10 августа 2005 года
Чекисты в окружении Путина вызывают у меня гораздо меньшую неприязнь, чем так называемые «либералы». Соглашаясь с полузабытым классиком, я бы сказал, что сурковы и павловские — это не мозг администрации президента (мозг там давно уже ампутирован), а совсем другая ее субстанция.
Не чекисты, а «либеральные» советники и пиарщики развязали две кровавые политтехнологические чеченские бойни для повышения рейтингов своих клиентов и оба раза повторяли, что при этом возрождается российская армия, а каждый, кто думает иначе, предатель. Не чекисты, а зондеркоманда суперлиберальных мародеров из СПС осуществила зачистку НТВ.
И не чекисты, а «либеральный мыслитель» Павловский публично озвучивал наиболее нелепые и гнусные обвинения по адресу Михаила Ходорковского, утверждая, что он «договаривался с Кондолизой Райс о продаже ядерного щита Родины».
Те же самые «мыслители» и выродили убогую идейку «суверенной демократии», как будто еще 50 лет назад не было стран «народной демократии» и «социалистической демократии».
Каждую избирательную кампанию кремлевские «интеллектуалы»-провокаторы строили на какой-нибудь большой лжи, апеллируя к фобиям как властителя, так и управляемых масс, спекулируя на них в своих собственных интересах.
Когда опозорившихся на Украине политтехнологов должны были пинками под зад выкинуть из Кремля (и на этом, видимо, вполне резонно настаивали господа чекисты), остаться у кремлевского корыта «либералы» смогли только одним способом. Они хором стали кричать об осажденной крепости, пятой колонне, оранжевой чуме, планах Запада по расчленению России, запугивая до чертиков своего работодателя и одновременно выбивая себе новые многомиллионные контракты как его единственным спасителям.
Ни армия, ни внутренние войска, ни многочисленные спецслужбы не могут, оказывается, спасти государя, когда измена гнездится в сердце отчизны, когда фронт проходит через каждую улицу, каждый дом, каждый сортир, а окружающая государя элита сплошь состоит из пораженцев.
Пораженцев должны сменить победасты. Пока их только трое: Сурков, Павловский и примкнувший к ним карьерист и двурушник Якеменко. Но в мае они уже вывели на Ленинский проспект 60 тысяч юных победастиков, а завтра (при соответствующем финансировании, разумеется) обещают вывести миллионы.
Что-то подобное, припоминаю, ушлые политтехнологи начала прошлого столетия предлагали государю-мученику Николаю Александровичу. Только тогда победасты называли себя черносотенцами. В последующих инкарнациях их звали по-разному: гитлерюгенд, хунвэйбины, стражи исламской революции.
Из практики подготовки последних заимствована технология промывания мозгов в новых общественно-политических медресе. В роли верховных аятолл-победастов выступают сами Сурков и Павловский. В своих лекциях-проповедях они внушают юным провинциальным победастикам ненависть к безбожному и порочному Западу, безграничную любовь к нашему православному государю, готовность физически сокрушать всех его врагов и в награду радостно обрести в раю 72 девственницы.
Заказчику все это настолько понравилось, что он лично принял в Завидове депутацию наиболее отличившихся стражей суверенной революции. Вместо обещанных девственниц федеральным комиссарам предложили одного Путина. Не знаю уж, насколько равноценной показалась им эта замена.
Я спросил у одного из «либеральных имамов» второго плана, неплохо заработавшего за летний сезон в кремлевском медресе, зачем они сознательно обманывают несчастного человека, запугивая его заговорами, в существование которых сами не верят. Ответ был довольно любопытен. «Мы вынуждены говорить на том языке, который Он понимает и хочет услышать. Иначе нас давно бы выкинули из Кремля». Имам задумался на секунду, важно надулся и значительно добавил: «А мы должны там оставаться, чтобы даже в этих тяжелейших условиях продолжать дело либеральных реформ и смягчать возможные крайности режима, которые стали бы неизбежными без нас».
Несчастна страна, в которой отцом нации работает Путин, мозгом нации — Павловский на пару с Сурковым, а совестью нации — Хинштейн.
Россия сосредоточилась15 августа 2005 года
Итак, Кремль окончательно определился с идеологическим обеспечением «операции-2008» — «суверенная демократия», воинствующий антиамериканизм, философия осажденной крепости, призывы к физической расправе с «врагами Путина», а следовательно, и «врагами народа — наймитами западных спецслужб».
Весь этот нехитрый и до боли знакомый инструментарий заточен под выполнение одной простенькой задачки — позволить питерской бригаде, сменившей у кормила власти ельцинскую семью, остаться на кормление еще на неопределенное время. То, что Россия при этом будет превращаться на мировой арене в городского сумасшедшего, нисколько не волнует ни грабящих страну православных патриотов, ни обслуживающих их на все готовых гельмопавловских «либералов».
«Нас с Советским Союзом 201 миллион», — любил повторять в свое время один такой городской сумасшедший Европы, Энвер Ходжа. Потом он, правда, стал говорить: «Нас с Китайской Народной Республикой 901 миллион».
«Мы с Индией и Китаем представляем собой большинство человечества», — радостно восклицали кремлевские комментаторы после заурядной протокольной съемки Сергея Лаврова с китайскими и индийскими коллегами где-то на Дальнем Востоке.
Между тем не в игрушечном примаковском, а в действительно серьезном геополитическом треугольнике США — Индия — Китай происходят очень интересные процессы. Итоги июльского визита премьер-министра Манмохана Сингха в Вашингтон некоторые американские комментаторы назвали тектоническим сдвигом во внешней политике Соединенных Штатов. Может быть, это слишком сильная формулировка. Но я бы определенно сравнил это событие с драматическими визитами Генри Киссинджера, а затем и Ричарда Никсона в Пекин в начале 70-х годов прошлого столетия. Тогда ключевым для мировой политики был треугольник США — СССР — Китай — и США, видевшие в Советском Союзе основного соперника, пошли на резкое сближение с коммунистическим КНР.
Сегодня своим главным геополитическим соперником США видят Китай, и их неожиданные шаги навстречу Индии в таких чувствительных сферах, как атомная энергетика и поставки оружия, как и 35 лет назад, нацелены на уравновешивание мощи своего главного конкурента. Тогда геополитические реалии заставили Киссинджера и Никсона отбросить свои идеологические догмы ради сотрудничества с противостоявшим Советскому Союзу Китаем. Сегодня Кондолизе Райс и Джорджу Бушу пришлось переступить через догмы философии нераспространения, требовавшие считать Индию «ядерным изгоем».
Вашингтонские соглашения о сотрудничестве США и Индии в области ядерной энергетики — это по существу признание статуса Индии как полноценной ядерной державы.
Руководство СССР в начале 70-х годов, конечно, было чрезвычайно раздражено и обеспокоено американо-китайским сближением. Но надо отдать должное советской дипломатии — она не впала в истерику и не стала кричать об осажденной крепости. Напротив, Москва сама вступила в серьезный стратегический диалог с США, что привело к подписанию в 1972 году исторических документов — Договора по ПРО и Соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений, — исключивших в принципе переход конфронтации между СССР и США в стадию военного конфликта.
Интересно, что через 35 лет очень похожей оказалась и реакция китайского руководства на индийско-американское сближение. Китайская «Правда» — «Жэньминь жибао» — опубликовала на первой полосе статью «Четыре стратегические возможности отношений между Китаем и США», в которой выражалась готовность достигнуть стратегической договоренности с США по широкому кругу вопросов. Договоренности, которой, как подчеркивала газета, «не смогли бы помешать никакие внешние силы».
Сигнал был услышан в Вашингтоне. Уже 2 августа заместитель госсекретаря США Роберт Зеллик встречался в Пекине с китайским премьер-министром Вэнь Цзябао в преддверии открывавшегося на следующий день «стратегического диалога США и КНР».
Три супердержавы XXI века, выясняя позиции друг друга, набрасывают контуры будущей глобальной геополитической структуры. А где в этой Большой Игре Россия, все еще вынашивающая свою навязчивую провинциальную идейку священного антиамериканского союза России, Индии и Китая?
«Россия сосредоточивается», — сказал когда-то министр иностранных дел Российской империи князь Горчаков. «Российская элита сосредоточилась, — мог бы ответить птенец другого Царского Села Сергей Лавров, — …на распиливании нефтегазовых активов».
Незаданный вопрос9 сентября 2005 года
Есть вопросы, которые нации из чувства самосохранения избегают задавать себе именно потому, что подсознательно знают ответ. Например, кто убил президента Джона Кеннеди или кто взорвал дома в Москве и Волгодонске. Ясно артикулированный ответ мог бы стать разрушительным для государства, и поэтому мы никогда его не услышим. И это правильно.
Вопрос, который я собираюсь проанализировать сегодня, достаточно тяжелый. Настолько тяжелый, что он ни разу не был прямо сформулирован на прошлой неделе, когда все говорили о Беслане, даже на встрече бесланских матерей с Владимиром Путиным. Он растворялся в массе других вопросов — о числе заложников и террористов, об огнеметах и танках, об обстоятельствах первого взрыва, неразберихе в штабе и т. д.
Вопрос следующий: почему не был доведен до конца сценарий приглашения Аслана Масхадова (Ахмеда Закаева) с требованием (просьбой) добиться освобождения заложников, а был реализован сценарий штурма?
Вопрос очень тяжелый, повторяю, но он не принадлежит к категории запретных. В отличие от тех случаев, о которых говорилось выше, он не о предполагаемом злодеянии власти или каких-то ее автономных структур. Он всего лишь о ментальности власти или, скорее, о ментальности общества. Всего лишь.