— Идём в дом, — отец тянет меня за олимпийку и проталкивает в калитку.
Отец закрывает за мной калитку и из-за высокого кирпичного забора я не вижу его, но слышу начавшийся диалог.
— Дмитрий Платонович, здравствуйте! А можно… — парень не успевает договорить.
— Так! Петров! — армейским гонором перебивает отец, — я тебе сколько раз говорил отстать от моего сына?! Вам нельзя общаться! Ещё раз повторить? Или тебе одного подзатыльника мало было?
— Нет… — осторожно протягивает паренёк, — просто поздороваться хотел…
— Поздоровался? Теперь иди отсюда, по добру поздорову! Повторять не буду! — грозно заявляет отец.
— Извините… — виновато выдаёт парнишка и я слышу звук его удаляющихся шагов.
— Как же он достал… — ворчит отец, открывая калитку и заходя во двор, — а ты что тут стоишь?! — он претензионно смотрит на меня.
— Ну, я тебя ждал, — я невольно пожимаю плечами.
— Ага… — с недоверием в голосе говорит отец и быстрым шагом идёт в дом, — ты идёшь? — он оборачивается возле входной двери и смотрит на меня.
— А я дрова поколоть хочу, — указываю жестом направление своего движения на задний двор и начинаю идти туда.
Отец недовольно хлопает дверью, но ничего не говорит мне.
Конечно же, я решаю не колоть дрова, а догнать того парня и поговорить с ним. Может он расскажешь что-нибудь новое обо мне.
Как только силуэт отца скрывается за дверью, я открываю калитку, выхожу и смотрю налево. Парень уже достаточно далеко, но я могу легко его догнать. Минут пять-десять я ведь могу потратить на то, чтобы прогуляться? В этом ведь нет ничего такого.
Я тихо закрываю за собой калитку, чтобы никто не услышал, что я вышел и быстро бегу в сторону парня. Настигаю его примерно через минуту.
— Эй! Постой! — кричу ему, когда между нами остаётся метров десять.
Парень оборачивается и когда видит меня, начинает улыбаться.
Теперь, когда мы достаточно близко, я могу его рассмотреть. Это худощавый, высокий парнишка, такого же телосложения, как я. Только он русый, в отличие от меня и с чёрными бровями. Одет донельзя просто: светлая футболка, синие шорты и сланцы на ногах.
Я останавливаюсь, слегка запыхавшись и тяну ему руку.
— Илюха! — он жмёт мне руку и сразу по-братски приобнимает на секунду, стуча ладонью по спине, — как ты, дружище?
На лице парня читается радость. Он реально очень рад меня видеть. Ну и кто он мне? Лучший друг? Одноклассник? Кто?
— Слушай, — я начинаю сразу с сути, — я память потерял и не помню, кто ты…
Парень меняется в лице и приподнимает одну бровь. Смотрит на меня вопросительно непонимающим взглядом. Возникает пауза в несколько секунд, а затем, он отвечает.
— Ой, вот эти твои приколы, Илюха! Ты как обычно! — парень смеётся и слегка бьёт мне кулаком по плечу, — хватит, не смешно!
Не смешно? А сам смеётся. Хотя, я согласен, абсолютно не смешно.
— Да я серьёзно, парень! Я не то, что не знаю, кто ты, я даже не знаю, кто я такой. Очнулся позавчера первый раз. Отец и мать рассказали, что я на тренировке с лошади навернулся и вот… — указываю рукой на голову, — память отшибло. Не помню вообще ничего. Ноль без палочки.
У парня расширяются глаза от удивления и теперь он приподнимает обе брови. Видимо, наконец-то, поверил моим словам.
— Реально? — протягивает он с неким натугом и вытягивает шею вперёд, всматриваясь в мои глаза, — пустота? Ничего не помнишь?
— Реально, — повторяю я, — так что, помоги мне вспомнить хоть что-нибудь. Как тебя зовут то?
— Меня? — парень опять впадает в ступор, а через несколько секунд, всё таки отвечает, — Петя.
— Петя? Петя Петров? — я переспрашиваю.
Очень интересное сочетание имени и фамилии. Забавно прям.
— Ага, — кивает Петя, — так ты вспомнил меня? — он он берёт меня за плечи и потрясывает, широко улыбаясь.
— Да стой ты, — я убираю его руки с плеч, — ничего я не вспомнил.
— А откуда тогда мою фамилию знаешь? — парень нахмуривается.
— Слышал, как отец тебя звал по фамилии, — констатирую я.
— Ааа, вот оно что! Ну логично, логично, — лицо парня снова тухнет и он тяжело, задумчиво смотрит себе под ноги, о чём то размышляя.
— О чём думаешь? — спрашиваю его и оглядываюсь по сторонам.
Лишь бы нас отец не увидел. Он будет в ярости, как я понимаю. Не знаю, чем ему не угодил Петька, но факт остаётся фактом.
— Да о том, как тебе память вернуть, — Петька почёсывает затылок и вдруг, выдаёт, — а пошли к предсказательнице! А? — он снова улыбается, чуть ли не заглядывая мне в рот.
— Погоди, — я останавливаю жестом его прыть, — к какой ещё предсказательнице? И зачем?
— Ну, она будущее предсказывает обычно… — Петя пожимает плечами и его задумчивый взгляд направляется вверх и в сторону, куда-то в небо, — может она и с памятью твоей может что-то сделать.
Его идея меня вовсе не прельщает, да и времени у меня на это нет. Если дома спохватятся, что меня нет, у меня будут большие проблемы. Конечно, меня ничего особо не держит дома, ведь я не чувствую ответственности, которая вот-вот должна навалиться на меня, но с другой стороны, я понимаю, что хоть и не помню ничего, но я должен своим родителям. За то, что они вырастили меня и воспитали, я должен как-то отплатить им и тем более, не расстраивать. Так что, мне нужно вернуться домой, как можно скорее.
Петю нужно срочно поторопить. Мне нужна новая информация. Возможно, он может рассказать мне то, что я до сих пор не знаю о мире, либо же о себе.
— Слушай, Петь, — я кладу руку ему на плечо, — а давай поступим лучше? Ты же мой друг да?
— Угу, — мычит Петя.
— Ну так зачем нам чародейка какая-то? Может лучше ты мне всё расскажешь и вероятность того, что ты сможешь расковырять мою память нашими общими историями будет выше? Как думаешь? — я слегка улыбаюсь Петру.
— Ну, наверное ты прав, — кивает парень, — тогда, с чего начать?
— Давай мы пойдём в направлении моего дома, а ты мне просто расскажешь, откуда меня знаешь и как мы стали друзьями? — не убирая руки с его плеча, подталкиваю его в нужную сторону и мы начинаем идти.
— Хорошо, — с серьёзным лицом соглашается Пётр, — ну, знаю я тебя с детства. Твои родители каждое лето привозили тебя в этот ваш старинный фамильный дом.
— А откуда привозили? — я перебиваю его вопросом.
— Ну, из Москвы конечно. Откуда же ещё? — Петя удивляется так, будто я просил какую-то глупость, — ну а года три назад, вы переехали сюда с концами и живёте тут, в Смоленске, круглый год.
Москва, Смоленск - мне ни о чём не говорят названия этих городов. Знать бы разницу. В чём вообще отличие?
— А почему? — я хочу уточнить этот момент.
— Ну, ходят слухи, что после смерти твоего деда ваш род сильно сместили, — Петя пожимает плечами, — подробностей я не знаю.
— Ну ладно, хорошо, — мы уже на полпути к дому и я подгоняю Петю, — а чего мой отец тебя так не любит?
— Так вы же аристо, — снова мой друг говорит так, будто я спрашиваю очевидное, — а я… из обычных. Твой отец считает, что мы не должны дружить.
— Но…? — я делаю паузу, потому что знаю, что всегда есть «но».
Если бы не было этого «но», он бы не подбежал к нам сегодня и не были бы мы друзьями, как он говорит.
— Но ты втихую всегда дружил со всеми вокруг. Особенно со мной, — на лице Петра появляется лёгкая улыбка, видимо, вызванная ностальгией по нашему общему прошлому, — в детстве, лет до десяти, нам разрешали играть у вас дома, а после… уже нет. Видимо, боялись, что я разболтаю, что мой друг из знатного рода. Но я и в детстве был не дурак, поэтому никогда не болтал о нашей дружбе с кем попало, — уверяет меня парнишка.
Вот значит я какой… не особо люблю правила и ограничения. Как раз это я и чувствую, а Пётр лишь подтверждает мои догадки о себе.
Мы останавливаемся в нескольких метрах от дома и заходим за угол, чтобы с окон моего дома нас не было видно. Я решаю поговорить с ним ещё немного.
— Ладно, понятно, — я киваю и присаживаюсь на корточки. Пётр следует моему примеру, — а что ещё ты знаешь об устройстве государства? И вообще, как оно называется?
— Ну так, Россия же, — Пётр разводит руками, будто показывая на всё вокруг, — точнее, Российская Империя. Ну а устройство… знаешь, я не особо образован в этих вопросах, наврать могу.
— Да и ладно, рассказывай, — я приободряю друга, чтобы он не тушевался и говорил всё, как есть, — мы тут все свои, правда же? — я слегка улыбаюсь ему и пытаюсь расположить его к себе.
Хотя… зачем мне вообще это делать? Он и так расположен ко мне очень дружелюбно. Но я почему то делаю это автоматически, будто на инстинктах. Где-то на подкорке сознания во мне сидит это. Видимо, раньше, до потери памяти, я умел располагать к себе людей и использовал этот приём очень часто. Потому что сейчас я делаю это невольно, даже не понимая, что это происходит.
— Ну да, — кивает Петя и тоже слегка улыбается мне, а затем, продолжает, — ну в общем я знаю, что главный у нас Император, он вроде как бессмертный. Под ним три самых могущественных семьи, которые находятся у руля государства. Они всем управляют. Это семьи Татищевых, Чкаловых и Галицыных. Под каждым из этих родов есть по три вассальных рода. Это типа вторая ступень власти. Под этими девятью находятся восемнадцать других родов. А под этими восемнадцатью, ещё восемнадцать. То есть, на первой ступени у тебя три вассальных рода, на второй - два, и на третьей - один. А те кто на четвёртой… — он делает паузу, — у них ничего нет под собой. Это самые слабые роды. И… — Пётр останавливается.
— Что и? — я хочу, чтобы он закончил предложение.
— Ну… в общем, вы сейчас на четвёртой ступени, как я понимаю и можете вообще лишиться звания знатного рода, — Пётр всё-таки заканчивает своё предложение, — извини.
— И за что же мне тебя извинить? — я удивляюсь.
— Ну… — он снова мнётся, — не принято так открыто говорить о таком. О том, что род угасает. Я лично верю в тебя, Илюха. Ты самый честный и хороший человек из всех, кого я знаю.