— Его идиотские выходки не оправдывают рукоприкладства. Только подумайте, как переживают его родители. А если парень не выкарабкается?
Убедившись, что лицо в идеальном порядке, Жаклин запихнула зеркало обратно в сумку.
— Эх, Тина, какая же ты мать Тереза. Гадёныш опозорил тебя на весь интернет, а у него, на секундочку, половина университета в подписчиках. А ты всё ещё защищаешь его.
— Я его не защищаю. Просто считаю, что есть грани допустимого. Я не приветствую телесные наказания и смертную казнь. Это отбрасывает человечество на много веков назад, когда ни в чём не повинных женщин жгли на кострах, слабых младенцев топили, а неугодных забивали камнями насмерть.
— Ну, не всегда телесные наказания бывают так плохи. Я, например, люблю, когда меня шлёпают, — Жаклин поиграла идеально татуированными бровями. — Вы поняли, о чём я.
— Я не имела в виду в постели... — смущённо пробормотала я, пытаясь заблокировать непрошенные картины рук Алекса, сгребающие светлые волосы.
— О, давайте сменим тему, — простонала Элисон, закатывая глаза. — Иначе Жаклин снова заведёт часовой рассказ об изобретательности Эйдана в сексе.
— К чёрту Эйдана. У меня новая цель. До конца месяца я должна трахнуть Алекса. Я видела его вчера у бассейна, — карие глаза Жаклин хищно загорелись. — в штанах у него водится гигантский питон. У него совершенно точно стоял, когда он смотрел на меня...
— Жаклин, перестань! — неожиданно для самой себя рявкнула я, на что обе подруги изумлённо на меня уставились. Немудрено, обычно я не повышала голос. В нашей небольшой компаний Элисон и Жаклин были гиенами острыми на язык, а я милым одуванчиком, которого мало что могло вывести из себя. А вернее, ничего. Даже во время судебного процесса над отцом, когда я практически не спала и выживала на литрах выпитого кофе, мне всегда удавалось держать эмоции под контролем.
Но то, как обыденно рассуждала Жаклин о сексе с Алексом и размере его мужского достоинства, взбесило настолько, что мой безотказно работающий предохранительный клапан дал осечку.
— Эй, да что с тобой? Ты же знаешь, я редко ограничиваю себя в выражениях...
— Ты говоришь о моём родственнике, — пробормотала я, смутившись из-за своей неожиданной вспышки. — Имей уважение.
— Ты уже определись, — ехидно парировала подруга, — родственник он тебе или нет. Один день ты говоришь одно, на следующий — другое.
— Эй, не ссорьтесь, девочки, — вмешалась Элисон, подхватывая нас под руки. — Опоздаем на учёбу.
После занятий я, наконец, сделала то, что собиралась ещё вчера: пошла в итальянскую кафешку неподалёку от студенческого городка и заполнила анкету на должность официантки. Было бы ложью сказать, что это решение далось мне легко. В конце концов, я была избалованной папиной дочкой целых восемнадцать лет и никогда не знала проблем с деньгами. До произошедшего с отцом, моя жизнь была уютно распланирована: после окончания университета я собиралась открыть художественную галерею, в которой планировала выставлять полотна малоизвестных художников. Мне нравилась идея дать молодым талантам шанс обрести известность, стать для них первым билетом в поезд под названием «Успех». А ещё получать картины из первых рук, общаться с творцами, организовывать выставки. Это ли не работа мечты?
Сейчас же в моей жизни не было никакой ясности. Страшно подумать, что дом, в котором я выросла и знала каждый выступ, уйдёт с молотка. Мне бы хотелось верить, что Алексу удастся отсудить имущество моей семьи, но возможность неблагоприятного исхода нельзя было исключать. Хотя мой опекун не производил впечатления человека, отказывающегося от своих слов, я не могла полагаться на него целиком. Фактически я не знала этого мужчину, и в любой момент обстоятельства могли измениться. В один прекрасный день какой-нибудь девушке удастся растопить суровое сердце этого брутального красавца, и он женится. Вряд ли будущей супруге понравится соседство такой родственницы, и меня попросят освободить дом от своего присутствия. От таких мыслей сердце тоскливо сжалось. Алекс заведёт семью, и я снова останусь одна.
Всё ещё плавая на волнах невесёлых размышлений, я села в машину к Эйбу, который, по обыкновению, ждал меня на парковке. Едва мы отъехали от университета, мой мобильный зазвонил.
— Тина Эрриксон? — уточнил скрипящий мужской голос.
— Это я.
— Вы заполняли анкету на должность официантки?
— Да, сэр.
— Я изучил её и принял решение, что вы нам подходите. Когда вы сможете приступить к работе?
Сердце радостно забилось. Я получила работу. Первую в своей жизни. В первый же день.
— Я смогу приступить завтра, сэр, — я с трудом сдерживала свой восторг. — В анкете я отметила, что учусь, и меня интересует подработка три дня в неделю во второй половине дня.
— Меня это устраивает. Основной наплыв клиентов как раз приходится на вечер. Форму мы выдаём сами, приносите с собой удобную обувь.
— Во сколько мне приходить?
— Жду вас завтра в три.
Повесив трубку, я с улыбкой откинулась на диван. Да, работа официанткой не та должность, которую я представляла в своих мечтах, но это, пожалуй, моё первое самостоятельное достижение, не считая поступления в Нью-Йоркский университет, и я в какой-то степени гордилась собой. Это подстегнуло мою веру в себя, заставило поверить, что такой избалованный папин цветок, как я, способен выжить на холоде, когда стены теплицы рухнули.
— Эйб, завтра меня не нужно будет забирать после учёбы. Я устроилась на работу. Созвонимся в течение дня и договоримся о времени.
С водительского сиденья раздался обречённый вздох.
— Хозяину это не понравится, мисс Эрриксон.
— Уверена, он не будет против, — я беззаботно заулыбалась, — в конце концов, это просто подработка в кафе.
Эйб ничего мне не ответил.
********
Вернувшись домой, я решила передохнуть от учёбы и целый час провалялась в кровати с ноутбуком, изучая ленту друзей в фейсбуке. Я уже собиралась захлопнуть крышку, как на экране вспыхнуло сообщение от Роя Джефферсона.
«Привет, красавица. Наш поход в кино всё ещё в силе?»
Улыбнувшись, я быстро набрала ответ:
«Не думаю, что Харрисон Форд сильно постарел за это время, поэтому мой ответ — да».
В диалоговом окне замелькали подпрыгивающие точки.
«Тогда я заеду завтра в девять вечера. Пришли мне адрес, откуда тебя забрать».
Я помедлила с ответом. Завтра должна была быть моя первая смена в кафе, которая заканчивалась в восемь тридцать. Ни малейшего шанса успеть заскочить домой и переодеться, а, значит, придётся поехать прямо с работы. Я, по крайней мере, надеюсь, что у них есть душ, и мне не придётся отпугивать своего кавалера запахом жареного лука. Напечатав Рою адрес, я отложила ноутбук в сторону. Нужно было подумать, что надеть завтра. В конце концов, это моё первое свидание за последние четыре года.
После получасового инспектирования гардеробной я вытащила из чехла облегающее чёрное платье с треугольным вырезом на груди и аккуратно положила его на кресло. Рядом поставила чёрные кожаные лодочки от «Стюарта Вайцмана». Стильно и неброско. Немного подумав, туда же бросила чёрный кружевной комплект от «Агент Провокатор». Элисон часто шутила, что для девственницы у меня слишком соблазнительное бельё, но я считала, что любовь к красивым вещам заложена в женщине природой, независимо от того, есть у неё половой партнёр или нет. Лично мне сексуальное бельё всегда помогало чувствовать себя увереннее.
Покидав в сумку учебники и кроссовки, я с чувством выполненного долга отправилась в душ. Постояв двадцать минут под горячими струями воды, втёрла в тело ароматное жасминовое масло, которое мне привезла Жаклин из Таиланда, и, замотавшись в мягкое белое полотенце, вышла в спальню.
На моей постели сидел Алекс. При виде его, облачённого в тёмный костюм-тройку и пару умопомрачительных чёрных ботинок, я застыла в дверном проёме, вцепившись в полотенце рукой. Количество одежды на нас так сильно отличалось, что я чувствовала себя абсолютно потерянной и беспомощной.
— Что ты… что...
Судя по суровому выражению лица, мужчина был не в духе. Он быстро окинул взглядом мой непрезентабельный внешний вид и отрывисто бросил:
— Что за работа, Тина?
Эйб уже успел ему доложить. Конечно, мне следовало бы догадаться.
— Я...
— У тебя кончились деньги? Ты могла бы мне об этом сказать.
Казалось, вместе с его тяжёлым взглядом, мне на плечи опустилась каменная плита.
— Алекс... это было очень щедро с твоей стороны послать мне такую сумму, но... это слишком. Я не отказываюсь от неё, деньги мне понадобятся первое время, пока не начну получать зарплату. Но я планирую всё вернуть. Достаточно того, что живу в твоём доме, и на учёбу меня отвозит личный шофёр. Я просто... так не могу. У меня уйма свободного времени, и вполне могу позволить себе подработку. Многие так делают.
— Ты не многие, — нетерпеливо перебил Алекс. — Ты под моей опекой. И пока живёшь под моей крышей, ты не будешь ни в чём нуждаться.
— Это всего на три года, — напомнила я. — Отец не выйдет из тюрьмы... — слова отдались в теле физической болью, — пятнадцать лет. Мне нужно учиться жить самостоятельно. Ты не сможешь всегда заботиться обо мне.
Челюсть, покрытая элегантной щетиной, резко дёрнулась.
— Я не хочу, чтобы ты работала, — тоном, не терпящим пререканий, бросил Алекс. — Ты хотя бы представляешь, — он прищурился, — что такое работа официантки? Каждый будет норовить потрогать твою задницу и думать, что за три бакса чаевых ты готова будешь выполнить любую прихоть. Это тяжёлый труд, таскать подносы гогочущим сальным рожам. Одно из самых неблагодарных занятий на свете.
Суровость, с которой он это говорил, заставила меня вжать голову в плечи. Я открыла рот, чтобы возразить ему, но Алекс не дал мне шанса.
— Это не обсуждается, — он поднялся. — Тебе нужно учиться. Завтра я пришлю тебе ещё денег. И больше я не хочу слышать о том, что ты ищешь работу.