Дальше снова шли припарки и примочки, женские хитрости, рецепты, цены…
– Здесь записи обрываются – одни пустые страницы. Потом идёт какой-то стих. Затем – «I miei viaggi», «Мои путешествия», – перевела Эми. – Всё остальное – шифр.
– А нам, значит, надо его разгадать? – насторожился Дэн.
– Или Грейс уже разгадала!
Эми с энтузиазмом принялась листать записную книжку, заполненную только на треть. На страницах теснились латинские слова пополам со староитальянскими, с переводом. Какие-то совершенно непонятные заметки.
– Похоже, Грейс пыталась, но не смогла, – резюмировала Эми.
– Ну почему: как шифр, так обязательно сложный! – простонал Дэн.
Из книжки вдруг выпал белый конверт. У Эми лихорадочно забилось сердце.
– Это от Грейс.
Письмо было коротким:
«Родные мои, если вы здесь, значит, случилось самое страшное. Тайна, которую мы оберегали столько веков, раскрыта. Только вы можете, и должны, положить этому конец.
Надеюсь, дневник вам поможет. В нём ключ к разгадке. Увы, я его не нашла – не успела.
Это мой последний визит в коттедж. Пусть он станет для вас настоящим домом, хотя бы ненадолго. Горько осознавать, что у борьбы нет конца, только паузы между сражениями.
– Тайна раскрыта, – повторил Дэн. – Формула сыворотки попала в чужие руки.
Эми коснулась буквы «Г», такой размашистой и твёрдой.
– Она боялась, что этот день настанет.
– Решение проблемы здесь. – Дэн кивнул на дневник. – Грейс поможет нам одолеть Дж. Резерфорда Пирса.
К вечеру дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Дневник Оливии оказался увлекательнейшей летописью Ирландии шестнадцатого века, но не более. Вдобавок им так и не удалось разгадать шифр.
– В этой латыни с итальянским сам чёрт ногу сломит, – сонно пробормотал с пола Дэн. – Ещё один рецепт примочки, и я точно повешусь! – Он приподнялся на локтях. – Ты в курсе, кому надо звонить. Джейк с Аттикусом шарят в мёртвых языках. Они наверняка сумеют…
– Нет, – перебила Эми.
Дэн резко выпрямился.
– Пока мы тут отсиживаемся, Пирс зря времени не теряет. Только нам под силу его остановить, но для этого надо задействовать всех и вся. Понимаю, ты не хочешь рисковать, но, если наступит конец света, твои хлопоты пропадут понапрасну.
Эми вскочила на ноги.
– Идём спать.
С дневником под мышкой она поднялась вслед за братом по скрипучей лестнице, тщетно пытаясь выбросить из головы обидные слова. Ей хотелось возразить. Сказать Дэну, что он не прав. Конечно, ему легко рассуждать! Не он глава семьи. Кое-кто вообще решил слиться, так что не надо указывать ей, что делать.
Вот только язык не ворочался от усталости.
Эми переоделась в спортивный костюм, купленный в деревушке, почистила зубы и растянулась под одеялом.
Сон не шёл. Она ворочалась и так и эдак. Стоило закрыть глаза, как память переносила её обратно в ту жуткую ночь на мосту. Внизу мутно поблёскивает река. Хватка Дэна слабеет, и она летит в пропасть. Вся в холодном поту, Эми щёлкнула выключателем и, устроившись на подушках, снова раскрыла дневник.
Поразительно! Они столько лет восхищались великим Гидеоном Кэхиллом, чей гений победил чуму и создал сыворотку, но даже не подозревали, что его жена, Оливия, ни в чём не уступала супругу. Из дневника явственно следовало: именно Оливия собрала ингредиенты, она помогала Гидеону в лаборатории, она сплотила семью. Взгляд Эми заскользил по строчкам:
«Вместо целительной силы на свет появилось чудовище. Чудовище с манией разрушения, которое необходимо уничтожить. У всякой медали есть обратная сторона. Сталкиваясь, противоположности убивают друг друга».
Прежде, чем вернуться к шифру, Эми решила перечитать стих. Слова, которые она тщетно пыталась понять, вдруг эхом зазвучали в ушах.
Четыре души и четыре начала,
Связав с моей кровью, судьба разбросала.
Проклятье лежит на жестоких годах:
Наветы, раздоры, страх.
Но всё же я тайную радость под бьющимся сердцем храню.
Настанет то время, накопишь ты силы к заветному дню,
Чтоб в битву вступить, где оружье – не сталь, а исканий итог,
Который, от древних приняв чашу знаний, накопленных впрок, Maestro di vita, бог вечной улыбки и гений пропорций, сберёг
И мне завещал с наставленьями. Следуя им,
Я скрыла секрет – неподвластен он взглядам чужим.
Все части слила воедино, ты каплей одной
Разбитое склеишь, проклятье развеешь долой.
Святое наследство я здесь для тебя записала.
В дыму очертаний, во тьме все ключи и начала.
Мой свет, моя песня, возьми изначально своё; там, где восемь, считай до шести.
Приставь то, что римляне дали, и в путь, чтобы суть естества от глумленья спасти[3].
Четыре души, четыре начала. Тут всё ясно. Четыре души – это дети Оливии: Лука, Томас, Екатерина и Джейн.
Четыре элемента сыворотки.
Судьба разбросала: все дети получили по компоненту сыворотки, потом рассорились и разошлись кто куда. Оливия не сумела сохранить семью. Сыворотка оказалась сильней. Кэхиллы не выдержали испытания. Пророчество Оливии сбылось: пять веков подряд их род знал лишь убийства, заговоры, интриги, месть…
Кровная вражда передавалась из поколения в поколение.
Но всё же я тайную радость под бьющимся сердцем храню. Это про Мадлен – дочь, которую Оливия родила в изгнании.
Потом собрать ингредиенты… Вопрос, для чего. Неужели для сыворотки?
Нет! Оливия её терпеть не могла.
Счастье моё, помни завет.
Она поручила что-то дочери…
Эми резко села на постели. Не может быть! Хотя, с другой стороны, очень даже может.
– Точно!
Вот он, ключ!
Она кинулась будить брата.
– А? Что? Где мои штаны? – пробормотал Дэн спросонья.
– Я знаю, над чем работала Оливия, – заявила Эми, дождавшись, когда он смахнёт дремоту. – Она хотела создать антидот. С его помощью мы остановим Пирса.
Глава 16
Эттлборо, Массачусетс
Без Фиске, Эми и Дэна дом словно вымер. Непривычная тишина царапала слух. Нелли брела по коридору, чувствуя, что вот-вот оглохнет от звука собственных шагов. Пришлось сбросить сапоги и ходить в носках.
На душе было паршиво. Куда ни сунься – везде тупик. Сэмми как сквозь землю провалился.
Нелли нащупала в кармане квитанцию с магистрали Нью-Джерси. Таинственный водитель явно проделал путь до конца – читай, до Мемориального моста в Делавэре.
Послышался ритмичный стук в дверь. Пони! С телефоном в руках Нелли кинулась открывать. Едва переступив через порог, Пони ринулся к мерцающему на столе ноутбуку.
– В чём дело? – растерялась Нелли.
– Хочу поймать мышь.
– Ты же сказал, с ноутбуком порядок.
– Был. – Неуклюжие с виду пальцы хакера проворно скользили по клавишам. – Сюда, мышка, сюда… Получишь вкусный сыр…
– Чего ты там пишешь? – насторожилась Нелли.
– Код. Буду охотиться за ними, пока они охотятся за мной.
– Рехнулся?! Они же нас вычислят!
– Вот сволочь! – Пони треснул кулаком по столу, потом продолжил печатать. – Не ты, принцесса. В общем… даже не знаю, как сказать… Им известно, где ты. Всё упирается в Эми и Дэна.
– Они нашли их?
– Пытаются. Они не присылали тебе никаких файлов?
– Только фотку…
– Теперь идём сюда… через Йоханнесбург… Пекин… Давай, мышка, за мной…
Нелли скрестила пальцы, зажмурилась.
– ПОПАЛАСЬ! – Пони захлопнул ноутбук.
– Сработало? – с надеждой спросила Нелли.
– Вроде перенаправил нашего шпиона в Мозамбик.
– А его компьютер отследил?
Пони покачал головой.
– Не успел. Но это точно не Америка. Европа.
– Европа большая, – заметила Нелли.
– Ну извини, за полминуты больше узнать не смог. – Пони почесал за ухом. – Правда, не факт, что они не выследили Д и Э раньше.
– Нужно предупредить их, – заволновалась Нелли.
– Только не с этого телефона. Кстати, ты подключала его к ноуту?
– Фотка пришла эсэмэской, я потом скинула её на комп…
Пони швырнул сотовый на пол и раздавил башмаком.
– Зараза!
Нелли попятилась.
– Пони, ты меня пугаешь!
Он обратил к ней перекошенное от страха лицо.
– Правильно, бойся. Нам всем надо бояться. Ситуация битая в хлам. Нас крякнула госпожа гиг.
– Да говори ты по-человечески! – Нелли обхватила себя руками, пряча дрожащие ладони. Похоже, дело дрянь.
Так или иначе, настало время ослушаться Эми. Им очень нужна помощь!
Пони со вздохом собрал обломки мобильника и сунул в карман.
– Я знаю, кто хакнул твою систему.
– Кто?
Пони понизил голос, словно опасаясь чего-то. Возможно, не зря.
– Уолдо, – прошептал он.
Глава 17
Местоположение неизвестно
В четыре года Эйприл Мэй получила первый сотовый. Пусть неработающий и старый, он сразу стал её любимой игрушкой. Родители только смеялись, глядя, как дочурка разбирает его на части. Не до смеха им было, когда в десять она вскрыла материнскую плату отцовского компа.
Эйприл обожала секреты. Пока другие дети играли с воображаемыми друзьями, она развлекалась, придумывая себе фейков. Как хорошо, что в интернете можно прикинуться кем угодно и обрести свободу, недосягаемую в родительском доме. Мать вечно лезла ей в душу, отец совал нос в дела.
Словом, дома не было никакого покоя. Эйприл пробовала вести дневник, но отец прочёл записи и красными чернилами исправил ошибки; мать сняла с дневника ксерокопии, чтобы обсудить с психоаналитиком в контексте себя любимой.
Вскоре Эйприл научилась обманывать родителей, а сама наслаждалась свободой в фантазиях, мечтах… и интернете. Только там люди обретали настоящий простор. Заходили на сайты, переписывались