А через десять дней в него стреляли. Поздно вечером, когда Смирный со своей женой пили чай, в окно влетела пуля-жакан и, пробив насквозь электросамовар, вмялся в бок печки. Все вокруг окутало кипятком; Марина, схватившись за голову, упала на пол. Упав следом за ней, Смирный крикнул:
— Марина, ты жива?!
— Вроде бы да, — всхлипнула она испуганно. — Что это было? Взорвался самовар?
— Нет, Марина, в нас стреляли. Сейчас пойду на улицу и все выясню.
Женщина, лежа на полу, крепко схватила мужа за руку:
— Никуда тебя не отпущу! Не ходи на улицу, там тебя и ждут, чтобы пристрелить окончательно!
Освободившись из цепких рук жены, он выскочил на улицу, по пути захватив стоящий в углу веранды ледоруб, но вскоре вернулся назад.
— Все, убежал гад, — выдохнул он. — Стреляли с улицы.
— Кто это был? — через силу выдавила Марина, не смея подняться на ноги.
— Не знаю. Какой-то хулиган.
— Коля, а может быть, из-за письма к Горбачеву?
— Не выдумывай, а лучше встань и принеси подушку, надо заткнуть окно и вызвать милицию.
Тут только родители заметили, что возле печки стоит дочь и испуганно смотрит на происходящее.
Марина вскочила на ноги, обняла ее и увела в спальню.
— Лера, тут нельзя стоять. По нам стреляли.
Вместе с нарядом милиции примчался и Овсянников. Он с порога крикнул:
— Все живы?! Никого не ранили?!
— Живы, живы, — ответил Смирный, прилаживая на обожженное лицо тампон с облепиховым маслом. — Немножко ошпарило.
— Кто стрелял?!
— Кто, кто! — усмехнулся Смирный. — Знамо дело, кто!
— Хотели убить из-за девушек?!
— Скорее всего, попытались просто предупредить, чтобы никуда не рыпался. Выстрел был с близкого расстояния, а мы с женой у стрелка как на ладони, только слепой мог промахнуться. Нет, хотели просто запугать, но этот номер у них не пройдет. Нечего меня пугать, я пуганый-перепуганный.
— Николай, имей в виду, — с посерьезневшим лицом обратился Овсянников к своему другу. — Что бы ни случилось, всегда рассчитывай на мою поддержку. Я пойду с тобой до конца.
Смирный крепко обнял его, незаметно смахнув навернувшиеся слезы.
— Знаю об этом, мог бы и не говорить.
По данному случаю возбудили уголовное дело за хулиганство, совершенное неизвестным лицом и, как бесперспективное, бросили на дальнюю полку, хотя здесь наличествовала попытка убийства. Зная, какие к нему питают «нежные» чувства в руководстве милиции и прокуратуры, Смирный не стал настаивать на переквалификации преступления, а, зарядив свой охотничий карабин, постоянно держал его поближе к себе. Он отказывался быть легкой добычей у упырей в погонах, в эти тяжелые дни он беспокоился не за свою жизнь, а, как настоящий мужчина, тревожился за судьбу своих родных.
7
Наступил тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. После новогодних праздников, посидев два месяца без дела, Смирный поступил на работу охранником в добывающем предприятии и по роду своей деятельности стал посещать областной центр. Однажды, будучи в очередной командировке, он, устроившись в гостиницу, решил прогуляться по городу, посмотреть местные достопримечательности и посидеть в уютном кафе недалеко от гостиницы за бокалом любимой «Кровавой мэри». Был месяц март, на улице уже чувствовалось дыхание весны, но мороз все же пощипывал кончики ушей, заставляя массировать их ладонями рук. Проходя мимо большого и серого здания КГБ* (Комитет государственной безопасности) он внезапно остановился и, потоптавшись на месте, решительно направился к парадному входу. Открыв массивную дверь, он очутился в вестибюле, облицованном серым мрамором. Дежурный прапорщик, встав с места, поинтересовался:
— Гражданин, вы по какому вопросу?
— Мне бы поговорить с кем-нибудь из оперативников, — ответил он, снимая шапку. — Дело касается убийства двух человек.
Услышав про убийство, прапорщик опешил и, постояв немного в растерянности, указал на кресло:
— Вы тут посидите, а я позову начальника отдела.
Вскоре появился худощавый мужчина средних лет, который протянул ему руку и представился:
— Начальник отдела Крупенко Сергей Павлович. Пройдемте, пожалуйста, в приемную комнату.
Приемная комната оказалось маленькой, от силы три на три метра. Пригласив Смирного сесть за стол, Крупенко поинтересовался:
— Расскажите, по какому поводу вы пришли к нам.
— Меня зовут Смирный Николай Васильевич, — начал свой рассказ оперативник. — Я работал в уголовном розыске города Энска до прошлого года, но обстоятельства вынудили меня уйти на пенсию…
— Вы по этому поводу? — прервал его комитетчик. — Вас незаслуженно уволили?
— Нет, не по этому поводу, — мотнул головой Смирный, — тут дело обстоит гораздо серьезней. Я хочу рассказать вам об убийстве двух девушек должностными лицами милиции и прокуратуры, которые сейчас занимают руководящие посты.
— Уголовные преступления не в нашей компетенции. Почему не обращаетесь в прокуратуру области?
— Дело в том, что у преступников везде свои люди, в том числе и в прокуратуре области. У меня нет другого выхода, как обратиться к вам. И вообще, если люди такого уровня совершают убийство, разве это не угрожает государственной безопасности страны?
— Нет, нет, вы не думайте, что я не хочу слушать вас, — примиряюще изрек комитетчик. — Просто я хотел убедиться, что вы пришли по адресу. Вы абсолютно правильно заметили, что преступления, особенно тяжкие, как убийства, совершенные должностными лицами, угрожают устоям государства. Итак, успокойтесь и начинайте рассказывать, я вас внимательно слушаю.
Когда Смирный закончил свой рассказ, Крупенко долго сидел в задумчивости, прокручивая в голове все варианты отреагирования на такую серьезную информацию. Наконец он заговорил:
— Николай Васильевич, я вас слушал очень внимательно, ваша информация заслуживает полного доверия. Я сегодня же доложу своему руководству о нашем разговоре и будем решать, какие действия нам предпринять. Кстати, вы знакомы с моим коллегой из КГБ города Энска?
— С Дорофеевым? — спросил Смирный и безнадежно махнул рукой. — Он же дружил с Исхаховым Алимом, постоянно охотились вместе.
— Черт подери, куда ни кинь, везде клин! — выругался Крупенко. — Мы настоятельно рекомендуем своим сотрудникам, чтобы не завязывали близких дружественных отношений с кем бы то ни было. А на деле как? Везде круговая порука! Хорошо, мы его информировать не будем, а задействуем собственные силы.
— И как мне узнать, что пошли какие-то движения?
— Мы вам сообщим.
— А как?
— Узнаете, — в конце разговора улыбнулся Крупенко. — До скорой встречи.
Прибыв в Энск и отчитавшись о командировке, Смирный пришел домой, поцеловал жену и подарил ей духи, купленные в большом городе по случаю грядущего праздника, и они сели пить чай. Марина пододвинула тарелку с пончиками поближе к мужу и поинтересовалась:
— Как съездил?
— Хорошо. По пути заскочил в КГБ и попросил помощи.
— В чем? — взволнованно спросила она.
— В раскрытии убийства тех девушек.
— Господи, зачем тебе это надо?! — взмолилась жена. — Один раз уже стреляли, сейчас тебя убьют, и никакой КГБ не поможет! Никому нет дела до этих убийств, а тебе все надо! Может быть, забыть все, что было на службе в милиции и спокойно жить дальше? Тебе же сейчас хорошо, нашел нормальную работу, не нагружаешься, как раньше…
— Марина, я же тебе все объяснил ранее, — не дал договорить жене Смирный. — Убийцы продолжают работать, занимают высокие посты, а я смирюсь и буду спокойно смотреть на это? У нас только фамилия смирная, а в остальном нас прогнуть невозможно. Нет, я пойду до конца!
Тут зазвонил телефон, Смирный выскочил из-за стола и взял трубку. На том конце провода был Овсянников:
— Василич, когда приехал?
— Только что.
— Я сейчас заскочу к тебе, тут такие новости…
— Серьезные? — с учащенным сердцебиением поинтересовался Смирный. — Нашлись девушки?
— Нет, но близко к этому, — быстро ответил Овсянников. — Жди, я бегу!
Положив трубку, Смирный вопросительно посмотрев в сторону Марины, пожал плечами:
— Там что-то случилось. Сейчас Слава придет и расскажет.
Марина с тревогой вдохнула воздух и со шкафа достала чашку для гостя.
Вскоре прибежал запыхавшийся Овсянников и с порога сообщил новость:
— Руслана убили!
— Где?! — удивленно вскинул голову Смирный. — Он же сидит!
— На зоне и убили. Заточкой в грудь, умер сразу.
— И кто же убил? Нашли?
— Одноотрядник. Он уже дал показания. Все это мне по телефону рассказал тюремный опер.
— Избавились от опасного подельника?
— Вот и я так думаю, — кивнул Овсянников, отхлебывая горячий чай. — Демченко постоянно бывает в этой колонии, хорошо знаком с хозяином* (начальник исправительного учреждения).
— Хочешь сказать, что убийство подстроено им?
— А почему бы и нет?
— Слишком витиевато, — засомневался Смирный. — Зная Демченко и его умственные способности, сомнительно, что он так тонко проделал эту операцию. Но чем черт не шутит! Хорошо, будем иметь в виду.
— Еще одна новость, — ошарашил своего друга Овсянников. — У Эльмурзиева подозрение на рак горла, на днях он уезжает в Москву на обследование.
— Фьють, — удивленно свистнул Смирный. — Бог, видя наше бездействие, потихоньку начинает сам наказывать грешников?
— И я так подумал, — улыбнулся Овсянников. — Но богу придется попотеть, впереди много работы.
— Мы ему подсобим, — хохотнул Смирный. — Я привлек на свою сторону КГБ области. По крайней мере, они обещали мне помочь.
— А-аа, на них надежды мало, — махнул рукой оперативник. — Они перестраховщики и без трупов вряд ли что-нибудь предпримут. А вот, если найдем трупы, их помощь будет неоценима. Так что, скоро лето, пойдем искать могилы наших девушек.
— Пойдем, поищем, — задумчиво произнес Смирный и долго сидел за столом, погруженный в свои мысли, покуда гость не засобирался домой.