— С утра… Думаешь, что до утра они не найдутся? Может кто-то подобрал их на улице и уложил спать?
— Сомнительно. Любой нормальный человек позвонил бы в милицию — ведь детей же будут искать родители. Нет, Николай, тут что-то нехорошее. Кстати, на примете у меня один мужичок. Он ковырялся в машине, когда девочки играли в песочнице. Пойдем к нему, посмотрим, как он живет, чем дышит.
— Ты с ним разговаривал?
— Накоротке. Поверхностно осмотрел машину и гараж, но ничего подозрительного.
Прежде чем зайти к Барагозовым, оперативники постучались к соседям. Дверь открыла заспанная женщина и спросила:
— Вы по поводу пропавших девочек?
— Да, в отношении них. Можно с вами поговорить?
— Пожалуйста, проходите.
Хозяйка пригласила оперативников на кухню и предложила чай. Овсянников отказался от угощения и спросил:
— Соседей хорошо знаете?
— Барагозовых?
— Да.
— Не совсем. Мы с ними не общаемся, они какие-то скрытные, неприветливые. В подъезде никто с ними не дружит.
— А давно они здесь живут?
— Года полтора-два. Эту квартиру им дали с автобазы, а до этого они жили на окраине.
— Шумы, драки были в их квартире?
— Несколько раз женщина громко плакала. Мы-то не вмешиваемся, дела семейные…
— Какое у них отношение к детям?
— Не знаю. Девочка какая-то тихая и зашуганная, а мальчик совсем маленький. Нет, ничего не знаю, как они их воспитывают.
— А жена?
— Тоже какая-то забитая. При встрече отводит глаза в сторону. Она моложе мужа, по-моему, девочку родила в семнадцать лет.
— Что-то всех замордовал этот тип, — ухмыльнулся Смирный и толкнул Овсянникова в бок: — Слава, пойдем, посмотрим, что за перец этот Барагозов. И фамилия-то соответствующая!
Когда оперативники зашли в квартиру, Барагозов настороженно поинтересовался:
— Раз вы пришли ко мне, значит, девочки еще не нашлись. Какие у вас ко мне вопросы, ведь я вроде бы на все ответил?
— Где родные? — спросил его Овсянников.
— Спят.
— Разбуди жену.
— А зачем она вам?
— Мне надо поговорить. Разбуди.
Вскоре появилась худенькая молодая женщина в халате. Она испуганно обвела взглядом оперативников и спросила:
— Что вам надо?
— Поговорить. Как вас зовут?
— Барагозова Таисия Альбертовна.
Тут в разговор вмешался Смирный, указав Овсянникову:
— Иди и переговори с женщиной на кухне, а я тем временем побеседую с Андреем.
Закрывшись в кухне, сыщик задал женщине вопрос:
— Чем сегодня занимались весь день?
— Целый день была дома с детьми.
— А муж?
— Он работал.
— Сегодня, то есть уже вчера была же суббота.
— Он в субботу работает полный день.
— Приезжал на обед?
— Да, пообедал и снова поехал на работу.
— Машина у него вчера ломалась?
— Не знаю. Она постоянно ломается.
— Он же механик. Почему не отремонтирует хорошенько свою машину?
— Сапожник без сапог, — криво усмехнулась женщина.
— Таисия Альбертовна, мы сейчас проведем в доме осмотр.
— А санкция прокурора у вас имеется? — с вызовом ответила женщина.
— В экстренных случаях закон нам позволяет проводить следственные действия с последующим уведомлением прокурора. А пропажа двух маленьких девочек более чем экстренный случай.
— Хорошо, осматривайте. Только предупреждаю вас — зря вы подозреваете моего мужа в чем-то плохом. Он не способен на такое.
— На какое «такое»? — удивленно спросил сыщик. — Что вы этим хотели сказать?
— Вы же подозреваете его в том, что он похитил девочек и изнасиловал их.
— Вот те на! — поразился сыщик. — Фантазии у вас, однако! Никто так не думает, но мы должны все исключить, чтобы сконцентрироваться на других версиях.
Осмотр квартиры оперативникам также ничего не дал, и они направились к родителям пропавших девочек. Там уже находились следователь прокуратуры и эксперт. Подозвав эксперта, Смирный приказал:
— Возьми с собой оперативника и проверь под ультрафиолетом автомашину, гараж и одежду Барагозова.
— А кто он такой? — спросил эксперт.
— Сейчас его сюда притащат. Надо у него еще изъять нижнее белье и осмотреть тело.
Следователь допрашивал убитых горем женщин, эксперт с Овсянниковым ушли просвечивать ультрафиолетовой лампой машину и гараж Барагозова, чтобы найти возможные следы крови, а Смирный не стал терять время даром и решил поговорить с отцом одной из девочек.
— Барагозова знаете?
— Нет. А кто он такой?
— Он из соседнего подъезда, у него еще желтая «Нива».
— А-аа, знаю, видел. А почему про него спрашиваете?
— Как он вел себя в отношении детей? Бил, ругал их во дворе, приставал?
— Нет, ничего подобного я не видел. Он постоянно копается в машине и больше ничего. А что, он в подозрении?
— Нет, просто, когда ваши дети играли в песочнице, он ремонтировал машину.
— Да, да, он постоянно ремонтирует, — кивнул мужчина. — Но это же не основание в чем-то его заподозрить. Я иногда тоже копаюсь в своем «Москвиче».
— Я же говорю, что мы пока никого не подозреваем, а проверяем всех, кто был рядом, когда пропали дети.
— Тогда понятно, — развел руками мужчина. — Будете проверять все дома вокруг нашего двора?
— Да, придется, — вздохнул Смирный. — Если только до утра кто-нибудь не приведет детей.
— Думаете, что их приютили на ночь? — обрадованно спросил мужчина.
— Ничего исключать нельзя. Надо надеяться на лучшее.
Вскоре пришел Овсянников и доложил:
— Просветили везде, где только можно, но нигде следов крови не обнаружено. У Барагозова изъяли нижнее белье, допросили на протоколе и оставили дома. С утра найдем директора автобазы и спросим, как он работал в субботу.
— Эх, сейчас бы собаку! — мечтательно произнес Смирный. — Дали бы понюхать вещи малышек и обследовать с помощью ищеек всю близлежащую территорию. На предстоящей коллегии будем ставить вопрос, чтобы у нас была кинологическая служба — хотя бы две-три собаки.
Уже забрезжил рассвет, стали подтягиваться милиционеры, которые обходили территорию и соседние дома. Из их отчета стало ясно, что пропажа детей приобретает серьезные масштабы — никто не видел девочек. Продавщица, поднятая среди ночи из дома, пояснила, что примерно в два часа дня в магазин заходила бабушка с двумя внучками, купила дрожжи и конфеты, и они ушли, никто за ними не увязался. По фотографии она опознала пропавших детей.
Теперь все надеялись на чудо и, забыв о сне, с трепетом ждали наступления воскресного утра. Если завтрашний день не принесет желаемого результата, то милиционеров впереди ждала многодневная работа на грани нервного и физического истощения, изнурительные доклады вышестоящему областному и федеральному начальствам, контроль со стороны различных ведомств с грозными оргвыводами, который бы съедал сил не меньше, чем сам поиск пропавших девочек.
3
Воскресный день ничем не смог обрадовать милиционеров — девочки так и не объявились. С утра, обклеив по городу ориентировки, в полдень Овсянников заглянул в кабинет к Смирному. Увидев в дверях оперативника, тот пригласил его за стол:
— Слава, садись, попьем чайку и обмозгуем, как нам дальше быть.
— Плохо дело, Николай, — вздохнул сыщик. — Дети словно сквозь землю провалились. Сейчас начнется свистопляска — понаедут с области, начнут пальцы гнуть, диктовать свои условия, требовать организовать баньку…
— Никаких банек! — резко отрезал Смирный. — Нам хватит одной баньки, до сих пор расхлебываем! Если приезжие сыщики что-то будут требовать помимо службы — сразу отказать!
— Ну, это ясно, — кивнул сыщик. — И пускай кормятся за счет своих командировочных, я им корки хлеба не подам. После того случая с Вожжиной и Сатаровой у меня стойкая неприязнь к областным оперативникам. Ни разу не помогли, а проблем наделали — выше крыши. И гонору-то сколько! Мол, вы тут, лапоть провинциальная, а мы столичные… Да ну их!
— Договорились. Как с Барагозовым?
— Ничего, — мотнул головой сыщик. — Он вчера целый день работал, отлучался только на обед. На работе характеризуется посредственно, ничем особо не выделяется, нет большого рвения к работе, но и не прогуливает. Одним словом, серая личность. Патологоанатом осмотрел его кожные покровы — ничего не обнаружил. Ничего интересного он не нашел и в его нижнем белье.
— Ладно, его пока исключаем. Надо сейчас начать проверять судимых. Агентуре дали задание?
— Сегодня до вечера всех оповестим. Но, Василич, это пустой номер. Если мы исходим из того, что девочек изнасиловали и убили, то такие дела совершает маньяк-одиночка. Они с нашей агентурой не общаются, держат свой секрет при себе. Потому-то появляются по стране серийные убийцы — их вычислить крайне сложно.
— Все равно агентуру надо ориентировать. Вдруг кто-то что-то слышал, кто-то что-то видел. Надо сцепляться за любую соломинку. Сейчас нам нужна любая малюсенькая информация, без нее мы слепы и глухи. Надо поднять список всех лиц, которые сидели за изнасилования, особенно в отношении детей.
— Список уже готовится. Мои опера пошли разговаривать с речниками на тот случай, если дети утонули.
— Конечно, маловероятно, что они утонули, но эту версию тоже надо проверить до конца. До зимы еще есть время, если они утонули, то до ледостава должны всплыть. А если не всплывут, то поминай, как звали — весенний ледоход накрошит их тельца на мелкие кусочки. Но это маловероятно, — повторил Смирный. — Их надо искать на земле, а, точнее, под землей.
— А тот вариант, что их похитили, чтобы удочерить? — испытующе посмотрел Овсянников на своего руководителя.
— Я бы об этом еще подумал, если бы пропала одна девочка. А тут двое… Нет, это исключено.
Прошла неделя. Дети не обнаружились, у милиционеров не было ни малейшей зацепки, ни одна информация, заслуживающая доверия, к ним не поступила. Бросив все дела, отдел милиции занимался только поисками пропавших девочек.