А по ночам этот урод вырезает органы у живых людей. И бросает их, чтобы потом их сожгли в той котельной, где Скелет побывал вчера. Интересно, он вырезает все это тоже в белом халате и белом колпаке?
Все эти чудовищные образы несколько раз посещали Феликса. Он с самого начала понимал, что эта история с органами не обходится без врача. Или без врачей, то есть его коллег.
Вот только думать об этом было невозможно. Настолько немыслимым это представлялось.
Ведь если врач — значит, он заканчивал медицинский институт, давал клятву Гиппократа. Да Бог с ней, конечно, с этой клятвой. Она все равно нарушалась не раз за историю человечества. Но все же, все же…
Скелет утверждает, что следует искать этого монстра в больнице. Значит, среди практикующих докторов. Значит, он — практикующий доктор. И днем лечит больных, а по ночам…
Думать об этом было невыносимо. Феликс подошел к машине Скелета, и тот вылез наружу.
— Принесли? — спросил он, глядя на пакет в руках Феликса. — Пойдемте. Вы знаете, где тут отдел здравоохранения?
В отделе было пусто. За столом сидела молодая женщина и красила ногти.
— Сейчас обед, — сказала она, поглядев фурией на вошедших мужчин. На вид ей было лет тридцать, она была блондинка с большой грудью и розовыми, как у поросенка, щеками.
— Мы вас не затрудним, — произнес Скелет, не обращая внимания на ее слова. — Вы — начальница?
При виде двух молодых мужчин приятной наружности тетка сменила гнев на милость и неохотно ответила:
— Заведующая в отпуске. Я — инспектор. А что вы хотели?
Скелет оглянулся на Феликса и глазами указал ему на стул. Сам тоже сел и чарующе улыбнулся инспекторше:
— Мы к вам за справочкой. Устной. А если у вас обед, то позвольте презентовать вам к обеду…
С этими словами он достал из пакета большую коробку вишни в шоколаде и положил на стол.
— Что вы? Не надо… — промямлила тетка, скосив глаза на дверь.
— Там никого нет, — тут же успокоил ее Скелет. — В коридоре абсолютно пусто, мы только что видели. Да вы не смущайтесь, нам от вас ничего особенного не нужно. Так, только поговорить.
— О чем? — поинтересовалась инспекторша, несколько успокаиваясь. Разговор принимал привычный для нее оборот. Коробку она все еще не брала, только смотрела на нее, не отрываясь.
— Нам нужно узнать, какие есть больницы вот в этом районе, — сказал Скелет, раскладывая перед теткой на столе карту города и тыча пальцем в пересечение улиц, где находился скверик…
— Тут неудобно смотреть, — ответила тетка и указала на висящую на стене карту района. — Подойдите и покажите, что вас интересует.
Скелет с Феликсом подошли к карте и сразу поняли, что это именно то, что им и нужно. Карта была вся уставлена красными треугольничками. Как будто красная сыпь высыпала на карте.
«Совсем как на коже при вензаболевании», — подумал Феликс, разглядывая частую сыпь.
— Это — медицинские учреждения, — сказала тетка, не вставая из-за стола.
— Все? — уточнил Скелет деловито.
— Все, — подтвердила она. — А вам зачем?
— Надо, — пожал плечами Скелет, доставая ручку из кармана пиджака. Хорошо, что он не побоялся жары и надел пиджак… А то бы еще ручку просить. Исполкомовские работники этого не любят…
Через полчаса они вышли из кабинета и сели в машину.
— Ну вот, — сказал Скелет. — Дом престарелых, психоневрологический интернат для отсталых детей и больница имени какого-то там съезда КПСС.
— Негусто, — произнес Феликс.
— Напротив, — сказал Скелет радостно. — Это же как раз тот случай, когда нам и не нужен большой выбор. Чем меньше больниц, тем уже круг работы.
Он помолчал, что-то прикидывая в уме.
— Если я не прав, доктор, то вы мне скажите, — начал он спустя минуту. — Никогда я не бывал ни в домах престарелых, ни в интернатах для дебильных детей. А вы бывали?
Феликс задумался и покачал головой:
— Нет, кажется. Не припомню.
С чего бы ему бывать в этих местах? Их и медицинскими учреждениями трудно назвать. Просто содержат там стариков и безнадежных детей… Как можно вылечить старика от старости или дебильного ребенка, если его зачали в пьяном виде и мать всю беременность пила и курила? Никак. Ничего тут поделать невозможно. Нечего и лечить…
— Я думаю, что там даже нет операционных, — сказал Скелет, и Феликс кивнул, соглашаясь с ним. В доме престарелых — точно нет. А вот в психинтернате — кто его знает.
— Кто его знает, — задумчиво протянул Скелет. — Но во всяком случае, — сказал он, — проводить такие операции в интернате для детей вряд ли безопасно… Если бы интернат был взрослый, тогда другое дело. А тут вряд ли… Если возить по детскому интернату тела взрослых людей туда и обратно, то рано или поздно будут свидетели. Персонал заинтересуется. Все же не могут быть в сговоре. А детское тело легко отличить от взрослого. Так?
— Так, — сказал Феликс. — Хотя исключить интернат все равно нельзя.
— Конечно, нельзя, — ответил Скелет. — И мы узнаем, есть ли там операционная… Непременно узнаем. Но, честно говоря, меня сейчас больше всего беспокоит больница имени этого самого съезда… В ней-то уж операционная точно есть.
— И не одна, я думаю, — подтвердил доктор. Феликс когда-то слышал об этой больнице. Он не мог сейчас вспомнить, от кого, но точно припоминал, что ему говорили о ней.
Это была большая больница, и человек в ней мог затеряться, как иголка в известном стоге сена… Одних врачей, наверное, больше сотни. Как искать там? Ведь у монстра на лбу не написано. И белоснежный халат его не багровеет от крови невинных жертв…
— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил он у Скелета.
Тот крякнул и недовольно скривился.
— Придется документировать, — сказал он. — Самый надежный способ. Только это будет довольно долго, и может ни к чему не привести. И, кстати, потребует от вас дополнительных затрат.
Феликс ничего не понял. Что документировать? И какие дополнительные затраты?
— Это так называется, — пояснил Скелет мрачно. — Термин такой профессиональный, милицейский. Это все означает, что я попросту сяду в засаду и буду сидеть ночью. Одну ночь, вторую, третью. Буду сидеть у той больницы до тех пор, пока ночью там не заездит какая-нибудь машина. Туда и обратно… Потом, когда они проявятся, прослежу, куда повезли тела. И если туда же — в скверик, то дальше уже дело техники.
Скелет закурил сигарету и обратился к Феликсу:
— Как вам такой план действий? Одобряете, нравится?
Феликс промолчал. Он тоже закуривал и не успел ничего ответить.
— Мне — совершенно не нравится, — продолжал Скелет. — Во-первых, можно очень долго ждать. Неделю, две, три. Представляете себе, во что превратится моя жизнь, если я три недели буду ночью сидеть в засаде возле какой-то паршивой больнички? Во-вторых, можно и вовсе не дождаться. Вдруг они работают не там, и я просто потеряю время? Или у них будет большой перерыв.
— Что же вы тогда собираетесь делать? — озадаченно спросил Феликс.
— Ничего другого, — ответил Скелет мрачно. — И ничего другого мне и не остается. Буду сидеть и документировать. Это у бэхаэсэсников был такой термин раньше. Как теперь — не знаю… Только вот про дополнительные затраты… — Он посмотрел на Феликса. — Вы ведь не сами платите, кажется? Это ведь ваш тот знакомый — клиент? Он мне платит?
— Ну да, — подтвердил доктор и, замявшись, добавил: — Впрочем, могу и я тоже платить. Она ведь моя невеста…
— Это неважно в данном случае, — отрезал Скелет. — Но за просто так я уродоваться не намерен. Если вы одобряете мою засаду, то договоримся так — пятьсот тысяч за ночь.
— Сверх суммы, о которой договорились? — на всякий случай уточнил доктор.
— Конечно. Это — само собой. Это за расследование и за результат. А по пятьсот тысяч — это за ночную работу.
Он выжидательно замолчал. Феликс вздохнул. Сколько ночей потребуется? Бог знает…
— Могу иногда и я посидеть в засаде, — сказал он. — Не обязательно вам каждую ночь там сидеть.
Но сам тут же понял, что сказал глупость и на этом не сэкономишь. А кто будет принимать больных по ночам? Да и вообще — он ведь не спец по этой части.
Скелет усмехнулся:
— Доктор, либо вы платите, либо нет. Кажется, вы уже успели убедиться, что я свое дело знаю неплохо. Убедились? Тогда о чем разговор?
Нужно было согласиться, Феликс это понимал.
— Платим, — сказал он. «В крайнем случае, если Геннадий заартачится и сумма покажется ему слишком большой, я буду платить сам, — решил он. — Интересно, на сколько хватит моих сбережений? На неделю или на две хватит?»
Он скромничал сам с собой. Сбережений могло хватить недели на три-четыре. Но кто знает, сколько ночей понадобится, чтобы монстры проявили себя?
— Вы хотите дежурить прямо с сегодняшней ночи? — спросил он, и Скелет кивнул:
— Чего ждать? Хотя и маловероятно, что они прямо так каждую ночь будут это делать. Но чем черт не шутит? К тому же, мы все заинтересованы в том, чтобы я нашел их поскорее. Вдруг у них много заказов на органы, и они будут работать каждую ночь? Как стахановцы…
После того, как Скелет рассказал мне о своих успехах и мы с ним установили местонахождение больницы, про которую предполагали, что она и есть то место, где «потрошат» людей, я весь оставшийся день думал об этом.
Как ни странно, самое большое впечатление на меня произвело предложение Скелета вырвать из лап этих преступников деньги на операцию для Юли. Предложение было неожиданным. Мне почему-то прежде не приходило такое в голову.
Мы уже обсудили такое с Геннадием, но пришли к выводу, что всех наших денег не хватит на эту операцию. Теперь же открывались новые перспективы. Конечно, дело было за немногим — поймать этих уродов, потом выйти на их организатора-перекупщика и выколотить из него деньги. Не много и не мало, а пятьсот тысяч долларов…
Я не представлял себе, как это может получиться, но у меня появилась слабая надежда.