к магнитом, притягивало в ложбинку между грудей, если Корнелия стояла ко мне лицом, или к ее ягодицам, обтянутым узкой юбкой, если я стоял позади нее.
Ну нельзя, зараза, быть красивой такой.
Наконец, второй в моем списке мужик был найден. Он оказался здоровым квадратным громилой, под два метра ростом, с крупными чертами лица и бычьим взглядом с глазами навыкате. Стог пудов, у него в роду были гоблины или орочье племя. Не слишком разговорчивый. Информацию о нем Корнелия вытаскивала из него клещами, потратив столько комплиментов, что мы с Анисимом удавились от зависти. Где… Где в этом амбале, со сломанной носярой и кувалдами вместо кулаков, можно было найти благородную мужественность, душевность, сексуальность, поразительную наблюдательность, потрясающее чувство юмора? Вот это бесформенное нечто — нежный лев с обольстительной улыбкой и страстный тигр с неотразимым шармом? Это она… вот с этим бульдогом чувствует себя королевой?
Мдааа, тогда у меня вообще нет шанса!
Анисим, тот вообще… Глаза у него открылись — богиня рядом! Он предупредительно открывал Корнелии дверь — галантный ухажер, е мое, предлагал руку, будто сама она не в состоянии пройти от кабинета до кабинета, вклинивался в разговор, как ревнивый муж, не позволяя потенциальным кавалерам притрагиваться к своей даме.
Нет, я был не против, меня тоже напрягало, что Корнелию с ходу начинают клеить какие то кобели, но несколько задевало, что я тащусь позади, как тень. Чувствовал себя определенно лишним. Эти двое перестали меня замечать, и, по ходу, забыли, зачем мы шарахаемся по заданию Управления. Наш поход в поисках потенциальных убийц бывших сотрудников ОКА превратился в показательный променад праздношатающихся бездельников, которым нечем заняться, кроме как отвлекать занятой народ от важных дел.
Ну, как занятой…
Треть работников следственных отделов готовилась выйти в ночную смену — отсыпались. Треть работников была на выходных. В Управлении на рабочем месте была лишь треть работников, которые сонно сидели и ждали, когда произойдет очередное преступление века. Играли в шахматы, в карты, гоняли бильярдные шары, гоняли чаи, в одном из кабинетов мерялись пиписьками, кто то строчил отчеты, в двух кабинетах шли допросы мелких жуликов. Развлекались ребятки, кто на что горазд. У меня сложилось стойкое впечатление, что в нашем королевстве преступление — событие из ряда вон, когда все можно спокойно заносить в анналы истории. Чудовищное разочарование. Я то представлял себе каждодневную, с переменным успехом войну с плохими парнями. Свинцовые и серебряные пули свистят над ухом, земля дрожит от взрывов и выползающей из темных углов нечисти, кровь, ошметки тел, благодарные спасенные жертвы.
— Ну у, — прижали меня Корнелия и Анисим в коридоре к окну, когда ряды кабинетов закончились. — Нашел второго мужика, который дорогой коньяк пил?
— Нет, он явно не из наших, нет даже намека, что он был в других кабинетах, а женщину я определенно уже где то встречал… — крепко задумался я, вспоминая неуловимо знакомый запах. — Вспомнил, в приемной нашего шефа! — внезапно осенило меня.
— Ты думаешь, что это наша эльфийка Лидочка раздвигает ножки налево и направо?! — вытянулись у обоих лица.
— Я не думаю, я в этом уверен. Мой нюх меня еще ни разу не подвел. Поверьте, для меня унюхать то же самое, как увидеть собственными глазами.
— Но обвинить мы ее не можем. Шеф ей доверяет, — озабочено и хмуро изрек Анисим, и тут он был прав. — И как мы ее будем допрашивать? К секретарше шефа мы можем подкатить только через шефа, если предоставим ему неопровержимые доказательства.
— В противном случае, нас подвесят за ноги, а потом выкинут с позором, — эти двое легко переживут, а мне сейчас потерять работу было бы вообще не комильфо. Я только начал привыкать к стабильности.
— Мы вообще никого не можем допрашивать, мы не следаки, — напомнила Корнелия. — Давайте действовать согласно Устава, в рамках своих полномочий. Наше дело — обработать улики и выявить максимально возможные доказательства вины или указания на него, или опровергнуть обвинение.
— Сдохнуть в мои планы не входит, — не согласился я. — Пока крыса в Управлении, я буду чувствовать себя неуютно, — привел я свои доводы в пользу собственного расследования. — Мы можем за ней проследить. Понять, с кем она связана и что из себя представляет. Собрать видеоматериал. Найти нашего «гостя». А сделать это мы можем только через нее или через «страстного льва с обольстительной улыбкой». Пользуясь случаем, неплохо бы проверить, можем ли мы отследить звонки по мобильникам через наше оборудование.
— Ребята, я вам еще не говорил, но нам придется разделиться., — сообщил безрадостно Анисим. — Мы должны составить график, кто отдыхает, кто работает в день, а кто в ночь. Один остается здесь в качестве дежурного лаборанта, второй на выезде. И тут дилемма, нас пятеро, патологоанатом, который скоро вольется в нашу команду, не в счет. Он работает с трупами. Так что, отдыхать всем два дня не получится. Будем подменять шестого по очереди. И еще проблемка, Яна с Лилей на выезде — это заведомо что то упустить. У них ни нюха, ни слуха, ни магии путем, зато обе хорошо разбираются в немагической аппаратуре.
— Слышь, а ты не можешь их покусать? — выдала какое то странное предложение Корнелия. Ее, значит, нельзя, а девчонок — кушай на здоровье? Вот и подставляй ей спину после этого!
— Могу. Легко. А чем это нам поможет? — не понял я вопроса. — Хочешь, чтобы я их съел, и нам прислали на замену других? Не, я на это не подпишусь. Давай, лучше тебя кусну, у тебя регенерация хорошая… Ну, хоть лизну разок, — пошел я в наступление, на поводу у мелкого, даже зажмурившись от удовольствия, когда представил картину. Надо ж было с чего то начинать.
Корнелия скосила на меня пренебрежительный взгляд.
— Да нет, я просто фильм смотрела, из немагических миров, там у них стойкое убеждение: если человека покусал оборотень, человек превратится в оборотня. А вдруг сработает? Получим еще два полезных носа.
— Что за бред? Дашь посмотреть? — загорелся я.
Вообще контрафактные фильмы из немагических миров — круто. Чтобы попасть в немагический мир, это надо было попасть во внешнюю разведку или стать контрабандистом. Выгодно, но чертовски опасно. Ну или стать коммивояжером торгового королевского дома, у которого было эксклюзивное право на продажу конфиската и незапрещенного товара. Но не стоило оно того: цены заоблачные, процент маленький, конкуренция большая. Понятно, что в высших кругах, в которых крутилась Корнелия, такой товар не был дефицитом.
Анисим скривился.
— Они там и про вампиров так думают. У меня дома целая библиотека такой бредятины. Я проверял, мои укусы действуют на людей, как омолаживающее средство, никто из слуг вампиром не стал. Зато, как только домой вернусь, стоят под дверями в очередь… Я подумываю, может, денег с них за сеанс кровопускания брать?.. Ладно, идем к себе, — направился он в ту часть здания, где располагалась наша лаборатория.
— Кто куда, а я на ужин, — встал Анисим из за стола, отложив в сторону тетрадь бывшего руководителя отдела. — У меня в животе сосет, как будто я три дня не ел. А ты, Корнелия, с нами или как?
— А? Нет… У меня с собой, — вежливо отказалась Корнелия. Встала, вытащила из холодильника трехуровневый контейнер и банан.
— Отрываешься от коллектива, — завистливо вздохнула Яна.
Да, я бы тоже не отказался от экзотического фрукта. Мыслимое ли это дело, жрать санкционный продукт на глазах у своих коллег, да еще в конторе, которая должна на корню пресекать подобное издевательство? Экзотические фрукты нам поставляло королевство Тепилуга, расположенное ближе к экватору. Но принц тамошнего королевства пренебрег нашей принцессой, и король запретил покупать у них фрукты, которые у нас не росли. Типа, пусть они там ими сами обжираются, но денег наших не получат.
Надавать бы по шее тому советнику, который короля этому надоумил.
И не успели мы уйти, пуская слюни, Корнелия раскрыла этот банан и, под наше троекратное «Ах!» — мое, Янки и Лильки — Анисим у нас, видно, тоже себе в санкционке не отказывал, он как то даже недовольно поморщился — сунула себе в рот. От этой картины меня снова повело в двух местах. Сначала, остро чувствуя запах банана, я представил, как надкусываю его — свело зубы, а потом представил, как Корнелия пухлыми губками берет в ротик и надкусывает кое что у меня, смачно так, с язычком.
Кабздец! От последней мысли я чуть позорно не застонал. Я с трудом отвернулся, заставляя себя ковылять к двери на чугунных ногах, преследуемый запахом банана. И это у меня с Корнелией первый рабочий день! Надеюсь, что я пообвыкну. Или начну поменьше на нее реагировать, когда найду себе кого нибудь для поднятия тонуса.
Вспоминая, с кем можно встретится из прошлых подружек, шагнул к двери, собираясь дернуть за ручку и открыть дверь, но дверь вдруг резко ускользнула, распахнувшись сама. Вернее, открытая с другой стороны Огнииром Бенгаловичем, нарисовавшимся в проеме.
— А вы куда? — нахмурился он.
— Так мы еще не обедали, — оправдался Анисим.
— Обед потом, — махнул шеф, пропуская вперед ушастого высокого и худосочного блондинчика с длинными волосами, с темными бровями, большими зелеными глазами и очень правильными чертами лица.
Эльф.
Девочки Яна и Лиля подвисли, любуясь красавчиком.
— Вот, знакомьтесь, последний член вашей команды. Кое как уговорил, — радостно сообщил нам шеф. — Уль Илириан Ваниль — ваш новый патологоанатом. Прошу любить и жаловать! Отличный парень, уверен, вы найдете общий язык.
Пришла наша с Анисимом очередь подвиснуть.
Эльф — патологоанатом?
Это вообще не умещалось в голове.
Эльф и труп… Труп и эльф…
Труп, порезанный, подгнивший, набухший, поедаемый червями труп и эльф, с тонкой душевной организацией, привыкший к созерцанию прекрасного…
Какой то неправильный эльф…
Он не выглядел как помесь кого то с кем то, это был чистокровный эльф, с длинными ушами, со светом в глазах, немного широковат в плечах, но талия тонкая, зад узкий, и весь из себя утонченный и аристократичный. В белом наглаженном костюме, в шелковой рубашке, с бело голубым в полоску галстуком, с белой фетровой шляпой с широкими краями в руке. Он не мог быть некромантом, среди чистокровных эльфов не рождались некроманты, некроманты — это демоны, вампиры, попаданцы, редко, очень редко эта магия проявлялась в других расах, но в эльфах — никогда.