— Я понимаю тебя, — помолчав, сказал Пенн.
Райли продолжала содрогаться от рыданий.
— Ты ненавидишь маму, и я не виню тебя. Бывают минуты, когда я тоже ее ненавижу. Это чистая правда, Райли, а не просто слова, чтобы тебя утешить.
— Что?! — спросила девочка, поднимая от подушки залитое слезами лицо.
— Я сказал, что порой ненавижу Фэрил. Это потому, что я очень люблю ее и очень скучаю. Порой мне невыносимо думать, что она ушла из моей жизни навсегда, что я ненавижу ее за это.
Он прошел в комнату и присел на краешек кровати.
— Тогда мне хочется кричать: «Как ты посмела умереть, Фэрил?!»
— Это п-правда? Т-ты п-правда так ду-думаешь? — прошептала девочка сквозь судорожные всхлипывания.
— Честное слово. Такая ненависть — не совсем ненависть на самом деле. Это тоже любовь, Райли.
— Ох, дядя Пенн!
Девочка вскарабкалась к нему на колени и прижалась покрепче, всхлипывая все тише и тише.
— Ты ведь понимаешь, — продолжал Пенн, обнимая ее, — что мама и папа хотели прожить долгую жизнь, и прожить ее рядом с тобой и Тимом. Они вас очень любили. Если бы это было в их власти, они ни за что не оставили бы вас одних. Ты веришь мне, Райли?
Она кивнула.
— Но то, что ты чувствуешь, не обидело бы их, если бы они могли знать. Это только означает, что ты тоже их любишь.
Райли облегченно вздохнула и положила голову на плечо Пенна. В комнате наступила долгая тишина.
Глава 18
Лэйни заглянула через плечо Райли и увидела, что в тарелке не убавилось. Девочка просто сдвинула хлопья на край тарелки, соорудив из них что-то вроде крепости, и теперь мрачно гоняла ложкой оставшиеся в молоке несколько штук.
— Мне не хочется прерывать эти «кукурузные войны», милая, но через пару минут нам придется выехать. Твоя домашняя работа готова?
Райли оживилась. Отодвинув тарелку, она поспешила вверх по лестнице. Домашнее задание заключалось в том, чтобы соорудить человечка из хозяйственных отходов. Лэйни это показалось куда более интересным, чем то, что в шестом классе задавали на дом ей самой. Из пустых пластмассовых бутылок, вышедших из моды пуговиц, картонного валика от туалетной бумаги, молочных пакетов, обломков жестянок и палочек от леденцов Райли соорудила большого яркого робота.
Она несколько раз гордо повернула его перед восхищенной Лэйни, которая не упустила случая вдоволь поахать над глазами-пуговками, прикрепленными прозрачным скотчем.
— Глаза особенно удались… впрочем, этот шедевр нравится мне целиком и полностью.
— Он может нравиться только тому, кто обожает помойки! — сказал спустившийся Тим, со стуком роняя на пол школьный рюкзачок.
— При чем тут помойки? — Райли окинула брата пренебрежительным взглядом. — Когда-нибудь все отходы будут идти в дело, а пока это искусство, понял? Экологически чистое искусство.
— Пока это всего-навсего мусор, экологически чистый мусор, — безжалостно отрезал Тим.
«Нет ничего лучше нормальной, здоровой перепалки между братом и сестрой, — с облегчением подумала Лэйни. — Главное — не допустить, чтобы обмен любезностями перешел в ссору, иначе это кончится очередным опозданием в школу».
— Кому что дать с собой? — перебила она, направляясь к холодильнику.
— Мне бутерброд с арахисовым маслом и вареньем.
Лэйни была уверена, что Райли ответит именно это (как отвечала ежедневно), поэтому банка клубничного джема уже была у нее в руке.
— Тебе то же самое, Тим?
— Эту гадость? — поморщился мальчик.
— Тогда что же? — нетерпеливо спросила Лэйни, придерживая дверцу холодильника.
— Не знаю.
Тим наполнил тарелку молоком и вывалил туда чуть не половину хлопьев из коробки Лэйни с тревогой покосилась на часы.
— Ешь скорее! А то опоздаем.
Тим подцепил ложкой громадный ком слипшихся хлопьев и затолкал его в рот. При виде этого Лэйни от души пожалела, что торопила его.
— Послушай, у нас нет времени на вызов «скорой помощи»! О Господи! Пищу надо пережевывать, а не глотать куском. И что все-таки насчет школьного завтрака?
— Индейку, — ответил Тим, вытирая рукой молоко, стекающее по подбородку, и тут же выудил из тарелки другой ком.
Лэйни достала с полки пшеничную булку и фунт вареной индейки, купленной накануне.
— Горчички? Майонеза? Кетчупа?
— Само собой.
Бросив очередной панический взгляд на часы, Лэйни решила не уточнять и намазала ломоть хлеба сначала майонезом, потом кетчупом. В результате получилось что-то вроде розовой с белыми разводами плесени. Точно такие же бутерброды ей давала когда-то мать. Лэйни передернулась от отвращения, вспомнив, как однажды попросила ее: «Пожалуйста, хотя бы смешивай все это как следует!» Это было в понедельник, и Элен Вульф щедро сдабривала жуткой полосатой смесью остатки воскресной индейки. В ответ мать привела в пример русских, которые едят абсолютно все только с таким соусом.
Это воспоминание вдруг напомнило Лэйни про обязанность, которую она совершенно упустила из виду.
— Ребята, как насчет карманных денег?
Она чувствовала себя неловко оттого, что тянула с этим так долго, но вместо того чтобы просиять, Тим начал подозрительно мяться и жаться. Лэйни пришло в голову, что его смущает необходимость брать у нее деньги. Она решила как можно скорее поговорить с детьми о своих обязанностях по отношению к ним. Поскорее закончив сандвич для Тима, она пошла за своей сумкой, на ходу вытирая руки кухонным полотенцем.
— Сколько вы получали от родителей?
— Я не помню, — виновато ответила Райли.
— Ей давали пятьдесят центов, а мне доллар, — буркнул Тим, продолжая переминаться с ноги на ногу, как бы в крайнем смущении.
Лэйни достала из своей сумки бумажник, выудила два четвертака и принялась рыться в деньгах в поисках долларовой бумажки. Кроме двадцати-, десяти- и пятидолларовых купюр, в бумажнике ничего не оказалось. Протянув Райли ее пятьдесят центов, Лэйни повернулась к Тиму.
— У меня только вот это, так что держи.
Она протянула пятидолларовую бумажку. Мальчик отступил, спрятав руку за спину.
— Бери, бери! — улыбнулась Лэйни. — Сдачу вернешь вечером.
— Мне нужен доллар, один доллар, не больше, — сказал Тим, глядя в пол.
Кухню внезапно заполнило громкое тиканье часов. Лэйни раздраженно шлепнула деньги на стол.
— Но у меня нет доллара! Бери и беги к машине. Ты, Райли, тоже, потому что времени почти не осталось.
Девочка осторожно подняла робота и прошла к вешалке за курткой. Тим, однако, не двинулся с места.
— Тим! — прикрикнула Лэйни. — Нам пора.
Она взялась за спинку его стула и потянула. Мальчик всхлипнул. Лэйни тотчас оставила стул в покое и уселась рядом, повернув Тима за плечи. Оказывается, он беззвучно плакал.
— Что случилось? — спросила она, прижимаясь щекой к мокрой щеке и поглаживая светлые волосы, щекочущие ей лицо.
Тим покосился в сторону прихожей, где одевалась сестра, и промолчал.
— Иди в машину, Райли! — крикнула Лэйни. — Мы с Тимом выйдем буквально через полминуты, а ты пока пристегни ремень.
Дверь хлопнула, закрываясь, и Тим бросил на Лэйни благодарный взгляд. Она отерла ему щеки салфеткой и повторила:
— Что случилось?
Несколько секунд мальчик колебался, но потом заговорил с откровенностью отчаяния: о еженедельных грабежах, о тщательно разработанном плане, который обернулся еще большим унижением, о безысходности, которую он ощутил после этого.
— До сих пор у меня с собой бывал только доллар, — едва сдерживая слезы, заключил он, — а за пять баксов они с меня с живого не слезут!
Лэйни всем сердцем пожелала, чтобы ее осенила идея, которая решила бы проблему раз и навсегда, но единственное, что удалось придумать, вряд ли понравилось бы Тиму. Тем не менее она сделала попытку.
— Может, мне поговорить с директором школы?
— Ты что, обалдела? — испугался мальчик. — Да они меня за это в порошок сотрут! И потом, с ябедами никто не разговаривает.
— Я постараюсь как-то с этим разобраться, — пообещала Лэйни, вставая.
— Да? И как именно? — с горькой насмешкой спросил Тим.
— Пока не знаю, но я как следует подумаю. Этому безобразию пора положить конец. Обещаю, что сделаю это.
Он неохотно поднялся и позволил увлечь себя из кухни. Все время, пока Лэйни одевалась, пока запирала дверь и усаживалась в машину, горький вопрос: «Как именно?» — эхом отдавался у нее в голове.
Двери конференц-зала открылись, пропуская передвижной сервировочный столик с сандвичами и напитками. Совещание, посвященное проекту «Мариза», продолжалось несколько часов, и присутствующие оживились при виде съестного.
— Перерыв пятнадцать минут! — объявил Патрик Фучард, вставая и подавляя зевок.
Джулиан, сидевший справа от него, тотчас повернулся к Лэйни, стараясь поймать ее взгляд. Она сделала вид, что не замечает этого. По правде сказать, с того дня, когда он сделал ей предложение, она его видеть не могла.
— Как впечатление? — улыбнулся Рик Дин, сидевший рядом.
Она только пожала плечами. Рик кивнул и углубился в компьютерные распечатки. Лэйни удостоверилась, что Джулиан не собирается вставать из-за стола, и быстро прошла к столику, вокруг которого уже собралась группа сослуживцев. Чуть позже к ней присоединился Рик. Очередь скоро рассосалась, и они остались вдвоем.
— Что-нибудь не так? — спросил он, понизив голос.
Лэйни обвела взглядом окружающих, деловито жующих сандвичи с окороком и сыром. Никто не обращал на них внимания, даже Джулиан казался погруженным в беседу с лос-анджелесским вице-президентом отдела маркетинга.
— Чем дольше я слушаю, тем больше чувствую себя какой-то дурочкой.
— Ты все что угодно, только не дурочка, — засмеялся Рик.
Взяв с подноса сандвич и бутылку содовой, Лэйни махнула рукой на пару стульев в самом дальнем углу. Рик тоже выбрал себе что-то из еды и пошел следом за ней.
— Ну? — поощрил он, когда они уселись рядом, расставив припасы на столике.