— Может, поверят, а может, и нет.
— Поверят, поверят! Вот что я придумала…
Она начала что-то шептать на ухо мальчику, и пока она говорила, глаза его все больше загорались надеждой.
Тиму и Полу Расселу стоило немалых усилий сохранять внешнюю беспечность. Ноги сами собой ускоряли шаг, и их то и дело приходилось сдерживать.
— Так, говоришь, ты справился с домашним заданием? — уже не в первый раз спросил Пол, у которого давно сдали нервы.
Его голос прозвучал визгливо и неестественно громко. Тим не ответил. Они приближались к тому месту, где всегда поджидали их Гарт и Джей. Он прищурился, стараясь проникнуть взглядом в каждый закоулок улицы. Не обнаружив своих врагов, он поостерегся облегченно вздыхать — и оказался прав. Оба шестиклассника появились из-за угла, заставив его вздрогнуть.
— Они здесь, — прошептал он Полу, который тут же остановился как вкопанный. — Ты что, с ума сошел? Делай вид, что не обращаешь внимания!
Тот молча подчинился. Враги приближались прогулочной походкой. В руке Гарта была книжка комиксов, в которую оба уткнулись, как бы не обращая внимания на окружающее. Однако, поравнявшись с Тимом и Полом, оба разом подняли головы и присвистнули с наигранным удивлением.
— Какая встреча, правда, Гарт?
— Ни за что бы не подумали, что встретим вас здесь.
Тим сделал попытку пройти мимо.
— Ну, Ти-имми, — обиженно протянул Гарт, — неужели ты даже не удостоишь нас словом?
— Я опаздываю в школу, — буркнул Тим. — Пошли, Пол.
Тот не двинулся с места, затравленно переводя взгляд с одного шестиклассника на другого.
— Какой милый мальчик! — похвалил Джей, обнимая его за плечо. — Сразу видно, что он хорошо к нам относится. Он не обидит старика Джея, верно, крошка Пол?
Тот понурил голову и промолчал.
— И ты оставайся, — обратился Гарт к Тиму, хватая его за рукав.
Тот вырвался, и это разозлило Гарта. Он снова поймал рукав Тима, другой рукой влепив ему хорошую оплеуху.
— Ты, урод, я передумал вести с тобой светскую беседу, потому что ты этого не заслуживаешь. Давай свои деньги и катись куда подальше, пока я тебе как следует не накостылял!
Ухо у Тима горело, но он собрал всю свою смелость, чтобы ответить с достоинством и в полный голос.
— Мне надоело отдавать вам свои карманные деньги! Весь год вы нас обираете. С меня хватит!
Джей и Гарт, донельзя удивленные, уставились друг на друга.
— Кто-то что-то сказал или мне послышалось?
— Неужели наш птенчик открыл клювик?
Пол, который приободрился, услышав отповедь Тима, сделал шаг вперед.
— С меня тоже хватит! Каждый понедельник вы забираете мои деньги и бьете меня. Больше этот номер не пройдет!
— Ах ты, недоносок! — зло прищурился Гарт. — «Этот номер» будет повторяться до тех пор, пока нам не надоест. И лупить тебя мы тоже будем. Надеюсь, все схвачено?
— Не беспокойся, все схвачено, — раздался голос из-за ближайшей живой изгороди.
Гарт и Джей круто повернулись. Над аккуратно подстриженной листвой торчала голова Генри Уатта, одноклассника Тима и Пола. Он показал им видеокамеру.
— И у меня все схвачено! — крикнул от дома через дорогу другой четвероклассник, Робби Леви, помахивая еще одной камерой. — Это на случай, если с пленкой Генри что-нибудь произойдет.
Еще два мальчика, прятавшиеся поблизости, появились из своих укрытий. Лица Джея и Гарта вытягивались все больше.
— Теперь у нас есть вещественное доказательство, — решительно заявил Тим, подступая к ним. — Если вы снова попробуете обирать нас или кого-нибудь еще, мы отнесем пленку прямо в полицию. Все схвачено?
— В полицию? — спросил Гарт, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Да у вас кишка тонка!
— Попробуйте — увидите! — отрезал Тим ледяным тоном.
— Не дрейфь, Гарт, это всего-навсего цыплячий выводок, — неуверенно ухмыльнулся Джей.
— Только эти цыплятки могут за себя постоять.
Сказав это, Тим впервые за весь год почувствовал себя свободным.
— Пошли отсюда, Джей.
Гарт презрительно сплюнул, но глаза его встревоженно бегали. Вскоре незадачливые вымогатели скрылись за углом. Шестеро мальчиков молча следили за их позорным отступлением, но потом разразились торжествующими воплями. Последовала веселая толкотня.
Мальчики всей группой двинулись в школу, обсуждая по дороге победу, которую одержали. Тим улыбался во весь рот. «Сработало!» — думал он в восторге. Ему казалось, что за спиной выросли невидимые крылья, готовые вот-вот поднять его в воздух. Он не чувствовал себя таким счастливым с тех самых пор, как мама и папа…
Но думать о грустном не хотелось, и Тим вернулся к воспоминаниям об одержанной победе. Им бы не справиться с Джеем и Гартом, если бы не Лэйни.
Он не мог дождаться минуты, когда все ей расскажет.
Глава 26
— Мисс, ваша остановка!
Лэйни так погрузилась в работу, которую спешно пыталась закончить, что забыла обо всем на свете. Между тем поезд уже притормаживал, приближаясь к станции «Медоувью», и проводник, седеющий толстяк, легонько постучал ее по плечу. Его лицо так примелькалось за время ее разъездов, что она улыбнулась ему тепло, как старому знакомому. Подхватив разложенные на коленях вещи, она вышла на платформу и бросила их на ближайшую скамейку. Только потом у нее нашлось время убрать листы в папку и привести в божеский вид кое-как наброшенный жакет.
Необычно прохладный майский день сиял во всем своем великолепии, щедро заливая молодую зелень потоками солнечных лучей. Каждая поверхность, способная хоть мало-мальски отражать свет, слепила глаза.
Потрясающе! Она заметила, как хорош день, только к трем часам! Лэйни покачала головой, то улыбаясь, то хмурясь. Что до нее, погода могла стоять любая, даже дождливая и промозглая.
Накануне Дня памяти погибших воинов «Карпатия» осчастливила своих сотрудников укороченным рабочим днем, но даже неожиданно свалившегося свободного времени было недостаточно, чтобы Лэйни могла закончить давно просроченную работу. Последние месяцы она как-то ухитрялась совмещать служебные обязанности с заботами по дому, теперь же все окончательно пошло вразнос.
Хорошо еще, что дети были пристроены на весь уик-энд. На сей раз Дорис Бекли позвонила за целую неделю, и, хотя ее тон был бескомпромиссным, Лэйни искренне обрадовалась ее желанию провести несколько дней с внуками. Она успела привыкнуть к царственной, приказной манере, появившейся у Дорис с того дня, как она и Хью объявили о намерении оспорить ее опекунские права. Правда, Лэйни так и подмывало из чистого упрямства возражать на каждый новый ультиматум, но здравый смысл подсказывал, что есть более удобный способ общения с бабушкой ее подопечных. Лэйни держалась так, словно была выше враждебности, словно даже не замечала, как ее раз за разом пытаются задеть, словно никто и не собирался оспаривать ее право на воспитание детей. Хоть и не без труда, но она каждый раз подавляла законное возмущение, понимая, что у Тима и Райли нет других дедушки и бабушки, а значит, придется довольствоваться теми, которые есть. Кроме того, она втайне надеялась, что ее рассудительность со временем вызовет отклик в душах супругов Бекли.
Такое поведение частично было результатом ссоры с Пенном. Лэйни допускала, что ей нечем гордиться. Если бы даже он назвал ее величайшей дрянью во всем свете, он не слишком уклонился бы от истины. Разве не потому она готова была ухватиться за «великодушное» предложение Бекли, что в глубине души мечтала избавиться от обузы?
Такой ход мысли всегда вызывал в висках тупую ноющую боль, и Лэйни поскорее выбросила неприятные мысли из головы. До возвращения детей нужно было проделать колоссальную работу, и начать ее предстояло с рисунков, обещанных Элу Смайли. На них должно было уйти по меньшей мере три часа.
К тому же Патрик Фучард прислал ей материал, до которого Лэйни не чаяла поскорее добраться. Это был результат обработки интервью с детьми, на которых она когда-то изнывала от скуки и которые теперь превратились в сто с лишним страниц машинописного текста. Фучард просил ее просмотреть их и дать заключение, с чего и как начинать работу над проектом «Мариза».
Лэйни не оставляло ощущение, что ее согласие возглавить проект разумелось само собой. Правда, Патрик Фучард назначил день — 10 июня, — когда она должна была объявить о своем решении, но никто, как видно, не принимал этого всерьез. Только над головой Лэйни эта дата висела как дамоклов меч, готовый рассечь ее жизнь на две части. Сказав «да», она избавилась бы от постоянного чувства вины и от кошмаров, в которых Фэрил то гневно обвиняла ее в никчемности, то плакала так, что сердце разрывалось. После каждого такого сна Лэйни просыпалась в ледяном поту, умирая от стыда. Сказав «да», ей не пришлось бы всю оставшуюся жизнь жалеть об утраченном шансе, который не повторится. Правда, мать частенько говаривала, что жизнь движется по кругу, а это значит, рано или поздно все возвращается, но это был не тот случай. Предложение, сделанное Патриком Фучардом, можно услышать только раз в жизни. Отказавшись от него, она обрекла бы себя на жизнь настолько приземленную, что от одной мысли об этом становилось страшно. Ей бы осталось тогда только рисовать карикатуры для местной газеты и навсегда позабыть о настоящем полете фантазии.
Карикатуры… хм… Лэйни невольно улыбнулась, вспомнив те, что последними отослала Биллу Карпентеру. Она продолжала класть рисунки для начала в детские коробки с завтраками, но теперь они касались только деловой жизни «Карпатии». Не удержавшись, Лэйни сделала целый цикл карикатур, посвященных Злу Смайли, причем подпись под каждой из них начиналась с «Эй, вы!..» Кроме того, ее босс был увековечен на паре отдельных шаржей. Один из них запечатлел Эла Смайли в дверях здания «Карпатии»: он врывался в вестибюль, раздавив по дороге сразу нескольких сотрудниц. «Главное — не опоздать на работу» — гласила подпись. На другом шарже он сидел на деловом совещании. Воспользовавшись тем, что присутствующие отвлеклись, Эл Смайли отсекал голову соседу. Внизу стояло: «Как продвинуться по службе».