– Трансатлантический регион? – спросил Квебек.
Его команда разобралась.
– Незначительные беспорядки в Центральных штатах, Пан-Атланте, агломерациях Миннеаполис/Сент-Пол, Монреаль и Финикс, – сообщила Шипли. В поле зрения Туссена замелькали фрагменты телевизионных новостей. – Частная и городская службы безопасности, похоже, справляются: если там кто и сражается, то мертвецы между собой.
Гавана горела, Кохимар пылал, рушились и погибали красивые ратуши в испанском стиле.
А в Трес-Вальес продолжали веселиться. Безумное и яркое зрелище: промокшие под дождем autodores собрались в недостроенном туннеле metropolitano вокруг своих обожаемых гоночных машин.
– Мексика, центральная часть, El Sur выглядит почти так же, как и El Norte, – продолжила Шипли. – Спорадическое насилие, в основном внутренняя вражда; остальные просто задаются вопросом, что, черт возьми, происходит, и пытаются как-то выкручиваться.
– «Теслер-Танос» перешла в режим чрезвычайной ситуации, – вмешался Хуэнь/Тешейра. – Он подразумевает необходимость убраться из уязвимых зон, обезопасить имущество и персонал, в районах сосредоточения войск объявить «желтую тревогу» и подготовить планы эвакуации, исследовать транснациональные рынки для укрепления корпоративных активов и скупить на биржах побольше золота и тихоокеанских долларов. Не слишком похоже на глобальное восстание мертвых.
Туссен взвизгнул, когда внутренний экран его шлема побелел и погас. Сенсорное замыкание: свет был настолько ярким, что сделался слышен – превратился в пронзительный раскаленный добела вой.
– Это что еще за хрень? – спросила Шипли.
За двадцать один год в отцовском доме Туссен ни разу не слышал, чтобы Порфирио Казандзекес сквернословил.
– Новостные сети заявляют о подбитой «хлопушке».
На фоне плавно расширяющейся термоядерной туманности появился елейный репортер-конструкт неопределенного пола; громкость была слишком маленькая, чтобы расслышать, о чем говорит существо, но это явно был дурацкий треп про необходимость «хлеба и зрелищ».
– Совершенно секретные данные военной разведки, отправленные орбитальным командованием Тихоокеанскому совету и корпорадам, подтверждают попадание во вражеский корабль, – доложила Шипли. Туссен услышал в ее голосе беспокойство, тревогу, заботу. Там, в космосе, на неуклюжих химерах изо льда и железа приближались их друзья, родные, возлюбленные. – Вероятность того, что это была подсадная утка, составляет девяносто два процента. Каждый раз, когда они запускают свои высококачественные интерферометрические радары, это все равно что написать «Пристрели меня» на заднице и высунуть ее из окна.
– Мы уже можем увидеть, что происходит на орбите? – спросил Квебек.
– Подключаемся, – сказал Хуэнь/Тешейра. – Они эвакуируют все гражданские подразделения. Переходим к прямому эфиру с орбитальной фабрики «Теслер-Танос» – «Параисо».
Фигуры в скафандрах карабкались по туннелям, хватаясь за натянутые тросы; мигали идентификационные знаки, приближаясь со всевозможных сторон, устремляясь вверх, к подсвеченной зеленым пасти наружного шлюза.
– Эвакуируют всех, кто не связан контрактом, – сказал Хуэнь/Тешейра, переключаясь на другую камеру: челноки отрывались от стыковочных конструкций в вихре ледяных кристаллов и космического мусора. И опять смена кадра: женщина в шлеме, лицо в невесомости раздулось и кажется еще более чужеродным, потому что перевернуто; она беззвучно кричит в объектив. Смена кадра: бодрый гавот для новостных хроник, пластиковые упаковки из-под напитков и спортивные повязки в заброшенной диспетчерской. Смена кадра: камера слежения за солнечной панелью демонстрирует россыпь звездочек, очень отчетливых на фоне погруженного в полутень изгиба корпуса. Их десятки, и они блестят, вращаясь вокруг орбитальной фабрики. Миленько. Ярко-зеленые звезды. Ярко-зеленые пятиконечные звезды. Причудливые и какие-то слишком уж яркие зеленые звезды.
– Квебек, – Туссен услышал себя со стороны, – что это такое?
– Тешейра, пожалуйста, останови, увеличь и отрегулируй.
– Рискованно запускать под носом у «Теслер-Танос» ее же прогу улучшения изображений, – предупредил Хуэнь/Тешейра.
– Сделай это, пожалуйста.
Картинка застыла и увеличилась в двадцать раз.
В освещенной части вращающейся фабрики тел было много, очень много: мужчины и женщины, одетые в зеленые робы, одинаково раскинувшие конечности, распятые в вакууме. Молодые. И, несмотря на мгновенно замерзшие струйки крови, вытекшей из глаз, ушей, ноздрей и ртов, красивые.
У всех на зеленых комбинезонах виднелась v-образная печать смерти.
– Они не приспособлены к вакууму, – прошептал Квебек. – Они так же уязвимы, как мясо.
– Вся мертвая команда, – сказал Хуэнь/Тешейра. – Клянусь Иисусом и Марией, на такой станции наверняка работали сотни людей – и всех выкинули в вакуум. Только мясо покинуло «Параисо» живым.
– Квебек, я наладила безопасный канал связи с «Маркусом Гарви».
– Соедини нас, пожалуйста.
Перемещение. Смещение. Над головой повисли четверть миллиона тонн, прицепленные к тонкой стреле длиной в километр: космический корабль. Широкоугольный объектив делает пространство бескрайним. Голова кружится. Но можно понять, в чем фокус. На одном конце хребта-ускорителя – бугристая сфера из кометного льда с вкраплениями никеля, озаренная призрачным мерцанием плазменной отдачи, которая возникает всякий раз, когда прикрепленные к ней двигатели проецируют волны обманом, каждая с радиолокационной сигнатурой «хлопушки». Сферу уравновешивает приближающийся сияющий опал Земли, на котором перевернутый укоризненный палец Южной Африки периодически затмевает сине-белое мелькание сближающихся на своих орбитах электромагнитных катапульт. А посередине, прямо над головой, в центре излучаемой энергии – укосины с прикрепленным вооружением и аппаратурой связи, скопления жилых капсул и приютившиеся среди них мягкие, несообразные зеленые шары. Вакуумные деревья. Ночные леса. Силуэты движутся с проворством обезьян по деревьям, капсулам, вдоль стержней и укосин. Туссену не нужны отцовские проги улучшения изображения, он и так знает, что эти существа четырехрукие, самодостаточные, соприкасаются с космосом всей кожей. Длинные цепочки огней, развешанные по ночным небесам – бесшумные корабли-побратимы; резкие и быстрые фотохимические вспышки – разведчики, приманки, истребители и ракеты, движущиеся впереди флота.
Великолепно. Прекрасно. Ради такого Туссен улетел из отцовского дома, но так и не нашел то, что искал.
Смещение. Перемещение. Пузырь-обиталище, за прозрачной стеной – космос. На заднем плане: квадро с пестрыми шкурами собрались вокруг парящих в невесомости приборных панелей. В центре авансцены расположилась красивая мертвячка неопределенного возраста. Ее кожу покрывал узор из светлых листьев на темном фоне.
– Отлично выглядишь, Мари-Клер, – сказал Квебек.
– Спасибо, compañero, – сказала женщина на испанском с легким акцентом. Биолюминесцентные пятна на ее плечах и сосках светились, когда она говорила. Нежно-голубые цветы рассыпались по небу позади нее и увяли. Она взглянула на невидимый дисплей. – Коэффициент убыли на линии огня составляет тридцать процентов в час. Ждем увеличения до семидесяти процентов по мере приближения к перигею. Потеряли «Вавилон и Тинг» – в него попали из рельсотрона почти сразу – и «Сьюзи Кью», полуавтоматический производственный комплекс на фотонной тяге, принял на себя удар эскадрильи логических бомбардировщиков. Наши собственные рельсотроны уничтожили бомбардировщики, но «Сьюзи Кью» – летающий остов, пока мы не сможем послать полную техническую команду для перезагрузки. В остальном проникновение основного флота на сорок процентов ниже прогнозов. Огневая завеса поглощает залпы их рельсотронов и теслеров, а перехватчики уничтожают ракеты и истребители. Мы их сдерживаем, Квебек.
Блестящие искры вырвались из костяка «Маркуса Гарви»: перехватчики управления виртуальностью, сообщила Туссену всплывающая подсказка, уточнив спецификации, комплекты вооружения, скорость и параметры орбиты.
– Они эвакуируют фабрики, Мари-Клер. Первая фаза завершена. Мы подключились к их внутрисистемным каналам. Покажи ей, Тешейра.
Пакет данных с фрагментами учиненной бойни помчался по адресу. Мертвячка поджала губы. Ее кожа потемнела; внезапная осень. На мгновение у нее появился нимб из взрывов в отдаленном космосе.
– Вспомогательные войска тащат модули массового воскрешения, – мрачно сказала она. – Пусть мясо дождется своей очереди. Вы подключились?
– Все готово, – сказал голос Хуэнь. – Вы подключились к системе административного управления корпорады «Теслер-Танос». Канал сфокусированный и зашифрованный, его можно взломать только с этого конца. У них есть связь с Тихоокеанским советом и, косвенно, с Орбитальным командованием. Кроме того, имеется неинтерактивный доступ только для чтения к полной управленческой иерархии «Теслер-Танос» и поисковым системам и компиляторам новостей.
Вид из космоса растворился в коллаже низкокачественных снимков грузовых шаттлов, отрывающихся от стыковочных узлов, вида горящих городов с высоты, орбитальных орудий, включивших маневровые двигатели, чтобы нацелиться на нечто невидимое.
– Проги предупредят вас, если «Теслер-Танос» заметит прослушку, так что шпион и жертва шпионажа не поменяются ролями.
На внутреннем экране шлема опять появилась мертвая капитанша, чей тихий и изящный флот падал в сторону Земли.
– Хорошая работа, Квебек. – Она снова взглянула на дисплей за кадром. – Проги прямо сейчас все пересчитывают. Должна сказать, с учетом информации, которую вы нам предоставили, мы почти у цели. Спасибо, compañeros. Переходим ко второй фазе.
Пузырь наполнился белым светом, а потом – красным и пульсирующим. Изображение сильно тряхнуло. Буквы и цифры на экране возопили о двадцати видах опасности. Мертвячка схватилась за перекладины над головой, чтобы удержаться на месте. В поле зрения появились ее нижние руки, облаченные в тяжелые перчатки-манипуляторы.