– Не поеду, пап, не обижайся. – Я улыбаюсь и начинаю делать те самые бутерброды. Их для полноты атмосферы ну очень не хватает. – Я привыкла уже тут спать, вечером Вольта заберу. Тем более мы с Владимиром только привыкли друг к другу, подкармливаю его иногда, чтобы не умер от голода. Хотя я все равно уверена, что он робот.
– Ты правда не сердишься больше? – спрашивает он с надеждой. Папе сложно, я знаю. А я не дура какая-то, его нервами играть и собственными руками продлевать ссору.
– Честное кудрявое, пап. Все в порядке.
И все действительно в порядке. Мы весь день с папой вместе, смотрим фильм, болтаем, вспоминаем прошлое, успеваем погрустить. Кажется, этот день отправится в копилку самых лучших. Мне очень давно не было так хорошо, как сейчас.
Папа еще несколько раз зовет меня к себе, но мне действительно не хочется. Оставить Вольта еще на несколько дней я банально не готова, да и квартира мне слишком родная стала, как будто бы я тут всю жизнь жила, а не пару лет всего. Но он не обижается, понимает все. И после очередного отказа эту тему не поднимает больше.
Обнимаемся долго, когда папа собирается уходить. Говорит мне быть осторожной и, если я еще раз замечу того, кто за мной ходит, сразу звонить в полицию и ему, а Владимир поможет его задержать до приезда всех вышеперечисленных.
– Я на днях был в полиции, обрисовал ситуацию, намекнул на вознаграждение. Поэтому при случае они не должны больше сделать вид, что нет состава преступления. Главное, чтобы он вышел из тени. С Владимиром ты будешь в безопасности, но постарайся больше быть дома, я волнуюсь, хорошо?
– Обещаю, пап, сидеть в башне под охраной дракона и дальше. Уже привыкла, почти не грустно.
Папа уходит, а я сразу бегу одеваться. Мне нужно уговорить Володю сходить со мной в магазин. Точнее, мне с ним. А потом позвоню Леше, чтобы вынес мне Вольта. И день окончательно можно считать удавшимся.
Через полчаса я уже стою у двери полностью собранная и упрашиваю охранника сходить до супермаркета. Вообще, он старается ходить один, чтобы меньше светить меня на улице, но я же не могу просить его купить тампоны, правда?! Сказала Сашке, она похихикала, но со мной согласилась, что мне проще пойти самой, чем объяснить двухметровому роботу, сколько мне нужно капелек и почему именно этой фирмы.
– Владимир, ну вы будете рядом, а мне нужны вещи для личной гигиены, которые вы без меня купить не сможете! – выдаю я всю правду, устала упрашивать. Мне кажется, он даже на долю секунды смущается. Ну, если у него есть такая эмоция в наборе. Потому что я вообще не уверена. Зато он сдается сразу почти. И уже через минуту мы едем в лифте.
Так хорошо пройти куда-то дальше, чем до лавочек у подъезда. Неописуемое чувство, даже три минуты до супермаркета кажутся прекрасной прогулкой.
Мы заходим в магазин, набираю себе еще фруктов, улыбаюсь, что не приходится самой таскать корзину. Удобно! Хотя я бы лучше корзину поносила, конечно, чем нуждалась бы в круглосуточной охране.
На улице темно, возвращаться назад через дворы даже с Владимиром не слишком-то спокойно. Иду чуть впереди, достаю телефон, чтобы набрать Лешу и попросить вынести Вольта к подъезду, но вдруг слышу очень громкий звук разбитого стекла и замираю на секунду, а потом оборачиваюсь.
Чтобы увидеть, как все мои фрукты катятся по земле, а дезориентированный Володя хватается за разбитую голову и пытается поймать обидчика, чуть пошатываясь.
Тот совсем небольшой, но юркий, он быстро обходит Владимира и направляется в мою сторону, так и держа в руках разбитое горлышко от бутылки.
Я пячусь назад, внутри паника, не знаю, что делать и куда бежать. Сзади темно, впереди он, что по бокам, вообще сообразить не могу. Руки дрожат, роняю телефон и словно со стороны слышу свой крик, когда он бежит на меня и хватает за шею…
Глава 27
В жизни часто случается то, чего мы вообще ожидать не можем. Вот вроде живешь-живешь, ешь, спишь, гуляешь, работаешь, ходишь в магазин, а потом случается что-то, что ты вообще не мог представить. Оно сбивает тебя с ног, ты шатаешься, пытаясь устоять на месте, цепляешься за все подряд, только бы не упасть. И кто-то падает. А кто-то все-таки стоит и учится ходить по этой расшатанной дощечке.
В моей жизни случилась Даша. И в тот день все дощечки подо мной сломались в труху. И с каждым разом случалось что-то, что в эту труху ссыпало осколки и сгоревшие угли, по которым ходить было все тяжелее и тяжелее. Но я ходил. Каждый раз все равно ходил и Дашу поддерживал, чтобы она на свои стекла старалась не наступать.
И вот полчаса назад я вышел в магазин, чтобы купить Вольту корм и себе что-нибудь, а сейчас сижу с порезанной рукой в открытой «Скорой», выкуриваю третью подряд, смотрю на лежащего на земле и уже упакованного в наручники мудака и жду, когда рыжую перестанут допрашивать.
Я не успел даже до супермаркета дойти, услышал звон разбитого стекла. Напрягся, сделал пару шагов в сторону, откуда шел звук, а через секунду сорвался с места, когда до слуха донесся крик Даши. Испуганный, истошный, истеричный. Я так не бегал быстро никогда, наверное. Сначала заметил, как Владимир падает на землю, потом урода, который Дашу за шею держал крепко, угрожая ей разбитой бутылкой.
Сам не понял, как все случилось, но конечно, кинулся на него, я не мог иначе. Дашку он отпустил сразу, но царапнул щеку немного, а я на бутылку эту сам напоролся, распорол руку, прилично так. Но уложить его труда не составило, он не слишком больше Даши. Роста такого же, только крепче немножко.
Рыжая сразу полицию и «Скорую» вызвала, позвонила отцу. Все примчались в считаные минуты. Вовку в травму укатили, черепно-мозговая, мудак ему хорошо приложился бутылкой, от шампанского, походу. Меня на месте зашили, пока показания давал, Дашку тут же допросили. Она попросила папу без поездок в полицию, тот обещал договориться. Подозреваю, теперь сам будет везде кататься. Ну и не надо ей оно. По таким местам гонять. Преступника поймали, статью ему приличную нарисуют, там и разбой напишут, и покушение, и тяжкие телесные. Посидит, в общем.
Я пока его держал мордой в пол до приезда полиции, он пытался что-то Даше истерично сказать. Я не дал, конечно. Но подозреваю, что они знакомы. Потом поговорим, пока вообще не до этого было.
– Молодой человек, вам нужно будет на перевязки приезжать, – говорит мне медсестра, обрабатывая рану. Все предплечье разорвал, сука… Будет шрам уродский теперь. – И вот лекарство, обезболит и снимет воспаление, нужно следить за раной, рваная и глубокая, может беспокоить.
– Да ладно, – отмахиваюсь я. Пофиг, если честно, заживет. Вымотала меня как-то ситуация эта морально, сижу ни живой ни мертвый. Хочу, чтобы Дашу уже поскорее отпустили. Не представляю, как она вообще держится после всего. – До свадьбы заживет.
– Алексей, – звучит сбоку, и я оборачиваюсь на знакомый голос. Папа Даши. – Можно на секунду?
Киваю. Ну, сегодня-то точно уже все можно. Тут даже если захочу – разговора не избежать.
Встаю и иду за отцом Даши, отходим на пару метров от лишних ушей. Замечаю, что маньяка наконец-то поднимают с земли и заталкивают в машину. Значит, скоро мне вернут рыжую.
– Во-первых, я хотел сказать спасибо, – говорит он неожиданно серьезно и протягивает мне руку. Левую, кстати, потому что правой моей полный пи… Неудобно, короче, пока. – Я даже представить не могу, как отблагодарить за спасение своей дочери. Если что-то нужно или, может, какая-то сумма…
– Не надо денег, они не все в жизни решают. Куда важнее отношения человеческие. Я помог, потому что не мог не помочь. «Спасибо» будет достаточно.
– Спасибо, Алексей, – повторяет он, еще раз пожимая руку. – Она одна у меня, я даже не знаю, если бы…
– Когда ее отпустят? – перебиваю я его. Не хочу слушать плохие предположения, я сам об этом думать не могу перестать.
– Сейчас, она заполняет кое-какие документы, – кивает папа Даши. – Мне нужно будет уехать в полицию, решить несколько вопросов. Вряд ли я смогу до утра вернуться. Я бы хотел попросить, если это возможно… Не бросайте ее одну сегодня. Боюсь, это будет для нее слишком сложно.
– Какие вопросы, я и сам не бросил бы ее, – отвечаю я таким же кивком. – И, если можно, обращайтесь ко мне на «ты». Немного неловко.
– Спасибо, Леша, – немного улыбается отец Даши, и я вдруг думаю, что с этого момента их отношения должны стать намного лучше.
Дверь полицейской машины открывается, и выходит Даша. Вся в слезах, растерянная и испуганная. Почему такое вообще происходит? Почему такие люди живут в мире? Еще вчера самая улыбчивая и яркая девчонка во вселенной сегодня похожа на черно-белую версию себя.
Отец обнимает ее, говорит, что ему нужно уехать, она кивает, они болтают еще минуту, и он уезжает, оставляя ее одну.
«Скорая» тоже валит почти сразу, все, кто был здесь, разъезжаются, и под тусклым светом фонарей между домов на глазах у зевак, наблюдающих за всем в окна, остаемся только мы с Дашей.
– Идем домой. – Я притягиваю ее за плечи и целую в затылок. Она дрожит, старается не плакать, смотрит в одну точку. На щеке царапина, тонкая совсем, неглубокая, за пару дней пройдет, но точно знаю, что Дашу она будет беспокоить. Уже беспокоит. Пальцами к лицу тянется, чтобы пощупать, что с ней идиот сделал, но я руку перехватываю и целую ледяные от нервов пальцы.
Она не сопротивляется, идет смирно за мной, молчит только и дышит тяжело. До завтра пусть плачет, потом буду ее спасать.
Открываю дверь, на пороге Вольт довольный хвостом виляет, хозяйку увидел, счастье у пса. Скачет, лапами стучит, подпрыгивает, и Даша прямо на пол садится, берет на руки щенка и молча позволяет ему облизывать ее щеки. И плачет опять.
Заказываю в приложении ужин. Вряд ли она захочет есть, но нужно будет заставить. Иначе еще хуже будет. Я вообще редко прибегаю к услугам доставки, сам не знаю, по какой причине, но сегодня иначе никак.