Увеличив лицо Робин Родригес, Уотс вывел на другой экран имеющуюся на нее информацию. То же телосложение. Тот же нос. Тот же подбородок. Глаза, волосы, губы и скулы отличались, но все это можно изменить. По всей вероятности, это Саманта Катаранес. Что, в свою очередь, подтверждало, что это либо операция УПВР, либо ловушка для Уотса.
Собственно, это не имело значения — ведь у него была своя цель. Присутствие Катаранес осложняло ситуацию, но он также это предвидел. На сей раз она не застанет его врасплох. Он все равно достигнет своей цели, несмотря на ее усилия и усилия любых других оперативников, которые она может с собой привести.
Он отправил сообщение горничной «Принс-маркет», чьи услуги он оплачивал.
2738. Завтра.
Его рука потянулась к брелку данных, висевшему у него на шее. Если бы он мог просто соединить это с Кейдом…
Но примет ли Кейд его помощь? Может, и не спрашивать его? Нет, он обязан его спросить. Кейд — это не инструмент. Это его друг. Мальчик должен принимать свои собственные решения, оценивать свои собственные заботы. Уотс не знал, что они предложили его другу или чем ему пригрозили, чтобы заполучить его сюда. Он не знал, какую задачу он должен для них выполнить.
В конечном счете на кону стоит карма Кейда. Уотс может протянуть ему руку, но Кейд должен ее принять. Если у него есть хоть капля здравого смысла, он это сделает.
Уотс снова принялся проверять свое оборудование. Его жизнь и жизнь Кейдена Лейна может сильно от него зависеть.
13ПРИГЛАШЕНИЯ И ВЫЗОВЫ
Для Кейда утро настало слишком рано. Поев в гостиничном ресторане, они с Сэм направились на конференцию. Когда они вышли из вестибюля, чтобы найти транспорт, солнце ударило по голове, словно какой-то твердый предмет. Небо было окутано не то облаками, не то дымом. Из-за влажности воздух казался тяжелым и плотным. Сверху падал мелкий теплый дождь. Неудивительно, что они проводят конгрессы в это время года, — никто не захочет приезжать сюда в отпуск при такой гнетущей погоде.
Сэм остановила случайный тук-тук. К ним подъехал ярко-желтый трехколесный экипаж.
— Конгресс-центр имени королевы Сирикит, — сказала она.
— Конгресс-центр, — ответил водитель. — Сто батов.
— Пятьдесят, — ответила Сэм.
— Пятьдесят батов! Облака! Солнца нет! — Он жестом указал на солнечные батареи на крыше экипажа и нависшие облака. — Нужно использовать двигатель. Пятьдесят батов не хватит на топливо! Девяносто бат!
Сэм покачала головой и повернулась, чтобы уйти, потянув за собой Кейда.
— Ладно, ладно, восемьдесят бат! — крикнул водитель.
— Шестьдесят бат, — повернувшись, сказала Сэм.
— Семьдесят бат, меньше не могу, леди!
Сэм кивнула.
— Ладно. — И потащила Кейда в открытый экипаж.
Водитель рванул с места, кажется, еще до того, как они
устроились на крошечном сиденье. Маленький трехколесный экипаж нырнул в поток машин, проскользнул мимо такси и между двумя частными машинами, увернулся от подрезавшего их скутера с тремя седоками, затем пристроился за автобусом, окутанным облаками выхлопных газов от биологического топлива. Кейд потянулся за ремнем безопасности, но его не оказалось. Не было и дверей. Экипаж, который их вез, в сущности, являлся высокоскоростным рикшей с двигателем и, частично, с крышей. Кейд крепко ухватился за маленький боковой поручень. По крайней мере, крыша защищает от дождя. Правда, это небольшое утешение, когда тебя сквозь плотный поток машин мчит какой-то сумасшедший водитель.
Сэм положила руку ему на предплечье, и только тогда Кейд понял, что изо всех сил цепляется за ее ногу.
— Успокойся, — сказала она. — Они все время этим занимаются. Наслаждайся поездкой.
Ей легко говорить. Вероятно, когда какой-нибудь из этих автомобилей о нее ударится, то сразу отлетит назад.
Кейд молча кивнул и попытался насладиться поездкой. Это ему почти удалось.
На регистрации царило необычайное оживление. Ожидалось, что в мероприятии лично примут участие пятнадцать тысяч человек и еще пятьдесят тысяч виртуально. Конгресс-центр занимал гигантский городской квартал. Зал регистрации по площади превосходил футбольное поле и все равно был забит до отказа. Люди толпились в очередях за бейджиками. На демонстрационных стойках располагались приборы для научных исследований, нейроинформационные пакеты, инфракрасные нейронные сканеры, шапочки для сканирования мозга нового поколения, искусственные интеллекты для психиатрической диагностики, управляемые мозговыми волнами роботы и инвалидные коляски, протезы, интегрированные в нервную систему, и так далее. За стойками по трудоустройству находились специалисты по подбору персонала, представляющие фармацевтические и биотехнологические компании, производителей нейронных устройств, разработчиков программного обеспечения, специализированных рекламных и маркетинговых фирм, банков и хедж-фондов, которым требовались специалисты-нейробиологи. Вдоль одной из стен располагались стенды десятка некоммерческих организаций — от общества «Нейробиологи за мир во всем мире» до Ассоциации таиландских студентов-нейробиологов. Что интересно, здесь в немалом количестве расхаживали бритоголовые люди в оранжевых одеяниях буддистских монахов.
Пройдя очередь на регистрацию, Кейд получил бейджик и пакет. Сэм все еще находилась в середине своей очереди.
[сэм] Я догоню тебя позже.Кейд кивнул. По каналу связи нексуса, подключенному к их телефонам, они могут все время быть на связи. Он направился в просторный зал пленарных заседаний, занял место в задних рядах и достал свой планшет.
Секунду спустя верхний свет погас и из динамиков загремел чей-то голос:
— Встречайте Его Королевское Величество, короля Таиланда Раму Десятого!
Что за черт?
Кейд взглянул на свой планшет и открыл программу конференции.
Буддизм и нейробиология: от отдельного сознания к объединенным парадигмам сознания и мозга. Его Королевское Величество Рама X и профессор Сомдет Пхра Ананда, Университет имени короля Чулалонгкорна.
В конце зала пленарных заседаний и на гигантских экранах по сторонам появился улыбающийся человек лет сорока с лишним в безупречном белом костюме с вышитым золотом поясом. Присутствующие в аудитории монахи в оранжевых одеяниях встали и зааплодировали, как и остальные тайцы, а за ними вся аудитория. Кейд последовал общему примеру.
Рама X поднял руки и жестом предложил всем сесть.
На английском языке он поздравил присутствующих с прибытием в Таиланд, поблагодарил организаторов и участников, упомянул об истории Конгресс-центра, который построил его дед. А затем разговор перешел на тему, которую Кейд никак не ожидал.
— Я буддист, — сказал король, — как и девяносто с лишним процентов моих сограждан. По обычаю нашего народа я провел часть молодости в оранжевом одеянии монаха.
Любопытно.
— Когда я был монахом, то научился многим вещам. Две из них актуальны именно сейчас. Первое заключается в том, что важнейшая буддийская практика — медитация — это практика исследования сознания. С помощью этого исследования мы достигаем покоя, свободы от привязанностей, уменьшения страданий и сострадания к другим. И, что самое актуальное для сегодняшнего дня, мы понимаем, как действительно работает наше сознание.
Мы тоже достигаем этого с помощью нексуса, подумал Кейд.
— Цели нейробиологии и буддизма почти совпадают, тогда как их методы различаются и в то же время дополняют друг друга. Методы науки являются статистическими, количественными, воспроизводимыми, упрощающими и, насколько это возможно, объективными.
Он помолчал.
— В свою очередь, методы медитации являются качественными, субъективными, воспроизводимыми зачастую лишь путем упорной работы, дисциплинирующей и умиротворяющей сознание, и в то же время в равной степени глубокими.
Наркотики действуют быстрее, подумал Кейд. Как ментальные инструменты.
— Я питаю глубокое уважение к научному методу, — сказал Рама. — Десятилетия назад четырнадцатого далай-ламу спросили: «Что, если нейробилогия докажет, что буддизм в некоторых отношениях ошибается?» — «Ну, — ответил он, — в таком случае нам нужно будет изменить буддизм».
Аудитория засмеялась. Рама X улыбнулся.
— Я хотел бы, чтобы вы подумали над аналогичным вопросом. Что, если буддизм покажет, что некоторые из основных положений нейробилогии несовершенны? Что новая парадигма окажется более совершенной? Тогда я надеюсь, что вы, многоуважаемые ученые, будете готовы изменить свой научный подход.
На этот раз никто не засмеялся. Все молчали.
Рама X улыбнулся еще шире.
— Позвольте предложить вам одну идею насчет того, какой может быть новая парадигма. И здесь я вернусь ко второй вещи, которую понял, будучи монахом.
Для пущего эффекта он сделал паузу.
— Все мы одно целое.
Снова молчание.
Король засмеялся.
— Я не имею в виду Вудстокский фестиваль в Северной Америке[29].
В ответ послышалось несколько смешков.
— И гашиш я не курил.
Послышался нервный смех. Кейд поймал себя на том, что тоже смеется.
— Я имею в виду, что все мы являемся частью каких-то групп и коллективов. Племен. Сообществ. Институтов. Семей. Наций. Мы считаем себя отдельными личностями, но все, чего мы достигаем, и все, чего еще достигнем — результат сотрудничества каких-то групп людей со своими собственными правилами, в состав которых мы входим.
Он прав, подумал Кейд.
— Опытный медитирующий интуитивно улавливает эту связь. Процесс медитации преодолевает иллюзию об отдельном существовании человека и открывает нам, что мы являемся частью гораздо более значительных вещей.
Ничего себе! — подумал Кейд. А король Таиланда, оказывается, хиппи.
— Здесь нейробилогия может взять кое-что от буддизма. Сознания отдельных людей — это важно. Но в наш век, когда с помощью различных технологий миллиарды сознаний связываются в одну паутину, когда информация в мгновение ока может перейти от одного человека к миллиарду людей на другой стороне земного шара, существуют и другие важные слои познания.