– Хорошо бы у его папы был счет в иностранном банке, который он пополнял на гонорары от нас, – продолжил помощник.
– И получить доступ к счету наследник может только после того, как согласится с нашими условиями, – подхватил мысль Север.
– Вариант интересный. – Таранов сделал пометку у себя в бумагах. – Будет и третья кандидатура?
– Да. Я предлагаю, как вариант, рассмотреть кандидатуру Георга Хафнера. Тридцать три года, женат, из привилегированной семьи. Его дядя служил в штабе верховного командования вермахта, был хорошо знаком с Геленом. Собственно, по его протекции Георг и попал в БНД. Отец его служил в 1-й моторизованной бригаде СС. После войны его хотели привлечь к суду как участника преступной организации СС, но благодаря, кстати, хорошо нам теперь известной адвокатской конторе Шмидта ему удалось выкрутиться. Хафнер служит в отделе ЕА, Einsatzgebite Auslandbeziehungen, аналитиком по координации отношений БНД с разведками других стран – членов НАТО. По данным досье, неоднократно выступал с реваншистскими высказываниями, но в организованном движении не состоит.
– Это им запрещено по уставу, – задумчиво подтвердил Дмитрий Петрович. – Место заманчивое, не спорю.
– Важно, на чем брать будем этого печника, – подключился Альберт Михайлович. – Насколько я помню, Hafner по-немецки «печник».
– Вариант вербовки от лица КГБ или восточногерманской Штази результата не даст. Значит, вербовка должна быть проведена «под чужим флагом», – продолжал докладывать Матвей.
– Он и так общается с коллегами из НАТО, – резонно заметил начальник.
– Реванш, Великий рейх – вот основа для подхода.
– Им же запрещено контактировать с неофашистскими организациями. Они все у полиции наперечет.
– Поэтому это должна быть структура, созданная за рубежом бывшими членами и сочувствующими НСДАП. Причем тайная, глубоко засекреченная, имеющая влияние на политику в разных странах Латинской Америки, Азии, Европы – странах, в которые проложила пути ОДЕССа. Организация-спрут, в нее вовлечены, наряду с политиками, военные, финансисты, крупные разработчики и производители оружия. Прежде всего, ракетная и авиационная техника, возможно, даже создающие свое ядерное и химическое оружие. Размахивая ядерной бомбой, можно заставить и американцев, и русских отступить, и тогда путь возрождения четвертого рейха может быть открыт.
– Север, ты решил нас запугать? – полковник был серьезен. – Мы что, сами должны создать такого монстра?
– Я рад, что вы оценили размах и перспективы такой организации, значит, есть шанс, что и Хафнер заинтересуется и согласится выступить консультантом для нее. Ведь на данном этапе формирования организация нуждается в информации о деятельности спецслужб, чтобы координировать свою деятельность. Официально такую информацию получить невозможно, поэтому нужны доверенные люди, которые и будут освещать эту новость. Значит, вербовать надо от лица этого спрута. Берем уже засвеченную в печати неофашистскую организацию где-нибудь в Южной Америке, подсовываем через прикормленных журналистов в немецкую печать нужный материал, чтобы о ней заговорили, а через некоторое время Георг познакомится с компанейским парнем, который и сведет его с солидным представителем этого спрута.
– Мне кажется, лучше не брать готовую организацию, а самим создать ее, – высказал свое мнение Альберт Михайлович.
– Так вот зачем Матвей так интересовался «Трестом» и «Монастырем». – Таранов снова потянулся к пачке папирос, но она уже была пуста. В задумчивости он стал активно сминать ее. – Ну что же, традиции и опыт в нашем деле очень важны.
– По времени. Предлагаю начать с секретарского уровня. Так у нас будет возможность засечь возможные признаки проявления интереса к нашим фигурантам.
– Спасибо, Матвей Степанович, работа проделана большая, материал интересный. Пока можете быть свободны. Мы с Альбертом Михайловичем покумекаем.
Когда за Севером закрылась дверь, полковник наконец выбросил смятую пачку папирос в корзину и достал новую.
– Что скажете? – обратился он к коллеге.
– Скажу так, Дмитрий Петрович: в разведку приходит новое поколение. Образованные, дерзкие, активные. Наша задача – поддержать их опытом, знаниями. Но нам за ними уже не угнаться.
– Значит, предлагаешь принять его план, – сделал вывод начальник контрразведки отдела нелегальной разведки. – А силенок у нас хватит все потянуть?
– Силы должны быть у них, надо только правильно все спланировать. Предлагаю операцию с секретаршами отдать Великанову. Люди у него есть, обстановка на месте известна, вот пусть он секретарш и щупает.
– В каком смысле? – улыбнулся полковник.
– Да во всех, – контрразведчики засмеялись. После интенсивной работы мозга всегда необходима разрядка. Среди мужчин это может быть смачный анекдот, крепкое выражение или, как сейчас, фривольность.
– Утверждаю. Назовем ее «Операция „Соседка”». Пусть на месте выясняют, с кем из этой парочки стоит иметь дело.
– Следом, думаю, нужно запускать работу с Гансом Рихтером. Север сначала издали посмотрит на него, прикинет варианты подхода к объекту. Затем знакомство и изъятие. Дальше с немцем будут работать другие люди. За это время напряжем южноамериканскую агентуру по сбору информации по немецким организациям с эсэсовскими корнями. После работы с Рихтером отправим туда Севера, пусть подготовит нужную почву, а вернется – займется вплотную Георгом Хафнером.
– Что, и вербовать доверим ему?
– Думаю, не стоит. Он подведет к вербовке, а осуществлять, по легенде, должен солидный господин, желательно аристократ. Быстролетов подошел бы идеально, – помощник вопросительно посмотрел на Таранова.
– Забудь, Альберт, – оборвал его начальник. – Ты же знаешь, где он сейчас.
– Знаю, в лагерях. Просто я подумал, кто может сыграть роль немецкого графа. Ему же уже приходилось выступать в роли графа, правда, венгерского.
– Да, Дмитрий Александрович подошел бы, он вообще умел перевоплощаться. Сам из дворянских кровей, полиглот, вербовщик, как говорится, от бога. Работал в высшем свете в Германии, Англии, Италии, много где.
– Вы его лично знали?
– Пришлось столкнуться. В результате выборов в Италии в 1948 году коммунисты проиграли вдрызг, хотя мы на них так рассчитывали.
– Подвел нас тогда товарищ Тольятти.
– Не то слово. К власти пришли христианские демократы. Мы стали пробивать по нашим учетам членов нового правительства, и вдруг обнаружилось, что в тридцатых годах один из нынешних министров был на связи у Быстролетова. Тогда он проявился как только еще подающий надежды политик.
– Вот это чутье!
– Феноменальное. После ареста Быстролетова все отношения с ним были заморожены. Теперь наш сотрудник попытался выйти на контакт с бывшим агентом, но тот заявил, что будет иметь дело только с Николаем, под этим именем он его знал. Абакумов распорядился срочно доставить бывшего нелегала в Москву, лично с ним встретился и предложил чуть ли не завтра отправиться в Рим. Но Дмитрий Александрович поставил жесткое условие – никакой амнистии, только полная реабилитация. На это по политическим соображениям руководство МГБ пойти не могло. Бывший разведчик опять отправился в лагеря, а мы потеряли Источник в правительстве Италии. С тех времен на его имени табу.
– Жаль.
– Безусловно, но я думаю, что мы сможем все-таки подобрать нужную кандидатуру. Кстати, Колонист тоже отлично подошел бы.
– Николай Кузнецов? Это наш нелегал, работавший во время войны в Ровно, где наводил ужас на немецких старших офицеров?
– Да. Его тоже нет, к сожалению, с нами. Но, значит, богата земля русская талантами, значит, найдем. Что касается Севера, думаю, в целях правдоподобности роли связного между недобитыми фашистами Германии и Южной Америки надо дать ему задание освоить испанский язык.
– Согласен.
– Тогда операцию с Рихтером назовем «Гектор», а с Хофнером – «Тарантул».
Перед отъездом из Москвы в Германию для реализации намеченных планов Таранов попросил Саблина зайти к нему без Альберта Михайловича.
– Не хотелось бы тебя отвлекать, Матвей, от выполнения столь ответственного задания, но жизнь нас не спрашивает, удобно нам сейчас или нет, и подкидывает свои вводные. Догадываешься, о чем я?
– Еще она проблема, требуется мое включение. Ну, значит, меньше спать буду, товарищ полковник.
– Верно мыслишь. Задание будет контрразведывательное, а значит, очень щепетильное. Это касается нашего коллеги в Германии. Ко мне обратился генерал Великанов с просьбой проверить одного его сотрудника, – было заметно, что Дмитрий Петрович нервничает. – Как ты знаешь, у нас теперь новый председатель КГБ, товарищ Шелепин. Отношение у старых сотрудников органов к нему и его нововведениям разное. Он опытный партаппаратчик, пришел, по сути, выполнить наказ Хрущева «распогонить» и «разлампасить» госбезопасность. Ну не нравится Никите Сергеевичу большое количество генералов в КГБ. Так же и Александр Николаевич не скрывает недоверия к кадровым сотрудникам госбезопасности, убирает опытных чекистов. Сразу сократил около трех тысяч человек, заменил их молодыми ребятами из комсомола. Второе главное управление контрразведки перевел в простое управление. Впрочем, в этом можно увидеть и положительное: пришли более образованные кадры. Вместо тех, кто участвовал в сталинских репрессиях, пришли не запятнавшие себя люди.
– Так получается, что я тоже из шелепинского набора?
– Я думаю, что ты все-таки наш. Его опора – это выходцы из аппарата комсомола.
– Вот уж где я точно не был, так это в чиновниках.
– Так вот, я к чему. Чистка коснулась и аппарата уполномоченного КГБ в Германии. Старые кадры убрали, новичков прислали. Великанов, конечно, бился за своих людей, но против служебной иерархии не попрешь. Попал к нему один из приближенных «железного Шурика».
– Кого? – не понял молодой собеседник.
Полковник осекся, ему никак не хотелось навязывать подчиненному свое видение начальства. Не был он интриганом. Поэтому пояснил: