е была темнота…
Не знаю, когда я пришла в себя, — вокруг было темно. В голове гудело, тело ломило от слабости, и я не сразу догадалась, что чернота перед глазами вызвана простой повязкой. Судя по всему, я сидела в седле, мои руки были связаны спереди и прикреплены к луке. Лошадь ступала не спеша, осторожно, оберегая всадника. Амулет нагрелся, но незначительно. Кажется, меня везли в сторону орочьих земель… Но ведь похитители были эльфы… Я не успела ни удивиться толком, ни обдумать мысли, — накатилась пустота без переживаний. И я больше ничего не помню.
О, небо, они не хотят, чтобы я видела что? Когда я очнулась, на глазах по-прежнему была повязка. Кажется, я пришла в себя ночью, по крайней мере, меня не покидало ощущение, что я находилась в палатке. Слышала, как снег мягко ложился на ткань над головой. Руки были связаны, ноги тоже. Но неизвестные проявили раздражающую заботу, — уложили меня на что-то мягкое и даже укрыли. Позаботились…
Перед глазами пронеслись одна за другой картины боя, смерти Лайфира и Диллиора. Мелькнуло лицо Нэймара. Мне нужно выбраться! Сейчас, немедленно, пока еще могу думать! Выбраться! Я впервые с радостью, а не со страхом почувствовала, как во мне зашевелился дар, как он был готов преобразовать мою злость в магию. И тут на плечах широкими браслетами зажглась боль, а шею сковало ледяным обручем так, что я с трудом могла дышать.
— Расслабьтесь, — произнес рядом незнакомый мужской голос. — Иначе убьете себя. Или мне придется Вас усыпить.
Значит, все-таки магия, а не удар. Разумеется, это заявление, дельный совет и равнодушно-спокойный голос мужчины взбесили меня еще больше. Руки горели огнем, в горло впивались длинные ледяные иглы, привиделся умирающий Лайфир… И меня поглотила тьма.
Меня везли куда-то полторы недели, не меньше. Пожалуй, самое ужасное время в моей жизни. Бессилие, беспомощность, беззащитность, безнадежность, отсутствие возможности узнать хоть что-либо о Нэймаре и сообщить о себе. Одним словом кошмар. Безымянному магу (мой единственный собеседник и не подумал представиться) было проще насылать чары. Поэтому весь путь я проделала в бессознательном состоянии, а будили меня пару раз в день, не чаще. Маг еще раз спокойно объяснил, что если я попробую колдовать, то сработает механизм.
— Просто держите себя в руках и не волнуйтесь, — завершил он свое скупое пояснение.
— Что вам от меня нужно?
— Все узнаете со временем, — хмыкнул маг и опять заколдовал меня.
Я честно пробовала относиться к плену спокойней. Получалось не всегда, и еще несколько раз я была жестоко наказана загадочным механизмом.
К концу путешествия амулет нагрелся сильно, но яркого ощущения опасности, как в ночь нападения на Ворон, не создавал. Постоянная неисчезающая угроза. Меня точно привезли в земли орков. Я даже догадывалась, что прятать будут в Черных горах. Уж очень много там ходов и пещер. Уж очень удобно скрываться.
Спешились. Маг взял меня за локоть и повел по длинному извилистому каменному коридору. Воздух был спертый, но не затхлый, и словно насыщенный влагой. Где-то вдалеке слышался звук струящейся воды.
— Прошу Вас, леди Мирэль, — усмехнулся маг, открывая скрипнувшую дверь. Я сделала пару шагов вперед, дверь за мной закрылась, послышался звук задвигаемого засова, а я, наконец-то, впервые за все это время сняла повязку.
Окна не было, у противоположной стены стоял стол, на нем сиротливо примостилась зажженная свеча. Она стояла на самом углу и освещала лишь часть стола и стоящую у левой стены кровать. Я присела на нее и принялась развязывать веревки на руках. Ничего сложного, если видишь, что делаешь. Главное, держать себя в руках и не думать о том, что я уже давно должна была встретиться с Нэймаром в Вороне.
Распутав веревки и положив их на стол, я уже собралась вернуться на кровать, когда заметила, что в неосвещенной части комнаты еще что-то стоит. В трепещущем свете единственной свечки я разглядела вторую кровать и женщину, лежащую на ней.
Я, наверное, минуту бездумно смотрела на черноволосую женщину с правильными, довольно приятными чертами лица, прежде чем осознала, что гляжу на принцессу Йоллу. Кем, как ни похищенной ведарой, могла быть эта гоблинская женщина?
Она была жива, но добудиться я ее не могла. Либо ведара была в таком же магическом сне, в каком в дороге держали меня, либо без сознания. А еще я обратила внимание на один предмет, который на фоне разнообразных украшений принцессы выделялся своей чужеродностью. Широкие словно чешуйчатые браслеты на плечах, соединенные цепочками с кожаным ремешком на шее. Нащупав на себе такое же 'украшение', поняла, что и силу ведары сковывал странный механизм.
Спящая беспробудным сном соседка меня немного пугала. Я понимала, конечно, что обе мы для каких-то целей нужны живыми, но вдруг похитители не знают о ее состоянии… Если откровенно, я боялась проснуться в компании трупа, поэтому просмотрела ауру ведары. Теперь я понимала, почему Беро мог только сказать, жива Йолла или нет. Этот механизм, как называл его маг, почти полностью скрывал ведару от магического видения. Меня, к сожалению, тоже.
Ночь прошла спокойно. Я лежала, смотрела на свечу, пока она не погасла, и молила Великую за Нэймара. Знала, он с ума сходил от беспокойства. О нападении и похищении муж, конечно же, ничего не мог знать, но одной моей задержки хватало. Я крепче сжала чудом сохранившийся в кармане кусочек бересты с запиской любимого… Нэймар… Великая, заклинаю, сохрани его!
Утром, будем считать это время утром, пришел хмурый эльф, принес еще несколько свечей и еды. Разговаривать со мной он не пожелал, глянул в сторону ведары, но ее сон эльфа не удивил. Кто они? Что им от меня нужно? Зачем здесь Йолла? Зачем понадобился Кхорил? Рой вопросов, на которые у меня не было ответов.
Принцесса Йолла очнулась вечером, после второго визита неразговорчивого эльфа. То, что она пришла в себя, я поняла по изменившемуся дыханию ведары. Встала, подошла к ней. Женщина не удивилась мне совершенно.
— Здравствуй, — тихо сказала ведара. Голос у нее был певучий и чем-то неуловимо напоминал голос Баркема. Вообще, у всех знакомых гоблинов были очень красивые голоса.
— Здравствуй, — ответила я.
В свете свечи глаза женщины казались темными и всепоглощающими, как зимнее небо. Почему-то от этого было жутковато. Ощутила себя маленькой и незначительной.
— Как ты себя чувствуешь? — робко спросила я.
— Лучше, — сказала Йолла, но выглядела она изможденной. — Ты же Мирэль.
В ее голосе не было вопросительных интонаций, но я на всякий случай кивнула.
— Ты снилась мне.
— Я? — вот это было неожиданно.
— Да, — сказала ведара и приподнялась на локте, чтобы лучше меня видеть. И вдруг очень тепло улыбнулась: — Спасибо тебе за Баркема.
Глядя на мое удивленное лицо, женщина пояснила:
— Ты единственная меня услышала.
И тут меня осенило:
— Это ты говорила про солем?
Она в ответ только кивнула.
— А что это был за сон, мне можно спросить?
— О том, как отравили Баркема, — спокойно объяснила ведара. — Я видела все с того момента, как он съел вилиш, до того, как Беро заколдовал Коннахта.
— Они не хотели тебе говорить, — призналась я. — Чтобы ты не волновалась.
Ведара рассмеялась. У нее был удивительно красивый смех, чем-то похожий на перебор струн арфы.
— Поразительная наивность, — отсмеявшись, сказала она.
Я вдруг сообразила, что обращаюсь на 'ты' к совершенно незнакомой женщине, ведаре, принцессе. Она словно прочитала мои мысли.
— Надеюсь, тебя не смущает простое обращение. Мне, признаться, так легче.
Я пожала плечами, соглашаясь. Если ей так приятней, то я не буду все усложнять.
— А что такое солем? — задала я давно мучивший мое любопытство вопрос.
— Вообще-то, это секрет. Но тебе, — принцесса заговорщицки подмигнула. — Можно. Это толченая чешуя малого огненного дракона.
— А почему у нас о нем не знают? — недоумевала я.
— Тебе намекнуть на отношение к 'низшим' народам, или сама догадаешься? — в усталом голосе ведары не было раздражения, даже какая-то нотка лукавства. Но я все равно смутилась. Могла бы и сама сообразить, что дело, как всегда, в пренебрежении эльфов к другим народам. Это не гоблины неохотно делятся знаниями, это эльфы не считают возможным чему-либо научиться у отсталого народа. Как ответить на это, я не знала и перемене темы обрадовалась.
— Я не представилась, — спохватилась ведара. — Меня зовут Йолла.
— Об этом я догадалась.
— Не сомневалась ни минуты, — снова улыбнулась женщина. — Просто решила уточнить.
— Не знаешь, зачем мы им? — я не думала, что похитители говорили Йолле, но надеялась на ее сны, например. Неопределенность пугала гораздо сильней, чем я готова была признать.
— Мне сказали, что я должна провести для них ритуал. Правда, не сказали, какой. Поклялись именем Великой, что после этого освободят меня и снимут ошейник, — она коснулась рукой механизма.
Что-то в ее голосе заставило меня спросить:
— Ты им не веришь?
— Нет, — она отрицательно качнула головой. — Нет.
— Почему? — все-таки клятва именем Могущественной дорогого стоит.
— Их командир забрал Зуб. Его душа потеряна.
Как она это сказала… Как непреложную истину, как свершившийся факт и, вместе с тем, с жалостью.
— А если он вернет кинжал?
— Он? — ведара горько усмехнулась, потом снова покачала головой. — Он не вернет. Зуб дает ему много силы. Моей силы.
Заметив мое недоумение, Йолла пояснила:
— Он приходит сюда раз в пять-шесть дней и забирает всю магию, что накопил мой дар за это время. Забирает все. Досуха.
Теперь я смотрела на ведару с ужасом. Я читала о таком наказании, о такой чрезвычайно болезненной пытке. Не удивительно, что Йолла выглядела больной и пролежала в беспамятстве так долго.
— Это чудовищно, — выдохнула я. — Как можно делать такое?
— Ему нужна сила, он ее получает, — спокойно ответила женщина. — И он всегда будет желать ее, желать могущества. Раз попробовав, отказаться не сможет. Именно поэтому я не верю.