– Этому конца не будет! – расстроилась Нелли. – Только я приноровлюсь к каким-то границам крысиного мира, вы отодвигаете их дальше.
– Познание – путь по пересеченной местности. Глядь, а за поворотом или пригорком открывается новая дорога. И так каждый день!
– А вы знаете, что Земля круглая? – мрачно спросила Нелли. – У нее нет ни начала, ни конца!
– Не может быть! – усмехнулся Цицерон. – Так вот почему люди говорят, что все возвращается «на круги своя». Может, у тебя сейчас как раз момент возвращения?
– Ой, не начинай! Все эти цикличности, круги, спирали. Фламины тоже мне впаивали свою теорию о бесконечных переходах из одного состояния в другое.
Нелли смотрела на озеро, но краем глаза видела, как многозначительно переглянулись Цицерон с Корнелием.
– В школе я ненавидела философию и обществознание. В Рыбном переулке царит такая «философия», что смотреть страшно. И как человек может не знать общество, в котором живет? Я уверена: если кому и надо изучать обществознание, так это инопланетянам. Чтобы знать, куда бежать и где прятаться.
Нелли заглянула в воду. В мутноватом рябом зеркале ее отражение казалось разорванным на тысячи кусочков.
– Не думала, что, находясь в крысиной шкуре, буду активно участвовать в философских дебатах.
– Разве это плохо? – осторожно вставил Цицерон. – Я, например, очень люблю поспорить. Это освежает мозги.
– Ну и поговори вон с Авророй! – грубо оборвала Нелли.
Нума подошел к ней и положил на плечо лапу:
– Не обращай внимания на брата. Нам сейчас главное – уйти от фламинов. Думаю, тебе меньше всего хотелось бы спорить с ними.
– А куда уйти? – вздохнула Нелли. – И как?
С другой стороны Нелли разглядывать озеро пристроился Корнелий.
– Лабиринт Максы лежит под всем городом, – начал объяснять он. – Здесь узловая станция. Отсюда можно попасть в нужное место, причем быстро. Есть особая протока, – следопыт махнул лапой в сторону группы ответвлений, – которая приведет нас в нужный домен. По крайней мере значительно сократит дорогу. Доберемся до места и раскроем тебе все… тайны, какими владеем. А ты уж сама делай выбор.
– Чего же мы ждем?
– Попутной волны.
– Долго ждать?
– Наверху скоро пойдет дождь. Этим мы и воспользуемся.
– А ты уверен, что дождь пойдет?
– Не заметила, что мох на стенах туннеля стал сырым и сочным? Так всегда бывает перед дождем.
Нелли стала придирчиво осматривать пещеру. Надо бы заранее найти безопасное место, чтобы потом не метаться в панике. «Стоит уменьшиться – и какие фантастические места можно увидеть», – думала она, разглядывая первозданный хаос каменных залежей.
Растворяя и унося породу, вода когда-то расширила трещину в скале, размыла ее до пещеры и превратила в торжественный зал с озером. По периметру воды расположились окаменелые ванночки, как бассейны на скалах дорогого курорта. Белые натеки причудливым узором покрывали стены. Из ответвлений-проходов, кроме воды, сочились тягучие запахи. Нелли принюхалась. Из черневшего справа отверстия отчетливо несло рыбой. Значит, скорее всего, он ведет к рыбному пакгаузу. А оттуда до Неллиного дома рукой подать. Из щели слева пахло смесью машинного масла и водорослей. Понятно – ремонтные доки. А из отверстия рядом тонко тянуло медикаментами. Это явно дорога к госпиталю или к больнице Монастыря Трех Дев.
– Стоп! А на чем мы поплывем? – всполошилась Нелли, когда поток воды стал увеличиваться.
– На этом! – с гордостью сказал Корнелий.
Нелли раскрыла рот. На волнах вода вынесла из протоки поразительное плавательное средство и подогнала его к берегу.
– Нáвис Сальвуса! – обрадовался Корнелий. – Нам повезло!
Две большие пластиковые бутылки были крепко-накрепко соединены нейлоновой сетью. Между ними торчал шест из широкой деревянной планки, который одновременно служил и мачтой, и килем. По бокам основных баллонов, в тугой оплетке кожаных ремешков болтались бутылки поменьше. Пластиковая кухонная лопатка выполняла роль руля. Всю конструкцию, от макушки шеста до бутылок и обратно, оплетали веревочки, бечевочки и ленточки. На палубе к шесту «хороводом» крепились жестяные банки из-под кофе – места для пассажиров и багажа, а около руля имелось сетчатое ведерко для ложек и вилок, служившее капитанской рубкой.
Из ведерка высунулась разбойничьего вида малорослая крыса в черной бандане и закричала:
– Чего встали, серость ушастая? Пакуйтесь, пока не накрыло!
Глава 33
ривет, Лизия! – Цицерон расплылся в улыбке и ловко перемахнул с берега на удивительный катамаран. – Подвезешь путешественников?
– Адрес доставки тот же? – хитро прищурив глаза, спросила Лизия. И неожиданно сменила тон: – Э-э, ты, толстый! Судно имеет ограниченную грузоподъемность. Пойдешь на привязи!
Лизия махнула лапой в сторону привязанной к плавсредству резиновой игрушки – веселой желтой утки.
Нума с мольбой посмотрел на брата, но Цицерон лишь развел лапами.
– Давай, малыш, не стесняйся! – крикнула Лизия. – Ванна толстым не вредит, только лучше аппетит!
– И здесь притеснения, – заворчал себе под нос Нума и по пояс в воде побрел к игрушке, бултыхавшейся на волнах.
Корнелий перебрался на катамаран, не замочив лап. Нелли промахнулась и шлепнулась в воду.
– Эх, девчонки, не быть вам моряками! – запела Лизия раздражающе насмешливо. – Не быть вам моряками и в море не ходить! Сидеть на берегу вам в какой-нибудь канаве, с одними дураками, и деток разводить!
– Это вы обо мне? – отплевываясь от воды, спросила Нелли. Она повисла на сетке, уцепившись за ячейки, и подумывала вернуться на берег.
– О тебе, облезлая крыса! И о твоей подружке! – Лизия обратила свой поэтический дар на Аврору. – Что стоишь в раздумье, детка? Позабыла, где конфетка?
– Я остаюсь! – крикнула Аврора и бросилась к выходу. Никто не успел ничего сказать.
– Кораблю легче! – крикнула ей вслед Лизия после короткого молчания. – Никто не желает сбегать и успокоить красотку? А, следопыт?
Корнелий промолчал: сделал вид, что очень занят, помогая Нелли забраться в одну из жестяных банок.
– Чую рост температуры! Закипели шуры-муры! – высунувшись почти целиком из своей сетки, продолжала измываться разбойница.
– Она когда-нибудь нормально разговаривает? – шепотом спросила Нелли.
– Она – отличный технит, – ответил Корнелий так же тихо. – А им можно и поворчать.
В соседнюю банку Цицерон уложил сверток Руфа.
– Перевозка грузов – отдельная услуга, – сообщила Лизия.
– Без проблем, капитан! – сказал Цицерон, устраиваясь.
– А чем вы расплачиваетесь? – спросила Нелли Корнелия, пока он забирался на свое место.
– Продуктами. Паг Максимилиана не имеет собственных гранариев. Частые потопы, знаешь ли… – кивнул Корнелий в сторону воды.
Вода действительно прибывала и уже залила то место, на котором только что, разглядывая озеро, сидела Нелли.
– Эта конструкция нас выдержит? А она, – Нелли кивнула в сторону Лизии, – справится?
– Эй, облезлая! – тут же отозвалась капитанша. – Я же не спрашиваю, умеешь ли ты ходить?
– Лучше этого корабля только навис командующего Красса, – не обращая внимания на грубость Лизии, пояснил Корнелий. – Он берет на борт более двадцати крыс. Но в узких протоках навису Лизии нет равных! Кроме того, она – праправнучка Сальвуса, технита, построившего этот корабль.
– Держись! – вдруг крикнул Цицерон.
Нелли повернулась в ту сторону, куда он глядел.
Протоку, из которой бил увеличивающийся поток, неожиданно вырвало мутным и тяжелым месивом воды, грязи и мусора. Будто выскочила старая всклоченная ведьма и подпрыгнула до потолка.
– Это «попутная волна»?! – заорала Нелли. Ее голос заглушил грохот и вой воды.
Поток резко поднял катамаран на первый же гребень и толчком бросил его к одной из проток. Нелли надеялась, что к нужной. Она в страхе обернулась к Лизии. Капитанша крепко держалась за руль и уверенно правила кораблем: даже подмигнула гостье. Или ей это показалось в плотной завесе брызг?
Скоро Нелли вообще ничего не видела. Видимо, вода пыталась полностью заполнить подземное пространство. Катамаран шел почти под водой. Временами Нелли понимала, что еще жива, только по банке, в которой сидела и в которую намертво вцепилась. Иногда их выбрасывало поверх воды, и Нелли быстро заглатывала воздух. Краем глаза она видела Корнелия, за ним – Цицерона. Их сосредоточенный и спокойный вид не позволял ей начать дико орать. Видимо, пока все шло нормально.
Наконец вода замедлила движение, и Нелли даже сумела осмотреться. Катамаран бодро вошел в широкий бетонный туннель.
Лизия не замедлила выдать очередной стишок:
Ну-ка, крыса, не тряси хвостом!
Еще три поворота,
И не моя забота,
Куда ты, крыса, отправишься потом!
Над головами путешественников стали попадаться решетки, из которых красивыми четкими нитями сливалась вода. Лизия правила по прямой, не пытаясь миновать душ из зарешеченных люков. Видимо, она не видела в этом смысла. Все пассажиры и капитан были мокрыми до кончиков усов.
Когда навис приблизился к одной из решеток, Нелли подняла мордочку, чтобы разглядеть что-нибудь в надземном мире. Чугунная решетка была повреждена. В рисунке, изображавшем солнце, такое редкое в Неллином родном городе, не хватало нескольких линий – чугунных лучей. Вполне нормальное явление для захудалого портового городишки, однако Нелли ойкнула: из образовавшегося отверстия на нее смотрел, не обращая внимания на взрывающиеся на его голове тяжелые капли дождя, одноглазый крыс с рваными ушами.
Он дождался момента, когда навис стал проходить под решеткой, и прыгнул вниз, на палубу.
Катамаран закачался от неожиданно свалившегося груза.
– Всех хорьков тебе в пасть! – завопила Лизия. – Опоздал – останься дома! Или жди кого другого!
Одноглазый помедлил, цепляясь за веревочки, а когда равновесие восстановилось, без предупреждения и угроз кинулся к банке с Нелли.