Из-за угла показалась хрупкая фигурка девушки. Кто-то должен был проверить ситуацию на месте, и Гном решила проявить самостоятельность.
«Молодец девочка. Не струсила. Знает свое дело», – мысленно похвалил напарницу Север.
Девушка не торопясь прошла вдоль дома, ненадолго задержалась у нужного подъезда и одобрительно кивнула. Затем так же спокойно, продолжая наблюдение, прошла до другого угла. Матвей дважды мигнул фарами.
В это время из фургона вышли два крепких парня в фирменных комбинезонах почтовой службы и понесли в подъезд большой деревянный ящик. Наверное, кому-то прислали большую посылку. Минут через двадцать они вышли с тем же ящиком. Очевидно, адресата не застали дома, хотя ящик заметно потяжелел. Мягко завелся мотор, и фургон, упрямо фыркая, укатил.
Дело было сделано.
Через два дня куратор встретился с информатором.
– С Мэрфи виделся?
– Вчера. Мне кажется, его больше интересует мой поход к русским танкистам, чем судьба Сливы. Он просто спросил, когда я видел его последний раз и было ли что-то подозрительное. Получив ответ, сразу перешел к инструктажу, на что надо обращать внимание при посещении советской воинской части.
– Что-нибудь еще?
– Я передал ему первую заметку от Ветра, – Эрвин засмеялся. – Тут же вызвал переводчика. Ему понравилось, обещал разместить в ближайшем выпуске «Посева» или «Граней». Повязать хочет Ветра.
– Значит, все идет по плану. Александр, все хочу тебя спросить, твоя жена знает, что ты работаешь на советскую разведку?
– Знает. – Голос собеседника был ровный и спокойный. – Ты не переживай, моя Элеонора меня не сдаст и вас тоже. Пока я работаю на вас. Она у меня крепкий боец. Закалка гитлерюгенда.
– Что ты этим хочешь сказать? – попросил пояснить Вилли.
– Понимаешь, гитлерюгенд – это не наши пионеры. Наши поют песни, стихи читают, ходят строем, помогают слабым. Многое строится на энтузиазме. Пока наши жгут пионерские костры, югенды жгут неправильные книги. У немцев это, прежде всего, дисциплина и порядок. Поют они предпочтительно марши и ходят тоже маршем. Понятна разница? Помощь оказывают не по желанию, а по расписанию. У всех есть книжечка, куда записывают каждый такой поступок и достижения в спорте. От этого зависит, какой значок тебе вручат. Все учитывается.
– Знаменитый немецкий орднунг.
– Не только это, но и поощрение отличившихся. Наиболее достойные получают кинжал гитлерюгенда.
– У меня тоже был перочинный ножик, хоть я и был пионером, а не хулиганом, – Северу стало даже как-то обидно.
– Кинжал вручается членам гитлерюгенда в качестве знака отличия не столько как отличие за усердие в учебе, сколько как возможность подчеркнуть привилегированность и принадлежность их владельцев к определенной военизированной элитной группе. Они должны были пройти посвящение. На клинок наносилась надпись-девиз Blut und Ehre.
– Кровь и честь, – автоматически перевел Матвей.
– Прежде всего, кровь. Папаша Элеоноры был важный чин в СС и хотел, чтобы дочь прошла крещение кровью. Он купил на рынке кролика, дал ему несколько дней пожить в семье, чтобы дочка привязалась к пушистой игрушке. А потом при всем отряде она должна была убить питомца этим кинжалом.
– Кого убить? – Север был ошарашен.
– Элеонора убила кролика. Кто-то кошку, кто-то щенка, кто-то крысу. Пролитая кровь закаляет веру. А вера – это основа верности. Эти мальчишки в мае сорок пятого, чтобы доказать свою верность фюреру, лезли под самые гусеницы наших танков с фаустпатронами. На верную смерть. Затем американцы закалили веру Элеоноры, продержав ее полгода в концлагере Дахау. Теперь у нее нет родителей, нет Родины. Есть только я и дочь. За нас она будет стоять насмерть.
– Надеюсь, когда она ложится спать, не кладет свой кинжал под подушку, – попытался пошутить Север, но быстро понял, что сморозил глупость.
– Нет, под подушку не кладет. Ее кинжал лежит в шкатулке, рядом с моим люгером и двумя запасными обоймами. Она умеет уверенно и без колебаний пользоваться и тем и другим, – голос Александра продолжал звучать ровно, без интонаций, как замороженный.
– Хорошая машинка: 9 миллиметров, магазин 8 патронов, прицельная дальность 50 метров. – Матвею был неприятен этот разговор, и он постарался побыстрее закончить встречу с агентом.
Глава 15
Грета принесла сообщение о срочном вызове в Берлин. Это было необычно, так как Северу было запрещено появляться в «советской Бизонии». Иногда так называли современную Германию, что означало две зоны – зона оккупации СССР и объединенная зона США, Великобритании и Франции.
Вилли рассчитался с текстильной фирмой и предупредил, что по семейным обстоятельствам какое-то время будет отсутствовать. Оставив машину в гараже, он на метро укатил в Восточный Берлин. Здесь позвонил по соответствующему номеру телефона и отправился на конспиративную квартиру. Там его встретил Великанов.
– Не спрашивай меня, зачем тебя вызывают в Москву, я все равно не знаю, а гадать не люблю, – ошарашил он Матвея. – Вот пакет с твоими советскими документами. Забирай, а сюда положи документы прикрытия, немецкие. Они будут лежать у меня в сейфе. Пока перекуси, через час за тобой придет машина и отвезет на аэродром. Вот проездные документы до Москвы. Там тебя встретят.
Север молча обменял документы. Он даже не знал, что сказать, так много всего было непонятно.
– В любом случае, Александр Михайлович, спасибо за поддержку и внимание.
– Ладно, Север, ты сам молодец. Нос не вешай. Наказывать тебя еще не за что, награждать рановато. Скорее всего, новое задание по вашей контрразведывательной линии. Верю, у тебя все получится. Бывай.
Таранов встретил Матвея в своем кабинете гораздо более приветливо, чем первый раз. Теперь Север – признанный сотрудник, проверенный в делах, а не зеленый новичок. Хотя времени прошло всего ничего, но не зря же в разведке стаж идет полтора года за год.
– Присаживайся, Матвей Степанович. Наверное, отвык от такого обращения? – разминая очередную папиросу, заметил начальник.
– Действительно.
– Ну хорошо. На верху твою работу по ОДЕССе оценили, даже хотели поощрить, но, узнав, что ты еще в разведке без году неделя, решили ограничиться объявлением благодарности. Теперь о деле. Помнишь свои выводы по материалу об организации Гелена?
– Конечно, помню.
– Я о них тоже думал и решил поручить тебе прощупать обстановку вокруг нашего агента в Пуллахе, но опоздал. В связи с наличием у контрразведки серьезных подозрений к нему нашего человека взяли под плотный контроль. Мы, конечно, будем делать все возможное, чтобы не допустить дело до суда, но это вряд ли удастся. Но это уже не твоя забота. Твое задание теперь будет заключаться в организации замены источника информации. Ты мысль высказал, тебе и начинать. Заранее хочу предупредить: когда операция будет разработана и утверждена, возглавлять ее будет более опытный товарищ из Первого главного управления. Но начнешь ее ты. Это не вопрос самолюбия, это требование профессионализма. Понятно, лейтенант?
– Конечно, товарищ полковник.
– Опять же, сразу хочу предупредить: разведка – структура консервативная, и феерические новации у нас не приветствуются.
Пока Таранов раскуривал папиросу, в кабинете висела пауза.
– Скажите, Дмитрий Петрович, а вы бы сами с чего начали?
– Я бы начал с подбора кандидатов на вербовку. Кое-какие материалы по персоналиям у нас есть. Сначала надо присмотреться к человеку, изучить его привычки, пристрастия, особое внимание к окружению. Хорошо бы узнать об объекте вербовки отзывы от окружающих, коллег по работе. Конечно, если есть такая возможность и она не приведет к расшифровке. Составить, как сейчас говорят, психологический портрет. Потом либо организуется «случайный» личный контакт, либо постараемся, чтобы нас порекомендовали объекту. В идеале запускаем процесс, когда он сам хочет с нами познакомиться. Вербовка – это та же охота. Сначала изучаешь повадки зверя, читаешь его следы, места кормежки и отдыха. Только потом прикидываешь, где поставить капкан или засаду. После изучения кандидатов уже можно прикидывать, какие подходы к ним возможны. Далее рассматриваем ситуации для реализации вербовочного подхода. Как видишь, все просто, – Таранов хитро заулыбался.
Север оценил шутку начальника, согласно кивнул головой.
– У меня будут помощники?
– Конечно. С тобой будет работать Альберт Михайлович. Не голова, а кладезь знаний. После того, как ты прислал к свадьбе его дочери подарочный комплект французского постельного белья, он весь твой. Кстати, хороший вербовочный ход. Сейчас отправляешься к нему. Он в курсе. Доклад мне каждый день в 18.30. Все понятно?
– Дмитрий Петрович, разрешите уточнить?
– Слушаю тебя, Север.
– Хочу спросить, а военная разведка, ГРУ, проводит такие же мероприятия? Мы с ними не пересечемся, не продублируем друг друга?
– Во-первых, взаимосвязь у нас с ними налажена. Мы учли ошибки прошлых лет. Во-вторых, хоть задачи и похожи, но различия присутствуют.
Полковник поднялся с кресла и решил немного размяться, пройдясь по кабинету.
– Какую главную угрозу и мы, и они должны предотвратить любой ценой, как ты, Матвей, думаешь?
– Конечно, ядерный удар.
– Правильно. Каким образом он может быть нанесен?
– Американские бомбардировщики, базирующиеся вокруг наших границ, прежде всего, В-52 могут нести ядерные бомбы.
– Откуда?
– Вероятнее всего, с базы Рамштайн, в Германии.
– Какой самый уязвимый участок полета для поражения самолета?
– Взлет. Для разбега по взлетной полосе длиной свыше трех километров требуется в среднем полторы минуты.
– Сколько выстрелов из снайперской винтовки Драгунова можно сделать за это время?
– Боевая скорострельность – тридцать выстрелов в минуту.
– Куда надо стрелять для устойчивого поражения самолета?
– Бензобаки в крыльях, кабина летчиков.