Запрос о захоронении отца Гюнтера тут же ушел в Центральный военный архив Министерства обороны СССР в Подольске с пометкой «Исполнение немедленно».
Через неделю на конспиративной квартире состоялась очередная встреча Великанова с Севером.
– Бывший майор Солопов перед отпуском провел конспиративные встречи с четырьмя закрепленными за ним агентами. Предоставил отчеты о личной встрече с каждым, передал четыре кассеты с фотокопиями документов, по одной от каждого агента, и расписки в получении денежных средств.
– Что, покойник тоже материалы передал и деньги взял? – поинтересовался нелегал.
– Конечно. Только на всех кассетах отпечатки пальцев всего двух человек.
– Солопова и основного Источника, – уверенно предположил Вилли.
– Разумеется.
– Прикарманил оперативные расходы от трех агентов. На что он рассчитывал?
– Типичное поведение бюрократа. Создается видимость сети, благо есть откуда черпать сведения. Судя по всему, первому он заказывал материал с прицелом на остальных. По отчетам он трудяга. Значит, очередная звездочка на погон, более высокая должность в центральном аппарате, может быть, даже у своего протеже боевой орден выпросит.
– Придет сменщик, и все раскроется.
– Не факт. Перед передачей на связь другому куратору агент может отказаться от дальнейшего сотрудничества с чужим человеком. Такие случаи были. С опытом плести интриги с выходом на нужный результат у Солопова проблем нет. Кроме того, агент в последний момент может заболеть. Это тоже можно устроить – с химией у нас порядок. Либо агент может просто не выходить на контакт. Это уже будут проблемы сменщика.
– Значит, не ходить теперь ему в дорогих немецких туфлях по паркету в высших коридорах власти.
– Почему же? Упадет в ноги своему боссу: «Прости родной, бес попутал. Хотел, как лучше, сеть агентов создавать начал, а меня Великанов подставил, очернил. Прости. Верой-правдой служить тебе буду».
– И что, простит?
– Шелепин – аппаратчик до мозга костей. Ему позарез нужны свои закадычные друзья в разных коридорах власти. Закадычные – это те, которых держат за кадык. Это вариант Солопова. С такого крючка не спрыгнешь. Пойдет за шефом до конца.
– Так за ним же такая история тянется!
– Во-первых, история секретная и подробностей никто знать не будет. Поэтому, во-вторых, он пострадал в схватке в бериевскими невыявленными последователями. Это я, между прочим. Так что наш герой может еще высоко подняться.
– Значит, все зря, товарищ генерал?
– Почему зря? Как раз вовремя успели. Попробуй как контрразведчик просчитать дальнейшее развитие этой ситуации.
– Работал он чуть больше чем полгода. За это время ЦРУ или БНД только присматривались, собирали материал на новичка. Ресурсы, пусть и ограниченные, у них наверняка есть.
– Конечно. Не надо недооценивать противника.
– Пустим наружку. Она засекает контакты, с конспирацией у него совсем плохо, и довольно крупные траты товарища. Аккуратно, но жестко берем выявленные контакты в оборот, складываем два плюс два. Все – компромат на тарелочке.
– Солопов не тот человек, чтобы геройски погибнуть за страну и партию. Сдал бы все и всех. В результате мы получаем «крота» в наших рядах. А если тонко сыграть, то со временем и в центральном аппарате КГБ. А ты говоришь – зря. Какова, на твой взгляд, вероятность такого развития ситуации?
– Девяносто процентов.
Они помолчали. Первым не выдержал Матвей:
– Товарищ генерал, разрешите довести вербовку Гюнтера до конца мне самому.
Великанов улыбнулся и достал из портфеля пакет.
– Я ждал, что ты не захочешь останавливаться на полпути. Вот материалы из Москвы. Действуй, – Великанов немного замялся. – И еще. Надеюсь, ты поймешь меня правильно. За то, что ты раскрыл махинации Солопова, благодарность тебе будет только от меня. Не только потому, что это дело сразу засекречено, а потому, что ты разработал своего коллегу. Он еще не встал на путь измены, поэтому предателем мы его считать формально не можем. Значит, и награды не будет.
– Я и не жду, Александр Михайлович. Самому как-то неприятно на душе. Как-никак это наш сотрудник. Насчет награды за такое дело я и не задумывался. Мне один знакомый рассказывал, что во время Гражданской войны многие белые офицеры отказывались получать награды за смерть соотечественников, пусть и воевавших под красным знаменем, но по сути братьев-единоверцев.
– Не знаю. Может быть, ты и прав. Подтверждается в очередной раз наше негласное правило, девиз нелегальной разведки: «Без права на славу, во славу Державы».
Глава 20
Дождливая погода и нервный стресс из-за аварии с «букашкой» не прошли для Моники бесследно. Она простудилась. Но сказка продолжалась. Фридрих был неотразим. Он ходил за лекарством, приносил продукты, сам готовил еду и кормил больную. Моника млела от счастья, когда ей давали микстуру с ложечки. Несколько раз он оставался у нее ночевать, перед сном читал вслух ее любимые книжки.
Они стали близки. Первое, что она увидела, выйдя после выздоровления из дома, это был ее «Крендель-жук». Следов аварии не было и в помине. Мало того, этот бюджетный автомобиль на заводе красили обычной дешевой матовой краской, а теперь машина была отполирована и сияла на солнце так же, как сияли от счастья глаза ее хозяйки.
Фридрих уговорил Монику взять отпуск на неделю для поправки здоровья и отвез ее в небольшой, но очень уютный отель в горах. Здесь, подальше от чужих глаз, и состоялся важный разговор. Фридрих признался, что он является членом тайной организации немцев, разбросанных по всему миру, но объединенных идеей возродить величие Германии. Он должен ехать на Ближний Восток, чтобы сражаться с еврейским государством. Моника была в панике от предстоящей разлуки.
– Фридрих, любимый, не покидай меня. Я умру без тебя, – заплакала она.
– Есть только один шанс быть вместе. Наша организация нуждается в той информации, к которой ты имеешь отношение по работе. Для нас важно…
– …скажи, что надо сделать, и я сделаю.
– Ты можешь вечером, приходя с работы, пересказывать все, что тебе давали на перепечатку?
– Этого я сделать не смогу, милый, – рыдания душили Монику.
«Сорвалось, – с горечью подумал Фридрих. – Сколько сил, и все напрасно. Ну что ей еще нужно? Что-то мы проглядели, придется сматывать удочки».
Он докурил сигарету и поднялся, чтобы проститься.
– Фридрих, делай со мной что хочешь, но я не смогу запомнить то, что я печатаю. Я это сразу забываю.
– Подожди, – разведчик опешил. – Только из-за этого?
– Да, любимый. Не бросай меня, пожалуйста. Давай я буду делать для тебя под копирку еще одну страницу.
– Это опасно, Моника. Я могу дать тебе фотоаппарат.
– Отлично! – воскликнула влюбленная. – Я буду уносить бумаги в туалет и там их фотографировать. Ты же меня научишь?
– Не надо никуда уходить. Ты же можешь это делать за своим рабочим столом.
– Как я это сделаю, фотоаппарат – это же такая большая штука? Меня сразу заметят.
– Глупышка, у тебя будет самый маленький фотик. Он будет вмонтирован в тюбик твоей губной помады.
– Да как же он туда влезет?
– Милая, доверься мне.
– Скажи мне умереть, и я умру для тебя.
«Центр-32. Сильва предоставила первые материалы. Тайник Каблук. Продолжаю контролировать ситуацию. Метис».
Торгово-деловые отношения с Людвигом развивались удачно. На футбольном матче перед началом игры Вилли подошел к хозяину магазина вроде бы что-то уточнить, и тот представил его своим друзьям – Гансу и Вольфгангу. Знакомство с Сынком состоялось. Навязываться не стоило, и Север быстро вернулся на свое место.
После очередного крупного платежа коллега Мюллер подарил своему торговому партнеру капитанскую фуражку, переделанную в цвета «Тасмании». Белый верх, синий околыш и блестящая золотом кокарда. Пфеффель радовался как ребенок и обещал носить ее на все матчи любимой команды, на зависть другим болельщикам. После этого от полноты чувств они сходили в бар и неплохо выпили. Шаг к тому, что Вилли пригласит Людвига с друзьями или, наоборот, Людвиг пригласит Вилли в бар, был сделан.
Север отправил в Центр уже несколько партий закупленной посуды. Чтобы случайно не возникло расшифровки, коробки, не задерживаясь в берлинском военторге, сразу отправлялись в Москву. Судя по тому, что у финансового управления вопросов не возникало и деньги поступали исправно, руководство не возражало против такой схемы подхода к объекту.
Однажды на конспиративной встрече Грета торжественно сообщила, что, по решению руководства, за успешное выполнение заданий Северу досрочно присвоено очередное звание «старший лейтенант госбезопасности». После поздравления она, улыбаясь, съехидничала:
– Мне кажется, что своими сервизами тебе пока не удалось выйти на Сынка, зато получилось завербовать руководство Центра.
– Отставить критику начальства, – так же шутливо ответил Матвей. – Издеваться над мужем будешь.
– Зачем мне муж, у меня начальник хороший, – с вызовом произнесла Грета. И уже серьезно добавила: – Центр передал, что материалы для работы с Сынком готовы, они ждут от нас плана и сроков проведения операции по изоляции объекта.
Это означало, что протоколы допросов капитана абвера Конрада Рихтера подчищены, подписка о его согласии работать на русскую контрразведку и его донесения в лагере подготовлены. Фотографии его жизни в Советском Союзе смонтированы. Вербовщик с материалами ознакомлен. Осталось легендированно изъять Сынка минимум на неделю для проведения с ним вербовочных мероприятий. Решение, как это организовать, оставалось за Севером.
В качестве повода для более тесного знакомства с Сынком Матвей предложил, как вариант, отметить крупный торговый договор с «Фарфором и фаянсом». Центр одобрил и средства на сделку выделил.
Вилли и Пфеффель заключили большой выгодный контракт. Чайные и кофейные сервизы из немецкого фарфора, столовые наборы посуды из фаянса на разное количество персон, а также отдельные чашки, супницы, всевозможные тарелки заполнили почти весь съемный гараж. В отдельных коробках были размещены фарфоровые статуэтки, изображающие сценки из сельской жизни, животных, фигурки различных персонажей.