Вздыхаю разочарованно: какие-то древние свитки… немного не то, что я хотела. А что я хотела? Познакомиться вживую с той, что выжила? Невозможно. Подобных мне – единицы.
– Лэйтон никогда меня не полюбит, – вздыхаю я. – Я вообще не уверена, что он способен кого-то любить!
Даже собственного сына.
– О, вы ошибаетесь, – грустно улыбается целитель, – если бы вы только знали, как сильно вы ошибаетесь, Элира. Поверьте, я знаю, о чём говорю.
– Но что мне делать? Как… как я пойму, что это случилось?
– Просто будьте собой и не опускайте руки, а что касается второго – истинную любовь сложно пропустить и не заметить. Вы непременно поймёте, когда это случится.
– Если, – бормочу со вздохом.
– Простите? – уточняет целитель.
– Если это случится, а не когда, – поясняю я.
– Давайте так, я постараюсь навестить вас через пять месяцев, и мы с вами поглядим, кто из нас окажется прав. Главное помните: всё в ваших руках, Элира. То, что я видел сегодня, даёт мне все основания сказать «когда», а не «если», – он вдруг резко переводит взгляд мне за спину и наверх. – Прошу меня извинить, леди Стилл, мне пора. Впрочем, вам тоже.
Он кланяется мне и ещё кому-то за моей спиной, после чего исчезает в экипаже.
Медленно оборачиваюсь и вижу Лэйтона, застывшего в проёме распахнутой двери. Из-за его спины бьёт яркий свет тёплого коридора, рассеивая темноту вокруг.
Обхватываю себя руками за плечи и поднимаюсь наверх по ступенькам, слыша за спиной скрип колёс отъезжающего экипажа. С надеждой смотрю на Лэйтона, пытаясь отыскать в его ответном взгляде то, что мог видеть целитель Каритас, с такой уверенностью утверждавший, что мой супруг способен на любовь.
Ищу, ищу и не нахожу. Скорее, наоборот.
Рот Лэйтона кривится в недовольной гримасе, глаза обдают меня ледяным холодом:
– Ещё что выкинешь? – цедит он.
– О чём ты? – хлопаю глазами.
– Сначала флиртуешь со всеми подряд, потом бежишь в ночь за посторонним мужчиной, – больно сжимает моё плечо и буквально заталкивает меня внутрь дома. – Ты совсем с ума сошла, Элира?
– Что? – захлёбываюсь от этих нелепых обвинений. – Я просто…
– Довольно! – отрезает Лэйтон, окидывая меня презрительным взглядом. – Отправляйся наверх немедленно. И жди меня. Поговорим о твоём сегодняшнем поведении. Будь готова, что разговор будет не из приятных.
Поднимаюсь наверх к себе, вызываю Данью. С её помощью снимаю любимое платье. Что-то подсказывает мне, что сегодня достанется нам обоим. Оставшись в тонкой нижней комбинации, задумчиво смотрю на то, как Данья уносит платье.
– Нет, постой! – останавливаю её, забираю шуршащее золотистое облако. – Приготовь мне ванну, пожалуйста.
– Конечно, госпожа, – служанка скрывается за дверью ванной.
Я воровато оглядываюсь, затем прижимаю платье к груди и смотрю по сторонам.
– Нужно спрятать тебя там, где никто не найдёт, моя прелесть, – шепчу тихонько себе под нос и придирчиво осматриваю комнату в поисках подходящего тайника.
Хм, кажется, нашла.
Наспех приняв ванну, набрасываю шёлковый пеньюар. Задумчиво наблюдаю в окно за тем, как разъезжаются гости. Вереницей, один за другим, от поместья отъезжают экипажи.
Фонари, освещающие подъездную дорогу, гаснут. Всё стихает. Дом погружается в тишину.
Лэйтона всё нет. Возможно, он просто забыл? Передумал? Наверняка, ему есть, что обсудить с Кристианом, а не тратить время на воспитание временной жены.
И сколько мне ждать? Отпускаю Данью. Приглушаю свет. Да нет, уже слишком поздно, он не придёт.
И, едва я отгибаю покрывало, застилающее кровать, как слышу звук открывающейся двери и уверенные шаги в гостиной.
Резко оборачиваюсь, сцепив руки за спиной, замираю на месте рядом с кроватью.
Высокая фигура Лэйтона застывает в проёме двери. В моей спальне темно, а в гостиной горит тусклый свет, освещая его со спины, отчего его силуэт кажется мрачным.
Некоторое время мы молчим, затем я опускаю взгляд и замечаю в его руках бесформенный холщовый мешок. Хмурюсь, но, прежде, чем я успеваю задать вопрос, он молча проходит мимо меня в сторону гардеробной.
Смутная догадка пронзает мозг, когда иду за ним следом.
В гардеробной вспыхивает яркий свет. Жмурюсь, пытаясь привыкнуть к нему:
– Гости уже разъехались? – мой голос звучит хрипло.
В ответ – молчание. Слышится лишь размеренный стук плечиков. Лэйтон перебирает мои платья, продвигаясь вглубь комнаты.
Он в одних брюках, белая рубашка расстёгнута, под ней проступают рельефные мышцы груди и рук.
Подозрительно принюхиваюсь: пахнет спиртным, или мне кажется?
– Приём был великолепен, – продолжаю заполнять пространство невинной беседой. – Уверена, всем понравилось!
– Где оно? – глухо рычит Лэйтон, глядя на меня исподлобья налитыми кровью глазами.
Таким я его ещё не видела. Кусаю губы, пытаясь решить, какую тактику поведения сейчас лучше выбрать. Молчу.
– Элира, – угрожающе рявкает он, – отвечай!
– Что? Ты о чём? – хлопаю глазами и пячусь назад.
– О той тряпке из приграничной лавки, которую ты вздумала надеть при всех! Где она?
– Я, я не помню, где-то тут, – неуверенно показываю рукой на плотные ряды платьев.
Он делает шаг в мою сторону, хватает за плечо и грубо толкает вглубь гардеробной:
– Ищи!
– Где-то тут было, да, – неловко перебираю вешалки. – Это не оно, и это не оно, хм…
– За идиота меня держишь? – рывком разворачивает меня к себе, смотрит сверху вниз, нависает, вдавливает в мягкие платья, висящие за спиной.
Я теряю равновесие. Шёлковый пеньюар соскальзывает с плеча.
Лэйтон подхватывает меня за руку и заставляет встать ровно:
– Значит, тебе нравятся старики? Нравятся, ммм? Отвечай! – встряхивает меня за плечи.
Он не в себе сейчас. Он явно сошёл с ума. Как ещё объяснить этот странный поток бреда?
Пространство гардеробной словно сужается. Лэйтон заполняет его собой. Своей ярость, злостью… ревностью?!
И тут я вдруг понимаю! Серьёзно? Он приревновал меня к пожилому целителю? В этом всё дело?
Смотрю на происходящее чужими глазами: вот я выбегаю вслед за ушедшим, выскакиваю за ним на холод, мы с ним долго стоим в ночной темноте на расстоянии поцелуя.
Это для нас с Каритасом всё свелось к общению целителя и пациентки. А для Лэйтона, и, возможно, для некоторых гостей, всё могло выглядеть совсем в ином свете. Но всё-таки откуда в нём эта необоснованная ревность?
В довесок к этой внезапной догадке в памяти всплывают слова Кристиана о второй жене Лэйтона, которая «успела унести ноги», а также фраза, которую сказал сам Лэйтон в самом начале нашего с ним знакомства, что он привык к тому, что супруга это временное явление.
Могло ли всё это значить, что прошлое этого мужчины хранит какую-то незаживающую рану? Которую я сегодня неосторожно растревожила?
Раздражение и страх отступают. Меня захлёстывает волной сочувствия.
Тяну свободную руку к его щеке. Касаюсь подрагивающими подушечками пальцев его тёплой кожи, покрытой однодневной щетиной:
– Прости меня, – шепчу тихо, пытаясь отыскать в его глазах хотя бы тень человеческих чувств и эмоций. – Всё, что я делаю – это для того, чтобы быть с тобой. И с целителем Каритасом я говорила об этом. Мне не нужен никто, кроме тебя, Лэйтон, я думала, ты сам это знаешь.
Застыл неподвижной каменной глыбой. Спускаюсь взглядом вниз с его льдистых глаз на плотно сомкнутые губы, облизываю свои, приближаюсь к нему, почти касаясь своей возбуждённой грудью его обнажённой груди в вырезе белоснежной рубашки.
Что же с тобой случилось, что стряслось, что ты так закрылся ото всех? Отгородился ледяной стеной и никому не веришь? Что заставило тебя стать таким жестоким?
Он вдруг перехватывает моё запястье и грубо от себя отталкивает:
– Кто сказал, что то же самое нужно мне, Элира?
– Всем нужна любовь! – шепчу растерянно, потирая саднящую после его захвата руку.
– Мне не нужна, – отрезает резко. – Отдай проклятое платье, я уже сто раз пожалел, что купил его, или ты не выйдешь из этой комнаты! Я запру тебя в ней до тех пор, пока к тебе не вернётся память!
Мне обидно и больно слышать всё это. Прячу глаза. Тянусь, чтобы поправить сползший наполовину пеньюар. Взгляд Лэйтона механически следует за моей рукой, как вдруг, выражение его лица меняется с равнодушно-отчуждённого на удивлённое.
В пару шагов сокращает расстояние между нами. Я инстинктивно отшатываюсь назад, но он не позволяет. Притягивает меня к себе, задирает рукав пеньюара, и мы оба смотрим на мой золотистый рисунок выше локтя, который вдруг резко увеличился примерно на четверть.
Лэйтон нежно ведёт большим пальцем по магической росписи.
– Давно он… такой?
– Я не знаю, – мотаю головой. – Я обычно не обращаю на него внимания.
– В прошлый раз здесь была всего пара золотых линий, – задумчиво произносит Лэйтон, а я понимаю, что под прошлым разом он имеет в виду наш с ним второй секс.
После которого, вероятно, и случился резкий рост рисунка. Вот только сейчас, после его грубости, я не в настроении ни вспоминать об этом, ни, тем более, повторять случившееся.
Высвобождаю руку, сжимаю кулачки, прохожу вглубь гардеробной, до самой стены.
Разворачиваюсь, смотрю на него исподлобья, затем сажусь вниз, откидываю голову назад в разноцветные юбки.
– Что ты делаешь? – Лэйтон прячет руки в карманы и хмуро за мной наблюдает.
– Жду, пока ко мне вернётся память. Можешь закрыть дверь с той стороны.
Молчим. Сверлим друг друга взглядами, и впервые я не готова уступать первой.
Он усмехается, затем медленно идёт ко мне: шаг, второй, третий. Останавливается рядом и произносит:
– Не сегодня.
12. Чувства или расчёт?
Элира.
Я смотрю в пол и кусаю прядь волос, намотанную на палец. Лэйтон останавливается в шаге от меня. Вижу его начищенные до блеска ботинки.
На уровне моих глаз повисает протянутая в воздухе ладонь: