— Но что делать, Володя? — растерянно пожал плечами Сергеев. Ты же хорошо знаешь Виноградова, позвони ему.
— Виноградов умственно ограниченный следователь, — отрезал Истомин. — Он будет делать все, что скажут ему комитетчики.
— Все же позвони, — просящим голосом попросил Сергеев. — Ты для него в авторитете, он тебя послушается.
— Все, иди отсюда, — сердито буркнул Истомин. — На всякий случай готовь сумку с вещами. Тюрьма по тебе плачет, Вася, с такими дружками-олухами!
Утром к Истомину заглянул счастливо улыбающийся Сергеев и сообщил приятную новость:
— Демченко ночью отпустили домой! Я поговорил с ним по телефону.
— Идиот! — воскликнул прокурор-криминалист. — Ты забыл, кто работает по этому делу?! У комитетчиков все прослушивается, в том числе и твой телефон! Вот вы и наговорили себе по пятнадцать лет!
— Володя, мы разговаривали завуалированно, — виновато оправдался Сергеев. — Ничего такого лишнего по телефону не сказали.
— Завуалированно, блин! — выругался прокурор. — Знаю я вашу конспирацию, через раз прокалываетесь! И что этот кретин говорит?
— Его допрашивали до ночи. Он им сказал, что на даче гуляли впятером: две девушки, Исхахов Руслан, Эльмурзиев Борис и он. Парились и пили водку. Он сильно опьянел, тогда Исхахов отвез его в гостиницу. Он не исключает, что из его пистолета могли убить девушек, поскольку по пьяни забыл свое табельное оружие в бане.
— Дебил, пьянь! — вновь выругался Истомин. — Сейчас экспертиза установит, что из его пистолета убиты девушки, тогда сразу же его арестуют. И не только его! Ты пойдешь следом!
— Но экспертизу же поручат тебе, — осторожно высказался Сергеев.
— Ты что, предлагаешь мне фальсифицировать результаты экспертизы? — грозно спросил его Истомин. — Иди отсюда, разберемся без советчиков!
Как только за Сергеевым закрылась дверь, Истомин схватил трубку и заказал межгород:
— Соедините с городом Энск.
Вскоре зазвонил телефон, и диспетчер соединил его с Виноградовым.
— Здравствуй, Арсений, — поприветствовал Истомин следователя. — Как дела, чем занимаемся?
— Все нормально, работаем, Владимир Капитонович.
— Слушай, Арсений, у тебя в производстве имеется дело по двум пропавшим девушкам. Как там продвигается расследование? Говорят, что задержали некоего Демченко.
— Да не задержали, Владимир Капитонович. Допросили и отпустили.
— А почему? Нет достаточных улик?
— Улики-то имеются — пуля от Макарова. Хочу назначить экспертизу.
— Давай, назначай, проверим. Еще что есть по делу?
— Череп предположительно одной из девушек.
— Что собираешься с ним сделать?
— Хочу направить в Ленинград для идентификации черепа по прижизненным фотографиям пропавших гражданок.
— Ты повремени с Ленинградом, а возьми пулю и приезжай сюда сам. Мы быстро определим, из чьего пистолета она выстрелена. Тогда в Ленинград, может быть, ничего и не надо будет отправлять.
— Хорошо, завтра же вылечу.
Через несколько дней из областного центра вернулся Виноградов и Смирный узнал о том, что пуля не подлежит идентификации.
— Как это не подлежит идентификации?! — воскликнул Овсянников, когда Смирный рассказал ему об этом. — Ты же сам видел, что пуля была в целостном состоянии, все борозды сохранились отлично! Нет, тут что-то нечисто!
— То же самое я говорил следователю Виноградову, но он стоит на своем: не подлежит и все. Потребовал у него заключение эксперта, он говорит, что все оставил в области, должны отправить по почте.
— А почему он сам слетал в область, а не передал пулю нарочным?
— Не знаю. Может быть, выехал по сопутствующим делам?
— Там, в областной прокуратуре Сергеев, один из участников убийства… Постой, не встречался ли Виноградов с ним? — осенило Овсянникова. — Тогда делу швах!
Не знали тогда оперативники, что прокурор-криминалист Истомин, в чьем ведении находится баллистическая экспертиза, является двоюродным братом Сергеева.
— Да этот тупой следователь Виноградов загубит дело! — в сердцах плюнул Овсянников. — Надо бы пожаловаться, чтобы у него отобрали дело.
— А кому пожаловаться-то? — усмехнулся Смирный. — Наш прокурор только о пенсии и думает, ему не до этого.
— Тогда в область или в Москву, в Генпрокуратуру, — не унимался оперативник. — И вообще, такие дела должен расследовать центральный аппарат, поскольку тут замешаны люди при больших должностях.
— Над этим подумаем, — согласился Смирный. — Теперь надежда лишь на череп.
Прошло больше месяца. Смирный постоянно интересовался у Виноградова результатами экспертизы черепа неизвестного человека, но тот уверял его, что все идет своим ходом, он ждет, когда придет из Ленинграда заключение. Однажды оперативник зашел к Виноградову, чтобы по факту убийства сторожа райпромторга повторно осмотреть вещественное доказательство в виде обреза охотничьего ружья. Следователь стал копаться в шкафу, где у него хранились улики по уголовным делам. Смирный, заглянув в шкаф из-за спины следователя, обомлел от увиденного — в шкафу валялся тот самый черный пакет с белыми полосками, во что был упакован обнаруженный на старой свалке череп. Отодвинув Виноградова в сторону, Смирный взял в руки пакет и оттуда достал череп.
— Говорите, что отправили в Ленинград?! — усмехнулся оперативник. — Вы что, решили похоронить дело навсегда?
— Я, я, закрутился я, не успел еще отправить, — испуганно залепетал следователь. — Сегодня же назначу экспертизу.
— Арсений Петрович, я буду жаловаться в областную прокуратуру, а если и там не примут меры, дойду до Москвы, — пригрозил оперативник. — Вы намеренно тянете время, как будто кто-то вами руководит и направляет по ложному следу.
— Никто мной не руководит, — отчаянно мотнул головой следователь. — Сказал же, что сегодня же назначу экспертизу. Заела текучка, просто забыл вовремя все оформить. Зайдите завтра, я дам вам копию постановления о назначении экспертизы и исходящий номер в Ленинград.
— Завтра зайду, — пригрозил оперативник.
Как только Смирный вышел из кабинета, Виноградов дрожащими руками схватил трубку телефона и заказал разговор с прокуратурой области. Когда он услышал голос Сергеева, то, забыв о конспирации, стал судорожно рассказывать о произошедшем:
— Василий, ко мне приходил Смирный и случайно заметил череп. Сейчас хочет поднять скандал.
— Как он увидел этот чертов череп?
— Случайно. Я ковырялся в шкафу, он и заметил.
— И что теперь собираешься делать?
— Василий, я не могу этот череп дальше держать у себя. Сегодня же я отправлю его на экспертизу в Ленинград.
Сергеев, ничего не ответив, бросил трубку. Посидев немного в растерянности, Виноградов резко схватил со стола бумагу, заправил в пишущую машинку и стал печатать постановление о назначении портретной экспертизы черепа неизвестного человека.
На следующий день Смирный зашел к Виноградову и забрал копию постановления о назначении экспертизы и исходящий номер посылки, отправленной в ГУЗЛ.
Через полгода напрасных ожиданий, Смирный, заподозрив неладное, отправил запрос в ГУЗЛ за своей подписью. Вскоре он получил письмо следующего содержания:
Уважаемый Николай Васильевич!
На Ваше письмо сообщаем следующее: нами проведена портретная экспертиза черепа неустановленного человека, отправленного в наш адрес следователем прокуратуры города Энска Виноградовым. Череп с наибольшей долей вероятности принадлежит гражданке Сатаровой Наталье Владимировне.
Материалы экспертизы сданы в архив ГУЗЛ в связи с письмом прокурора — криминалиста Истомина В.К.
Приложение: письмо Истомина В.К.
Заведующий физико-техническим отделом ГУЗЛ Федорцев И.Г.
Ничего не понимающий Смирный стал читать приложение к письму, написанное рукой Истомина:
Заведующему ФТО ГУЗЛ Федорцеву И.Г.
Уважаемый Игорь Георгиевич!
В связи с принятием решения по делу необходимость проведения портретной экспертизы черепа неустановленного человека отпала. Приносим свои извинения за доставленные вам хлопоты.
С уважением: прокурор-криминалист В.К. Истомин
Смирный несколько раз прошелся взглядом по письму, никак не веря его содержанию. Даже в самом дурном сне он не мог предположить, что такое возможно в принципе. Оперативник не раз встречался с несправедливостью на работе, с изменой служебной присяге в корыстных интересах, с разгильдяйством и пьянством своих коллег, с нарушениями кодекса профессиональной этики советского милиционера. Но то, что он сейчас прочитал, выходило за рамки всего этого негатива, присущего любому коллективу; это было настоящее предательство интересов службы скрытым врагом, затесавшимся в рядах правоохранителей.
Возмущенный, он направился к следователю Виноградову и, еле сдерживая себя, чтобы не наговорить резкостей, положил перед ним письмо Истомина. Тот взял бумагу, прочитал, повертел в руках и положил обратно на стол.
— Я устал, — тяжело вздохнул он. — Мне надоело все это, я уезжаю отсюда.
— Надоело быть марионеткой у кукловода Истомина? — жестко спросил его сыщик.
— В том числе, — устало кивнул следователь. — Он самым бесцеремонным образом вмешался в расследование…
— Где пуля? — прервал его на полуслове Смирный. — Дайте мне пулю, я отправлю ее на повторную экспертизу в Москву.
— Нет пули, — с поникшей головой ответил Виноградов.
— Куда она подевалась? — удивленно спросил сыщик.
— Пропала.
— Как пропала?!
— Из области отправили почтой, по пути где-то пропала.
— Вы специально потеряли пулю, вы ответите за это! — не выдержав, крикнул оперативник, покидая кабинет следователя.
Вечером Смирный позвонил Крупенко в КГБ области. Послушав возмущенный рассказ оперативника, комитетчик сообщил ошеломляющую новость:
— Николай Васильевич, вы не знали, что следователь прокуратуры Сергеев и Истомин двоюродные братья?
— Ка-аак! — удивленно протянул Смирный. — Вот откуда ветер дует!