Чеслав покривился, вспомнив о киселе, и приказал компьютеру прогнать картинку через фильтры. Цифры на экране перемалывали друг друга, но номер не определялся. Данных было недостаточно.
Денес подался вперед и смотрел на комп так внимательно, словно по нему шел мультфильм.
– Он неправильно работает, – сообщил Денес.
– Почему?
– Когда ты просишь его сложить числа, он все время дает одинаковый ответ.
– А что он должен делать? – удивился Чеслав.
– Чеслав, но как он может давать одинаковый ответ, если он складывает их в разное время?
С тихим шелестом раздвинулись двери рубки. Эйрик ван Эрлик, в серебристом комбинезоне, подтянутый и невозмутимый, прошел между приборов и наклонился над Денесом.
– Иди поспи, – сказал ван Эрлик. – Келен покажет тебе каюту.
– Я не хочу спать один, – заявил Денес.
– Можешь спать в моей каюте, – поспешно сказал Чеслав.
– Я не хочу спать с тобой, – сказал мальчик, – я буду спать с Келеном. Я буду спать на Келене. Это удобно.
Перед глазами Чеслава встало кошмарное видение. Маленький мальчик, во сне погружающийся в студень чужой протоплазмы.
– Он мягкий. А ты жесткий, – сказал Денес, – почему мы жесткие, а?
– Иди спать, – сказал ван Эрлик.
Денес рассмеялся и побежал прочь, шлепая белыми носочками по травке, украшенной гербом империи. Трава на этой яхте росла прямо из пола.
Ван Эрлик устроился в соседнем кресле. Гладкое смуглое лицо ничего не выражало. Тень его на переборке была похожа на изломанного паука.
– Так, значит, ты сын Трастамары, – сказал пират.
– И что это меняет?
– Довольно много. Твой отец может поменять твою жизнь на жизнь моих людей.
Чеслав покачал головой.
– Полковник Трастамара понимал, что ты можешь проверить генную карту. Он велел передать тебе, что это ничего не изменит.
Глаза ван Эрлика сузились.
– Даже если я подробно объясню полковнику, как именно ты умрешь?
– Ты согласился с моим отцом не потому, что он сломал тебя или купил. А потому, что он дал тебе возможность отомстить принцу Севиру.
Чеслав подумал и добавил:
– Не думаю, что ты ненавидишь кого-нибудь больше Севира.
Ван Эрлик помолчал, а потом спросил:
– Ты понял, кто атаковал нас на Харите?
– Тяжелый эсминец класса «Катана». Масса покоя – двести сорок тысяч тонн. Фальшивый транспондерный код; его позывные соответствуют торговому сухогрузу UP-375-dj, порт приписки – Суак. Досмотровая служба крупной планеты имеет два-три таких корабля; в ОФИ их пять тысяч. Их как грязи. Конечно, если они попадутся с фальшивым транспондерным кодом…
– Я не про корабль. Я про экипаж. Кто был на мостике?
– Два человека. Барр. Локр.
– Барр с целым носом, заметь. Полноценный барр никогда не подчинится человеку. А локры сходят с ума, едва им зачешется. Да и люди… не очень-то любят ксеноморфов. Так что же объединило этот… зоопарк?
Стажер Службы Опеки закусил губу. Шесть часов вахты он провел, гоняя по экрану снимки сторожевика и пытаясь разглядеть маркировки. Ему не пришло в голову подумать о команде.
– Что же?
– Дети Плаща, - сказал ван Эрлик.
Чеслав Трастамара побледнел. А ван Эрлик усмехнулся и добавил:
– У меня для тебя плохие новости. Четыре часа назад в небе над Баррой была атакована орбитальная крепость «Возмездие». Предварительные потери: семнадцать кораблей общей массой покоя семьсот тысяч тонн. Погибли восемь тысяч человек. Корабль, атаковавший базу, передавал транспондерный код «Эдема». При нападении были использованы гипербоеголовки «Борей-М». Модернизированные. «Борей-М» был установлен только на «Эдеме». Якобы.
И с этими словами пират мягко встал и вышел из рубки.
Сто тридцать лет назад император Чеслав издал закон, согласно которому ни одно здание на Митре не могло превосходить высотой императорский дворец.
Это был единственный закон в истории человечества, который нельзя было нарушить из-за законов природы, ибо шпиль императорского дворца представлял собой башню орбитального лифта и уходил вверх на высоту в четыре диаметра Митры, то есть на пятьдесят три тысячи километров, с таким расчетом, чтобы приставший к его причалам корабль мог бы по инерции уйти в открытый космос.
По приказу императора Чеслава причальные фермы были выстроены из арморпласта вражеских кораблей. Кое-где они были оплавлены до сих пор; метровые переборки внутри Триумфального Шпиля зияли тщательно вычищенными пробоинами.
Когда катер с «Астарты» пристыковался к шпилю, полковник Трастамара ступил на прозрачный кристаллопласт шлюза и увидел под ногами планету, облитую белыми сливками облаков и перечеркнутую сверкающим обручальным кольцом.
Кольцо, надетое на целый мир, тоже было искусственным.
Основатель Чеслав выбрал Митру за центральное место в Галактике и за то, что Митру не отягощал многовековой груз вольных обычаев и демократических предрассудков.
Здесь, на Митре, не было ни ядовитых животных, ни сорняков. Здесь не было крошечных государств, взаимных претензий, старых городов и древних развалин. Здесь не было юристов и независимых судов, которые могли запретить императору забрать землю под взлетную площадь дворца, потому что на этой земле было чье-то кладбище или чей-то дом.
Девяносто восемь процентов повфхности Митры изначально было покрыто водой, и дворец императора расположился на одном из немногих островов. Это было сделано намеренно, чтобы изолировать дворец от подчиненных миров и обеспечить императору максимальную безопасность.
Но слишком много дорог вело в Митру.
Еще при Основателе Чеславе во дворце обосновались Службы. Служба Войны, вобравшая в себе при императоре Валентине Службу Иностранных Дел; Служба Опеки, Служба Порядка и Служба Новостей. Службы обрастали чиновниками, чиновники – полномочиями.
Потом чиновники захотели домов, пансионатов и школ. Император Чеслав не любил чиновников и считал, что им полагается мало. А много полагалось ученым и спецтехам, работавшим в производственных центрах, принадлежавших службам.
Службы стали строить производственные центры на Митре. Строить центры было нелегко: ведь на планете не было ни сырья, ни дешевой энергии, ни рабочей силы. Сырье и спецтехов завозили; дома и пансионаты для них – строили. Дома и пансионаты, построенные для спецтехов, на самом деле утоляли чиновников.
Дворец оброс городом; мосты и туннели соединили между собой немногие острова Митры. Деловые решения тоже принимал император; бизнес стал стекаться на Митру. Частные компании стали строить искусственные острова или использовать антигравы.
Шестьдесят лет назад император Валентин приказал увеличить площадь суши, выбросив в космос триллионы тонн воды. Сила тяготения упала на два процента. На Митре появился континент. Над планетой, как над газовым гигантом, повис сверкающий пояс.
Потом операцию повторили второй раз и третий. К 130 г. э.и. суша занимала половину планеты; а города и поселения человека – две трети.
Кольцо обжили, превратив в гигантский комплекс причалов и складов. На планету построили лифты. Каждый день через двести семнадцать терминалов Кольца проходили сорок тысяч людей, полтора миллиона нелюдей и три миллиона тонн груза. Триумфальный Шпиль на всякий случай надстроили на три километра.
Орбитальный лифт, доставивший Станиса Трастамару к наземным уровням дворца, прошел сначала мимо сверкающей дуги Кольца, потом – сквозь вату облаков, а потом – сквозь белое молоко силового купола, и, когда Трастамара вышел из лифта, он вместо неба увидел белую полусферу, на которой сверкала эмблема империи: семь звезд, по числу семи секторов, и сжимающий их в когтях дракон.
Стен у дворца не было: для цивилизации, вышедшей в космос, стена как средство защиты не имела смысла, и вместо стены был Купол. Многие из тех, кто жил и принимал решения во Дворце, годами не видели настоящего неба. Они видели только небо, клейменное Семизвездием и Драконом.
Внизу, у решетчатых ферм причальной башни, начальника Оперативного Штаба уже ждали: один из его заместителей, Эвелен Дор, и служба охраны дворца. Служба была встревожена экзоскелетами на ногах Трастамары. Любая экзоэлектроника во дворце была запрещена. Впрочем, недоразумение быстро разрешилось. После нескольких звонков начальник охраны дворца генерал Терензи лично подмахнул соответствующий чип, и Трастамара вышел сквозь распахнувшийся арморпласт к ожидавшей его наземной машине.
Двери на личную половину дворца были закрыты… Ежедневный Зал был полон народу. На больших экранах красовались логотипы новостных порталов; тот, что слева у входа, показывал запись героической битвы генерала Чебиры с пиратом ван Эрликом. Тот, что справа, показывал пресс-конференцию Тино Чебиры. Тино Чебира стоял тут же, и около него стояли командующий Красным флотом адмирал Иссуф и немолодой сутулый барр, с белыми перьями и самым длинным клювом из тех, что Трастамара когда-либо видел.
Барр был Сыном Всех Гнезд. Он спешно прибыл на Митру для того, чтобы заверить императора людей в совершенной покорности его расы. Возле Сына Всех Гнезд и Иссуфа стояли трое спецназовцев. Они охраняли почетного гостя, прибывшего выражать покорность, от людей и людей – от почетного гостя.
Полковник Трастамара тепло поздравил своего друга и коллегу Тино Чебиру и поговорил с генеральным прокурором. Потом он обменялся мнениями с адмиралом Иссуфом и имел несколько слов с белым барром. Белый барр заверил его в вечной дружбе с императором Теофаном и спросил о слухах, ходящих во дворце по поводу предстоящего назначения генерала Чебиры. Говорили, что его отправят расследовать взрыв над Баррой, и Сын Всех Гнезд выразил опасение по этому поводу.
Дело в том, что генерал Чебира специализировался на предотвращении покушений на императора. За последние три года он предотвратил семнадцать покушений, и каждый раз покушавшиеся давали подробные показания. При этом из двадцати восьми совокупно задержанных террористов только пятеро были людьми, а все остальные – баррами. В связи с этим Сын Всех Гнезд выразил некоторое сомнение в объективности будущего расследования Чебиры. Он с пониманием отнесся к необходимости частого раскрытия покушений на императора, но намекнул, что если бы Тино Чебира относился ко всем расам империи одинаково, то и покушений получалось бы поровну со стороны барров, крийнов и локров.