– Кто так гоняет возле учебного заведения?
– Да малолетки сами на дорогу не смотрят…
Девочка всхлипнула, а у меня от обиды за нее сжалось сердце. Малышка крепко обняла огромный, забрызганный подтаявшим серым снегом ранец. Ее щеки тоже были перепачканы: она горько плакала, размазывая грязь по лицу.
– Ты из гимназии? – спросил кто-то из толпы. – В каком классе учишься?
– Она мелкая совсем! Видно, что первоклашка.
– Подняться можешь?
– Не отвечает… В состоянии шока, наверное.
– А кто-нибудь видел, как на самом деле-то было?
– Улица в этот час пустая, народу немного…
– Сама виновата! Избалованным детям даже правила дорожного движения не объясняют.
– А это ж гимназия для богатеньких? Попал ты, мужик!
Я бесцеремонно растолкала локтями зевак и подошла к девочке. Та продолжала рыдать, вцепившись руками в рюкзак. Присела на корточки и осторожно дотронулась до ее плеча.
– Где болит? – спросила я.
Первоклассница подняла на меня глаза, полные слез, и негромко прохныкала:
– Ни-ни… ничего-о не боли-и-ит…
– А кто-нибудь вызвал «скорую»? – выкрикнула я, на автомате потянувшись в карман куртки за телефоном.
– Вызвали-вызвали! – раздался женский голос за моей спиной.
Я задрала голову и зло посмотрела на водителя.
– Что ты на меня уставилась? – нервно проговорил он. – Я тороплюсь. У меня, между прочим, жена рожает!
Врет ведь!
– Я запомнила ваш номер, – сказала я. – Готовьтесь к серьезным проблемам.
– Еще мне всякие соплячки угрожать будут… Кто бы сомневался, что вы тут все со связями! – проворчал мужчина, направляясь к своей машине.
Но внезапно поднялся такой бунт…
– Подождите, еще не разобрались! – какой-то прохожий схватил водителя за рукав куртки.
– Отпусти ты меня! Старый осел! – сердито огрызнулся хам.
– А за такое и в челюсть получить можно…
Я услышала голос Вадима Антоновича.
– Что случилось? Расступитесь! Я работаю в гимназии. Дарья Севастьянова?
Преподаватель растерянно наблюдал, как я сидела на проезжей части рядом с рыдающей первоклассницей.
– Девочку машина чуть… – залепетала я.
– Вот именно что «чуть», – встрял водитель. – Ничего не случилось!
– Молодой человек, вы гнали как сумасшедший!
– А девчонка ворон считала… Я видел! – сказал один из очевидцев. – Ладно, парнишка какой-то успел ее в последнюю секунду из-под колес достать. Иначе бы конец… трагедия. А где он, кстати?
– Не говорите ма-ме-е, – продолжала плакать первоклассница.
– Какой парнишка? – озадаченно произнес Вадим Антонович.
– Ну… высокий и в темной куртке. Это не он? – кивнул свидетель на школьное крыльцо.
Все дружно обернулись. Из-за столпившихся зевак, я не могла разглядеть, кто стоит у гимназии, зато четко слышала голоса:
– Вроде он…
– Он! Точно он! Герой!
– С ума сойти, жизнью рисковал. Сам чего натерпелся?
– И все так быстро произошло…
– Гурьев? – воскликнул преподаватель.
Я поднялась на ноги и посмотрела в сторону крыльца.
– Филипп?
Видимо, всеобщее внимание смутило парня, потому что он сразу же скрылся в здании.
Классный Вадим посмотрел на часы и проговорил:
– Дарья, звонок уже был. Беги на урок! Я здесь побуду до приезда врачей и родителей.
Я кивнула и, погладив притихшую девочку по белой вязаной шапочке, направилась к школе. Представляю, как перепугалась малышка. У меня до сих пор дрожали руки, а ведь я только слышала визг тормозов. Если бы не Филипп…
Зайдя в гимназию, я первым делом увидела Гурьева, который только что сдал куртку и теперь растерянно вертел в руке номерок.
– Фил! – выкрикнула я на весь опустевший коридор и бросилась к парню.
Он ждал, когда я к нему подойду. Мы не общались с прошлого года, с той самой нашей последней встречи на набережной.
– Ты спас ее, – выпалила я. – Ты спас ее!
Я порывисто и крепко-крепко обняла Филиппа.
– Спасибо тебе, – негромко произнесла я. – Ты настоящий герой.
Он какое-то время продолжал растерянно стоять, а потом нерешительно обнял меня в ответ.
– Так страшно стало за нее, – продолжала я сбивчивым шепотом. – Она такая крошечная, боюсь даже подумать, что было бы, если б не успел…
– Привет, – внезапно хрипло произнес Филипп.
Это он явно не мне. Я оторвалась от Гурьева и обернулась. В пустом коридоре появился Роберт.
– Привет, – растерянно сказала я.
Блин! Почему он не на уроке? Звонок давно уже был.
Кайзер, нахмурившись, внимательно посмотрел на нас, а затем, ни слова не говоря, поправил на плече рюкзак и быстро направился к лестнице.
– Мне теперь стоит начать бояться? – спросил у меня Филипп.
– Я ему все объясню, – заявила я.
Никогда раньше не видела в глазах Роберта столько эмоций… От злости до полного отчаянья.
23 января 20…8
Филипп стал в нашей гимназии настоящей суперзвездой. После уроков Вадим Антонович собрал сразу два одиннадцатых класса для того, чтобы сделать торжественное объявление и прилюдно поблагодарить Гурьева за героический поступок. Было заметно, что Филу неуютно находиться в центре внимания. Он выглядел очень смущенным и трогательным. Вита смотрела на своего парня с таким восхищением, словно тот оказался суперменом, сошедшим со страниц комиксов.
– Это даст несколько очков Гурьеву на предстоящих выборах, – заметила Карина, когда мы шли к гардеробу.
– Значит, Фил будет в них участвовать? – удивилась я.
– А то! Вряд ли по доброй воле… Но рыжая активную деятельность разводит, ты разве не в курсе?
Я покачала головой.
– Странно, что она тебе не сказала. Вы в последнее время много общаетесь, – усмехнулась подруга. – Вита вовсю агитирует голосовать за себя и за него.
– Неужели?
– Даже подарочки всем старшеклассницам раздала.
– Какие еще подарочки? – перебила я, нахмурившись. – Подкуп избирателей?
– Брелочки прикольные, в виде помады, – пожала плечами Карина. – Ничего особенного! Викуля свой сразу выбросила.
Я нервно почесала переносицу.
– Ладно тебе! – рассмеялась Карина. – Вряд ли какие-то безделушки повлияют на ход голосования. Зато Кайзеру теперь тяжко придется. Видела, как девчонки на Фила стали засматриваться после сегодняшней новости?
– Не обратила внимания, – глухо отозвалась я.
В то время как Вадим Антонович произносил хвалебную речь, у меня были другие заботы. Стоя в толпе старшеклассников, я пыталась встретиться взглядом с Робом. Но Кайзер нарочно отводил от меня глаза и всячески делал вид, что его вся произошедшая ситуация не касается – и вообще ничего не волнует.
Он видел, как я обняла Филиппа. И, похоже, ему все равно…
30 января 20…8
Сумасшедшие, сумасшедшие дни! Ничего не успеваю… По вечерам от усталости просто валюсь с ног.
Краткие сводки с полей: папа на сей раз клятвенно обещал приехать в начале лета, а не в августе – на мой день рождения. Сказал, что нас ждет серьезный «нетелефонный разговор». И все то время, пока он будет в нашем городе, мы проведем вместе…
И как теперь дожить до июня?
5 февраля 20…8
Репетитор по английскому языку задает на дом больше, чем в гимназии. Повеситься можно.
Скорее бы расквитаться со школой, экзаменами, репетиторами, поступлением… Хочется сидеть целый день дома, установить мачту, натянуть снасти… И раствориться в любимом деле, не думая ни о чем плохом.
Сейчас собираюсь с Витой в кино. У меня есть пара часов на то, чтобы хоть немного развеяться и отвлечься от навалившихся забот.
13 февраля 20…8
Вечером я подошла к тете Маше и попросила ее помочь испечь кексы.
– Какие еще кексы? – озадаченно произнесла Мария Архиповна.
– Шоколадные, – подсказала я. – В виде сердца.
– В виде сердца? – женщина лукаво улыбнулась. – Давно мы с тобой не устраивали наш «вечер откровений», как считаешь? Кексы приурочены ко дню всех влюбленных?
– Ну да, – смутилась я.
Четырнадцатое февраля в нашей гимназии уважают. В этот день работает специальная почта, и каждый учащийся, независимо от класса, ждет, сколько же валентинок принесет на перемене добрый дежурный почтальон, в роли которого обычно выступает Жентос. Кайзера наверняка забросают «сердечками» влюбленные восьмиклассницы.
Завтра даже будет работать школьное радио. Можно поставить для кого-нибудь песню или анонимно признаться в любви. В общем, глупости одни. Но ребята прямо-таки с ума сходят по четырнадцатому числу. Хоть какое-то разнообразие в школьных буднях.
В последнее время из-за предстоящих выборов мы с Робом находимся под пристальным вниманием гимназии. Как и Фил с Витой. Поэтому не исключено, что подарками придется обмениваться перед многочисленными свидетелями… Я злорадно улыбнулась. Давненько не проявляла своих горячих симпатий к Кайзеру. Думаю, он уже успел расслабиться.
Тетя Маша приняла мою коварную ухмылку за мечтательное настроение и, кажется, умилилась еще больше.
– На вид они должны получиться хорошенькими, – предупредила я.
– А на вкус? – удивилась Мария Архиповна.
– Ой, на вкус неважно! – махнула я рукой. – Любые слопает.
Я открыла холодильник.
– Как их вообще делать? Масло сливочное надо?
– Конечно.
– Молоко?
– Доставай!
Поставив на кухонный стол все необходимое, тетя Маша начала инструктаж:
– Взбей сливочное масло с солью, сахаром и ванилином.
– А соли сколько? – деловито поинтересовалась я.
– Щепоточку, – ответила Мария Архиповна, на секунду отвернувшись.
Затем, вновь подойдя ко мне, воскликнула:
– Дарья, что ты делаешь?
Я столовой ложкой загребала соль.
– Столько хватит?
– Это не щепоточка!
– Ему сойдет! – отозвалась я, потянувшись за миксером.
– Теперь яйца, – обескураженно продолжила тетя Маша.
– А если здесь немножко со скорлупкой, ничего?
Женщина схватилась за голову: