– Позвать к себе? – усмехаюсь я. По щеке слеза катится. Присаживаюсь на корточки к Вольту и чувствую, как он слизывает языком соль с моей кожи. Заботливый мальчик мой.
– Приезжай? – Папа больше спрашивает, чем говорит утвердительно. Он даже не подумал об этом… с ума сойти можно.
– Поздно, пап. Я уже ничего не хочу.
Бросаю трубку. Что слушать? Очередной бред? За последние полчаса наслушалась вдоволь. Не хочу больше.
Еще немного сижу с собакой прямо на полу в прихожей и практически спиной чувствую присутствие этого Володи за стеной. Ужас.
Через полчаса нахожу в себе силы встать и пойти умыться. На мне все еще мокроватый сарафан с одной оторванной лямкой, нужно переодеться и привести себя в порядок.
От пережитого стресса с маньяком у меня начинает болеть горло. Черт… самая банальная проблема: нервы выходят боком для здоровья.
Делаю теплый чай и выпиваю таблетку, когда на телефон приходит сообщение. Леша.
Чудовище: Ты в квартире? Одна?
Рыжик: Да, спасибо, что беспокоишься.
Чудовище: Тогда спи, рыжая. Сладких снов.
Последнее сообщение от Леши читается особенно грустным голосом. Я сажусь на диван, укутываюсь в плед и невольно вспоминаю, как он прикрывал похожим пледом меня в машине. Меня снова в дрожь бросает. А осознание того, что видеться мы теперь вряд ли будем, – заставляет грустить.
И что мне делать?..
Глава 20
Четыре дня назад я привел Дашу домой, вручил в руки телохранителя и, как думал, навсегда исчез из ее жизни. Или она из моей.
Мы не виделись четыре дня. Она не пишет. Я не пишу. Помощь ей моя больше не требуется, какой смысл в нашем общении? Мы ничем не связаны. Каждая наша встреча сопровождалась тем, что я либо помогал ей добраться куда-нибудь без приключений, либо от этих самых приключений спасал. Но все закончилось. Теперь ее задницу, которую постоянно куда-то тащит, спасает другой мужик, которому велено меня на пушечный выстрел не подпускать к рыжей.
Отец Даши странный. Но в целом его можно понять. Он волнуется о дочери, и нанять охрану для нее вполне адекватно. А по поводу меня… ему банально не зашел мой ответ на его предложение. Злость на себя, ревность к дочери. Он не спас, когда спас я. Вот и вылилось это… В дерьмо, короче, вылилось.
В первый день без Даши я поехал на тренировку, вернулся домой, пожрал, посмотрел фильм, послушал книгу на ночь и уснул.
Во второй я подумал, что отец Рапунцель оказал мне услугу. Мне не надо никого спасать, возить, забирать, волноваться. Я отлично потренировался, заехал пожрать в кафе, не оценил суп, покатался по ночному городу, приехал домой, послушал книгу и уснул прямо в наушниках.
Но вчера что-то пошло не так. Спокойная жизнь без рыжей дала сбой. Потому что я встретил ее в аптеке утром. Так тупо. Я заехал за мазью для спины, потому что потянул поясницу на тренировке, а она стояла в очереди передо мной и покупала леденцы от кашля. Заболела. А амбал этот придурочный не мог сходить в магазин сам, потому что «нельзя оставлять пост». И она потащилась с температурой в аптеку с ним, чтобы закупиться лекарствами. Ну не пиздец? Какой толк от этой охраны? Короче, день пошел по одному месту. Тренировка не задалась, жрать хотелось сильнее обычного, как назло, заказ привезли с опозданием в сорок минут, а еще какого-то черта я перед сном написал Рапунцель. Просто спросил, как она себя чувствует. Рыжая сказала, что от нервов всегда пару дней болеет и все скоро пройдет. Пожелал сладких снов. Уснул на второй главе новой книги. Скука смертная.
И сегодня четвертый день. Я приехал с утренней тренировки и сижу в машине под подъездом рыжей. На соседнем сиденье пакет с фруктами и лекарствами, а в голове мысли, что я идиот. Но у меня внутри абсолютно идиотское чувство нехватки чего-то ненормального. Короче, когда я бегал за Дашей, чтобы спасать ее от маньяка, мне было гораздо проще, чем сейчас, когда все это закончилось. Так долго был один, что очень быстро привык к какому-то движу, пусть даже не самому веселому. И что делать теперь – понятия не имею.
Завтра командой уезжаем на пару дней в соседний город на игры, и мне очень хочется знать, что Даша будет в порядке. И я понимаю, что я ей не нужен больше, что и без меня защиты хватает, но как-то проще, когда я тут, рядом, в соседнем доме.
Меня почти порывает бросить все и уехать, не страдать херней, но я замечаю, что этот Володя из «Сокола» выходит из подъезда и идет в сторону магазинов. Хер знает, что мной руководит, но я вылетаю из машины и по ступенькам на седьмой этаж забегаю в три раза быстрее, чем едет лифт.
Стучу в дверь, слышу, как Вольт лает, а потом голос:
– Кто там? – Говорит чуть хрипло, видимо болеет до сих пор. – Владимир, вы не могли вернуться так быстро.
– Открывай, рыжая, а то вернется и пристрелит меня твой Владимир. – Я смеюсь, представляю в своей голове, как мешкает Даша, а потом как идиот улыбаюсь, когда открывается дверь.
– Леша?! – Удивляется искренне, но улыбается. Тоже искренне. Хватает меня за футболку, затаскивает в квартиру, закрывается на два замка, а затем совершенно неожиданно оборачивается и бросается мне на шею. Я чуть пакет на пол не роняю, но успеваю удержать, другой рукой Рапунцель за талию придерживая. – Боже, как хорошо, что ты пришел, я с ума тут уже схожу! – бормочет она, не отлипая, и у меня вдруг флешбэки на те объятия в машине, вслед за которыми…
Не очень вовремя приходят мысли и воспоминания, пытаюсь заткнуть их куда подальше, потому что на такие картинки, что мелькают в голове, организм реагирует стремительно. А это сейчас вообще не нужно.
– Эй, дружище, не кусай, – шиплю я, когда Вольт кусает за ноги, и замечаю, что настроение сразу вверх бежит. Кажется, к своим почти двадцати восьми я задолбался быть один… – Рыжик, у тебя есть что пожрать?
– Скажи честно, ты только для этого пришел? – смеется Даша и отлипает от меня. Протягиваю ей пакет, забирает, смущается, открывает, смотрит содержимое. А потом обнимает еще раз коротко и шепчет: – Спасибо.
– Естественно. Ты думаешь, волновался о тебе? Как ты тут одна с непонятным мужиком? Не надейся, рыжая, я с тобой исключительно ради еды.
– Так и думала. Поэтому совершенно случайно от скуки сделала отбивные и испекла маффины. Будешь? – издевается коза, проходя на кухню. Заболевшей, кстати, не выглядит. Голос только немного хриплый, в остальном она огурцом.
– Рапунцель, выходи за меня, – смеюсь я, усаживаясь за стол. Пахнет просто отвал башки. Я не знаю, она колдует над едой, что ли? Ни в одном ресторане не делают так вкусно и не пахнет так, как у рыжей. У меня слюни до пола, это невыносимо.
– Тогда в машине ты сказал, что не зовешь меня замуж. – Хихикает, а сама краснеет, вспоминая.
– Там не шло речи про отбивные! Отбивные – это почти любовь!
– Ешь молча, Алексей. – Опять краснеет, выставляя передо мной еду. Вольт прибегает на запах, начиная выпрашивать вкусняшку, а я понимаю, что за такую еду реально жениться можно. Это же рай. Каждый день разное…
Мы молчим пару минут, Даша возится с псом, а я абсолютно счастливый ем, не хочу разговаривать.
Но вдруг в дверь стучат. И мы переглядываемся. Потому что, мать вашу, а как мне выйти отсюда?
– Тихо сиди, – шипит Дашка, топая к выходу.
Слышу щелчок дверного замка, негромкие голоса, не могу разобрать слов, и снова щелчок. Идет назад, в руках арбуз. Больше, чем Даша. Еле тащит его.
– Не смотри так на меня, я хотела, чтобы он просто свалил подальше хотя бы минут на десять, его присутствие за дверью меня нервирует, – тараторит она, когда я забираю арбуз и кладу его в раковину.
– Я думал, вы уже подружились. Пускаешь спать его на свой диван.
– Это диван Вольта. – Фыркает и смотрит на меня так, как будто я ерунду сморозил. – И не собираюсь я ни с кем дружить. Он меня не отвез на прогулку с Сашей, потому что запрещено, не выпускает почти никуда, сам не уходит. Один раз в аптеку вышли, и сейчас еле уговорила сходить за арбузом, пообещала ему сидеть дома и никуда не уходить, пока он сбегает в соседние дворы за ним. Короче, он меня бесит! – Это видно. Она руками так размахивает, рассказывая, что кажется, попадись ей этот телохранитель сейчас, она его с легкостью прибьет.
– Не помирились с отцом?
– Хотела. Поссорились еще больше. Вы с ним виделись? Что не поделили? Почему он так взъелся на тебя? – вдруг спрашивает Дашка, а я молчу.
А что говорить? Я не скажу ей, что ее отец предлагал мне деньги за то, чтобы я гулял с ней и проводил много времени. Это не будет звучать в контексте охраны. Это будет звучать слишком дерьмово.
Поэтому я молчу. У нее и так с отцом отношения в одно место укатились, делать еще хуже не буду. Легче от этого никому не станет, а вот плохо – точно да.
– Я думаю, ему просто мое присутствие в твоей жизни не нравится как отцу, он волнуется. – Увожу тему в другое русло. Так будет правильно. Я не собираюсь сталкивать их с отцом лбами. Папа – это святое. Особенно хороший папа. Мой погиб много лет назад, я знаю, каково это – терять отца. – Не злись на него, рыжая, он тебя любит.
– Я знаю, просто… – вдруг затихает Даша. Она такая разная. Всегда разная, но каждый раз настоящая. Грустная, когда вспоминает что-то, сосредоточенная, когда занята делом. Чуть стервозная, когда мы кусаемся словесно, раскованная и горячая в сексе, а потом краснеющая от пошлых шуток в разговоре. – Ладно, неважно. Скажи, а как ты выйдешь теперь?
– Просто выйду. – Я пожимаю плечами. – Ногами, если тебе угодно.
– Там Владимир.
– Не повезло ему, значит. – Хмыкаю, но сам прекрасно понимаю, о чем идет речь. На самом деле мне глубоко насрать, что там Владимир. Впустить бы он меня не посмел, конечно. Но выпустить-то должен?
– Я не шучу, Леша! – Злится, ногой топает, но говорит тихо, чтобы за дверью слышно не было.
– Рапунцель, ну не застрелит же он меня, в конце концов. Выйду и пойду. Поймет, что обосрался и проворонил меня.