— Я никогда в ресторанах не был, наверное, веду себя, как чайник, — виновато признался я. — Если что, ты меня поправляй. Может, все-таки вино? Я не стал заказывать, потому что вино нас ждет в номере, — решил предупредить ее, чтобы не подумала, что я для своей девушки не могу бокал шампанского заказать. — Просто я и без вина сегодня пьян, а мне хочется остаться с трезвой головой.
— Алан, ты чудо! — Корнелия засмеялась, повернулась ко мне, расстегнула две пуговицы на моей рубашке и сунула руку мне за пазуху. Второй обвила шею, притянув к себе. Наши губы встретились. Мой язык скользнул меж ее зубами, но мыслями я был ниже. Ее облегающее платье начинало раздражать. Хотелось сорвать его и ощутить, наконец, атлас ее гладкой кожи. Вроде вырез большой, но обтягивает грудь настолько плотно, что руку не засунешь. Платье красивое, жалко рвать, а вдруг стоит столько, сколько рваные джинсы Анисима.
— Да, я волшебный на всю голову, потому что хочу тебя до умопомрачения. И если я не сделаю то, что хочу, я буду жалеть всю оставшуюся жизнь…
Я оглянулся.
Официант, пока мы целовались, накрыл стол, вроде никто не должен был войти. Вызов официанта в этой вип-комнате предполагался по вызову. На всякий случай, отпустил Корнелию, выглянул в зал, осмотрелся. Народу в ресторане немного, а рядом так вообще никого. Плотно задернул шторы.
— Ты… что собираешься сделать? — немного испуганно спросила она, густо краснея. Но по ее лицу было заметно, что она не против прямо здесь и сейчас. Проказница!
— Ты только не зови на помощь, лучше сама меня как следует стукни, если не понравится, — я уже подвел ее к диванчику, задрал подол платья и усадив на плед. Сел на колени, закинув одну ногу на свое плечо.
Корнелия с интересом за мной наблюдала.
Боже, мне открылся вид на белоснежные трусики с тоненькой прокладкой, прикрывающие ее истекающее желанием лоно. Прокладка впитывала запах, не давая мне насладиться им в полной мере. Резким движением, порвал трусики, скомкал в руке и сунул в карман.
Уж на трусы-то наскребу…
— Милая, ты сегодня должна течь соком, как сучка во время гона… Извини за выражение, но я оборотень! — предупредил ее и почувствовал, как ноздри напряглись, вдыхая амбре ее желания. Провел пальцем по ее бугорку и скользнул им меж влажных и слизких складок промежности, лизнул палец, почувствовав на языке сладковатый привкус.
— Ничего-ничего, я демоница, продолжай! — поощрила меня Корнелия и выгнулась, откинувшись на спинку с закрытыми глазами и приоткрытым ротиком, прикусив кончик языка белоснежными зубками. Конвульсивно сжала пальцами мое плечо, чуть подавшись ко мне тазом. И я крепко обхватил руками ее бедра, лаская языком упругий набухший возбужденный бугорок и ворота в рай.
И поплыл, словно в тумане. Конец налился чугунной упругой твердостью, пульсируя и изнемогая. У меня у самого в трусах стало мокро, и мне с трудом удалось заставить себя остаться в штанах. Мне больше всего на свете хотелось войти в нее прямо сейчас. От возбуждения меня трясло, я едва сдерживался, чтобы не оставить судорожно сжимающими пальцами синяки на ее бедрах. Пришлось напомнить себе: первый раз — у Корнелии это был первый раз. Мой язык чувствовал ее эластичную преграду на небольшой глубине, и я изучал ее, нащупывая слабые места.
Момент, и Корнелия выгнулась мне на встречу, и я вошел языком максимально глубоко, растягивая ее плевру. Корнелия напряглась и содрогнулась, громко застонав от пронизывающих ее тело спазм, а через секунду из ее чресл полился чистый секрет, и зверь внутри меня заурчал, с наслаждением слизывая его.
Это была моя женщина, моя!
Баз сил, Корнелия сползла на пол, целуя меня в шею, в губы. Мой мелкий в штанах еще бесновался, и я с трудом поднялся на ноги, помогая Корнели встать и поправить платье. Обед стыл, и вообще у нас вечер романтический. Нельзя так взять и пропустить все остальное. Я постарался перевести огненное, невероятно бесконечное пламя страсти в русло теплого и бархатного чувства нежности. По крайне мере, на то время, пока Корнелия насладиться ужином. Что я, зря платил?
Солнце садилось, даже воздух и сумерки окрасились багрянцем. Рыбы с тихим плеском выпрыгивали из зеленовато-серой в сумерках воды. Я обнимал Корнелию со спины, и она крепко удерживала мои руки, не давая ее отпустить. Теперь, когда она была на какое-то время удовлетворена и не так сильно текла желанием, мой мелкий слегка успокоился. Мы с ним знали, что впереди у нас целая ночь, и растягивали удовольствие, как сидя в засаде на охоте за крупным зверем.
— Мы ужинать будем? — шепотом и с придыханием спросил я ее на ухо.
— Алан, если ты хоть раз мне изменишь или бросишь меня, я тебя убью! — улыбаясь, но очень серьезным тоном, пригрозила она мене.
От ее слов по телу прошла щемящая волна.
— Это невозможно, я прилип к тебе, как твоя кожа, — усмехнулся я и потянул ее за накрытый стол. — Корни, я не смогу тебя отпустить, даже если ты однажды захочешь уйти. Я волк. Мне нельзя без пары. И мой волк всегда чувствовал ее в тебе. С первой минуты, как тебя увидел. Ты тогда не училась с нами. Но не смел даже надеялся, что ты мне когда-нибудь ответишь. Ты была как самая яркая звезда на горизонте, которую желаешь всем сердцем. Готовился прожить всю жизнь одиноким зверем. А теперь, когда я пахну тобой, а ты мной, я умру, если тебя не будет рядом. Я не шучу сейчас.
— Ну, я надеюсь, мы будем пахнуть немного глубже… — хихикнула Корнелия. — Это было незабываемо, — она прислушалась к себе. — Как будто я плыла по волнам наслаждения, а потом взрыв, и тысяча осколков этого блаженства пронзают мое тело и мозг. Не представляю, как может быть лучше, но я чувствую, что может. Я хочу почувствовать в себе вот это, — и она провела ладонью по моей ширинке, а у меня от ее касания кончился воздух в легких. — Мне хочется тебя съесть! Ну, чтобы ты был во мне, — призналась она.
— Есть другой способ… Не такой кровожадный, — вдохнул и выдохнул я, наконец. — Анисим сказал, что здесь вкусно готовят, попробуем?
— Давай… Учитывая, что это ваш семейный ресторан, — усмехнулась она и села за стол, придвинув к себе тарелку.
— Да ты что! — удивился я.
— Он тебя не предупредил? — Корнелия поддела на вилку кусочек мяса, прожевала, проглотив. — Действительно вкусно, — и принялась с аппетитом уплетать еду, как будто между нами ничего не произошло.
А я смотрел на Корни и давился своим счастьем. Весь кошмар нашей лаборатории остался где-то там, в другом мире. Впрочем, сейчас лаборатория с ее пыточной казалась мне светлым и радостным островком уюта, потому что там мы стали друг другу ближе.
Моя любимая женщина… вообще-то девушка еще, и сегодня я должен был этот косяк исправить, моя волчица, пометила меня своим секретом.
Что может быть лучше?
Мне не хотелось, чтобы это чудесный летний вечер, с разливающимся в воздухе запахом ночных фиалок и оплавленного воска свечей заканчивался, хотелось потянуть его подольше, но Корнелия уже подавала признаки своего желания. Теперь, когда на ней не было трусиков — а это само по себе чрезвычайно возбуждало, ее призывный запах раздражал рецепторы, посылая сигналы, от которых зверь во мне с щенячьим восторгом готов был снова вылизывать киску своей самки.
Я просто снова перестал соображать…
Она так сексуально облизнула ложку… И повела плечом. Грудь ее начала вздыматься, как на лекциях в Академии. Ее красный демонический ободок радужки загорелся ярче, горячий взгляд скользил по мне. Хищно улыбаясь, она облизнулась, подразнив меня в лучших традициях демонов-суккубов и инкубов, изогнувшись на стуле, словно кошка.
Черт, какой властью надомной обладает эта женщина…
Да она из меня носочки будет вязать!
— Может, мы уже перейдем к следующей фазе? — предложила она.
— Согласен! — и я, наконец, подхватил слабо пискнувшую Корнелию на руки и поволок в берлогу. Она доверчиво положила голову на мое плечо, обхватив меня за шею со счастливой улыбкой, пока я гордо шествовал через зал к лифту на глазах удивленных посетителей.
Я нес ее, как самую большую ценность в мире, в наш номер, открыл ключом дверь и уложил на кровать. Со страстными и горячими поцелуями, мы срывали одежду, оказавшись в одном белье.
И тут Корнелия испуганно вскинула глаза, отпрянув.
— Это войдет в меня? — округлила она глаза, рассматривая моего далеко не мелкого. Он, очевидно, решил поразить даму в самое сердце, налившись кровью так, что стал на размер больше обычного. И это было совсем не к месту, потому что у Корнелии это был первый раз.
— Милая, он войдет… Медленно и осторожно, я тебе гарантирую, я за ним прослежу, — поклялся я, и немного встревожился сам. Там, когда я ласкал ее языком, ее плотное лоно показалось мне узким. Я, наверное, должен был сначала доставить ей как можно больше удовольствия, чтобы она знала, на что мы подписываемся.
Я раздвинул ее ноги, позволив нам с мелким насладиться нашей киской во всех деталях. И принялся жадно слизывать сок, возбуждая через бугорок и набухшие розовые соски. Корнелия билась в судорогах и криках, не сдерживаясь, вцепившись мне в волосы.
Наконец, я почувствовал, как язык мой начал проникать в глубь свободно. Направил мелкого в узкую щель, качнувшись несколько раз телом.
— Ну, давай уже! — нетерпеливо потребовала Корнелия. — Не тяни! Я готова! — она подалась вперед, крепко притянув меня за ягодицы, потом закусила губу, тихо ойкнув — и мой мелкий вошел в плотно сжимающий его рай, утолив свою тянущую и стонущую, приятную до одури боль, почувствовав, как его сдавливает спазмами. Мозг взорвался блаженством, мир сузился до размеров мелкого, который наконец смог оросить семенем вожделенные чресла. Я никогда и ни с кем не испытывал подобные чувства. Меня распирала благодать. Все мое тело было охвачено огнем, дарующем моему сознанию совершенное блаженство. Как будто я попал в рай, напитавшись энергией любви, и мне сказали: «плодись и размножайся, никто тебя не изгонит, ты и твои дети будете вечно пребывать в райских кущах» — и положили меня на самую совершенную женщину в мире.