елании. Энви понимала, что дракон уже идет по их следам и теперь лихорадочно соображала, что делать.
Когда коридор привел сестер к небольшому гроту, увенчанному едва различимым куполом из белого с алыми прожилками песка, Энви приняла решение остановиться. Она взглянула в глаза Айви и тряхнула ее за плечи. Баронесса не пришла в себя окончательно, но в ее расширенных от ужаса и непонимания глазах появилась осмысленность.
— Айви, послушай, ты должна вспомнить, как выйти отсюда.
— Я не могу, — прозвучало в ответ: надломленный, истончившийся голосок звякнул в спертом воздухе, будто упавшая на камень монета.
— Ты пришла сюда сама, значит, видела дорогу. Айви, милая, вспоминай! Ты должна, ты обязана вспомнить!
— Не могу! — баронесса оттолкнула сестру и в отчаянии закрыла лицо руками. — Я ничего не понимаю, я боюсь, я вообще не знаю, как оказалась здесь. Это ведь сон! Просто страшный сон….
Энви вздрогнула и, не дослушав, закрыла рот Айви рукой. Из коридора, по которому они добрались сюда, пришли волны горячего тяжелого воздуха, пахнущего мясом и металлом. Вслед за этим раздалось глухое ворчание, и еще один неприятный, пугающий звук — поскрипывание роговых пластин непробиваемой драконьей брони…
Сестры не стали дожидаться пока Гвенделайн найдет их. Холодея от страха, они, стараясь не дышать, шмыгнули в один из переходов. Призрачная надежда уйти незамеченными не оправдалась — драконье чутье не обмануть даже самым бесшумным шагам…
Коридор начал сужаться. Потолок резко понизился, и вскоре девушкам пришлось продолжать путь согнувшись. «Слава небу, — думала Энви, — здесь ему не проползти». Однако спустя миг эта мысль сменилась другой: «Даже если дракон не пролезет в узкий ход, нам тоже из пещеры не выбраться, он ведь не даст нам возможности добраться до выхода».
В тот же миг проход оборвался тупиком. Энви, идущая впереди, больно стукнулась лбом о каменный выступ, над которым куда-то вверх уходила тонкая черная расщелина. «Вот и конец, — мелькнуло в мыслях, — больше идти некуда»…
Стены содрогнулись, заставив сестер рухнуть на пол. Рев чудовищного преследователя прогремел совсем рядом, а потом пещера вновь содрогнулась — разъяренный дракон пытался силой втиснуться в тесный лаз. От его усилий тяжело и утробно застонала земля, сдвинулись известняковые пластины, отозвавшись над головами беглянок глухим треском расколотого камня.
Энви вскрикнула, чувствуя, как пространство вокруг стало сжиматься, впиваясь каменными безжалостными пальцами в хрупкие девичьи тела. Пытаясь разглядеть сестру, герцогиня скосила глаза и увидела, как разошлась черная расщелина на потолке, расперла землю в стороны, открываясь, будто раной, синим лоскутом далекого неба.
Айви лежала совсем рядом с долгожданным выходом. Дотянувшись до сестры, Энви толкнула ее в бок:
— Очнись, Айви! Очнись же! Там выход! Скорее!
Баронесса зашевелилась, судорожно заскребла пальцами о камни, силясь вырваться из смертельного плена коварной пещеры. Энви, как могла, толкала ее, упираясь ногами в подступившие стены.
Почуяв, что добыча уходит, Гвенделайн вновь ринулся в полуобрушенный коридор. Опять посыпались, застонали камни. Спасительный выход со скрежетом сомкнулся, выпуская наружу Айви, оставляя Энви одну в непроглядной безжалостной тьме. Камни сдавили ее, как капкан, а дракон, силясь достать добычу, яростно расшвыривал в стороны осколки известняка, высекал когтями искры, предвкушая кровавую расправу.
Энви не хватало воздуха, от ужаса и перенапряжения в голове звенело, а перед глазами светлыми пятнами расходились круги. «Вот и конец» — вновь подумала она, теряя сознание, чувствуя, как где-то далеко, за гранью этой кошмарной реальности надрывно и требовательно пропел охотничий рог…
***
Фретт ругал себя на чем свет стоит за то, что в очередной раз слишком сильно увлекся охотой и потерял из виду жену. С одной стороны герцог понимал, что здесь, рядом с замком, в сердце его владений, все тропы хожены-перехожены, и заблудиться тут весьма сложно. С другой, с каждой новой минутой в его сердце росла непреодолимая тревога, будто что-то пошло не так, будто его мимолетная слабость и невнимательность уже положили начало роковой ошибке, исправить которую будет нелегко.
Приказав слугам обыскать все окрестные леса, Фретт поспешил туда, где по примерным подсчетам видел жену последний раз. Он пересек поле и остановился на краю густого ельника, где трава была примята копытом, а на раскидистых колючих ветвях осталось несколько выдранных длинных волос из хвоста белой лошади.
Герцог позвал собак и отправил по следу. Сам, чувствуя, как в груди неприятным комом нарастает страх, двинулся за ними. На середине пути ему встретилась кобыла жены. Она запуталась поводом в кустах и стояла, исходя мелкой дрожью. По взмыленным бокам и ногам, испачканным глиной с налипшими сосновыми хвоинками, становилось ясно — лошадь прискакала со стороны реки. Обрезав запутанный повод и освободив животное, герцог незамедлительно двинулся дальше.
След привел к реке. Стремительная ледяная Чернолика извивалась серебристой змеей меж двух берегов, один из которых, пологий, простирался вдаль бесконечным заливным лугом; второй, крутой и каменистый, возносил к небесам густую гриву изумрудного сосняка.
Остановившись на склоне Фретт заметил, как забеспокоились, занервничали собаки. Ероша на загривках шерсть, они беспорядочно нюхали землю и злобно рычали. Сегодня под герцогом был лучший из его охотничьих коней, самый опытный и холоднокровный. Этот могучий жеребец не дрогнул бы даже при виде медведя, но в тот миг он предупреждающе всхрапнул и забил оземь копытом.
Фретту не нужно было ничего объяснять — тот, кто хоть раз встречался с драконом, всегда чувствует его присутствие при новой встрече. А еще запах — смесь мускуса и металла — герцог уловил его сразу…
Отыскать вход в пещеру он сумел быстро, словно пес доверившись обонянию, спустился под берег к большим валунам и замер возле темного входа. Дракон был рядом. На миг Фретт потерял самообладание, почувствовал, как онемело, закостенело тело, как яркими всполохами живо и отчетливо пронеслись в памяти сцены его юности. Тогда он, молодой и неопытный, одержимый призрачной идеей избавить Тэсс от кровожадных чудовищ вот так же стоял перед норой Кэролайна и, пересиливая страх, решался шагнуть в смертельную темноту. Тогда он даже не представлял, что ждет его внутри, и лишь присутствие рядом барона Грегофа, прославленного драконоборца, в удачу которого свято верил юный Фретт, предавало сил. Тогда полуслепая, безоговорочная вера сделала свое дело. Теперь же герцог был один, и уверенность с каждой секундой уходила все быстрее, будто вода из прохудившегося ведра.
Неожиданно земля содрогнулась. Из прохода наружу вырвался поток тяжелого воздуха. Внутри пещеры загрохотало, и земля вокруг принялась стонать и вздрагивать.
Сжав зубы, Фретт поспешил наверх, туда, где оставил коня. То и дело оглядываясь на зев пещеры, отстегнул от седла копье, с которым любил охотиться на кабанов, загоняя смертоносное острие в холмы-загривки матерым секачам. Он поспешно проверил меч, отчаянно жалея, что облачен лишь в легкую броню. Кто знал, что охота закончится так? Что ему одному придется сражаться с драконом?
Понимая, что его присутствие уже наверняка обнаружено, Фретт протрубил в рог, надеясь, что его услышит не только дракон, но и кто-то из своих. Заунывный трубный звук растворило лесное эхо, и почва тут же вздрогнула, отвечая на зов волной подземных судорог. Потом из пещеры вырвался фонтан пыли и песка, с треском раскатились в стороны валуны, развалились, расколотые и крошевом осыпались в речную воду.
Фретт вскочил на коня и крепко сжал копье. Дракон, выбравшийся из подземелья, выглядел не слишком крупным, но герцог сразу узнал его. «Демонова удача, — нервно усмехнулся он, — всегда знал, что еще встречу тебя, недобиток». Между лопаток вниз стекла струйка пота. Ладонь тоже стала потеть так некстати. Это ведь не шуточное дело — жаждущий старой мести дракон.
Монстр тем временем поднялся по склону и, поднявшись на дыбы, заревел. Фретт с удивлением обнаружил, что враг сильно изранен: несколько роговых пластин на шее и груди вырваны с мясом, а голова густо заляпана кровью, так, что едва виден лишь один золотой глаз. Похоже, кто то уже сразился с ним, и этот неведомый противник оказался совсем не слаб.
Понимая, какую услугу оказал ему тайный «союзник», Фретт не стал терять времени даром. Предательская неуверенность в один миг испарилась, и герцог ринулся в бой. Сомнений не осталось — теперь он не отступит до самого конца. Победного…
Дракон был измотан, и Фретт это чувствовал с каждым новым ударом. И с каждым новым ударом его рука наливалась силой, а в глазах все сильнее разгорался кровожадный, жестокий огонь.
И Фретт ринулся в бой. Увернувшись от нескольких быстрых, но не слишком точных выпадов врага, герцог изловчился и всадил ему в грудь копье. Дракон взревел, огрызнулся — страшные зубы клацнули в сантиметре от Фретта, впились в лошадиную ногу. Герцогский конь истошно заржал, когда гигантский зверь вскинул его к небесам. Всадник выпал из седла, но не растерялся, использовав момент в свою пользу, рубанул врага мечом…
***
Тяжело дыша, Фретт склонился над драконьей тушей. Занес меч, желая пробить чудовищу череп, так, чтобы наверняка. В тот же миг в кровавом месиве сверкнуло золотом. Дракон открыл глаз и медленно развел челюсти. Герцог крепче сжал меч — нужно было спешить, но в тот же миг из пасти поверженного зверя раздалось тихое шипение:
— Погоди.
— Мне не о чем говорить с тобой, дракон! Ты убил мою жену, и за это я заберу твою подлую жизнь.
Герцог вновь занес меч, уверенный в том, что собирается свершить, но голос дракона опять остановил его.
— Ты похоронил свою жену, и даже не попытался выяснить, где она и что с ней, — клыкастая пасть растянулась в злой улыбке, — но что ты станешь делать, когда узнаешь, что я не убивал баронову дочку, ни одну, ни другую. Обе до сих пор в пещере, и у тебя есть шанс отыскать их…