Размотав бинт, я обнаружил на глазнице какую-то примочку, пропитанную гадким и едким лекарством фиолетового цвета. Ну-ка, снимем! Ничего страшного! Глаз кровью залит, на роговице что-то вроде треугольной кровавой трещины. Склера, да и роговица, что ли, чутка повреждены, выглядит некрасиво, но сильной боли почему-то нет, да и все это, по сути, пустяковина, если меня действительно по роже гномы своими пудовыми кулаками месили. Вопрос в другом! Открыл рот — надо же, целое все! У меня не так давно один молодой черно-тюрбанистый туг зуб на нижней челюсти выбил. Туг теперь уже, правда, стал вечно-молодым, а вот зуб, с хрустом принявший неприличное горизонтальное положение, я не выплюнул, а, превозмогая острую боль, приподнял языком и вдавил на прежнее место. И придерживал потом его языком всю дорогу. Зуб прижился, но, конечно, не остался прежним, а стал резко выдаваться вверх. Теперь он, если рассуждать со стоматологической логикой, "выбивает" все верхние зубы, потому что не ходить же с вечно раскрытой варежкой.
Зуб надо то ли вырывать, то ли подпиливать… На первое не соглашусь — что ж, зря я терпел, пока он приживется? Второе предпочтительней, если б не одно "но". Зубы подпиливают орки, из чистокровных, черногривых. Подпиливать зубы, чтобы могли сомкнуться челюсти на безобразной морде, орков научила жизнь. Сопение, издающееся полуоткрытыми пастями "природных" орков, очень помогало ночью эльфийским лучникам, обученным стрелять на звук. Так что пришлось черногривым под угрозой полного уничтожения и клыки подпиливать, чтобы рот нормально закрывался, и когти подрезать, чтобы рукой, а точнее, лапой обхватить рукоять ятагана. Были, правда, среди черногривых поклонники старины и ревнители традиций, так эти, залив глаза, бросались на строй копейщиков, будучи вооружены только своим природным оружием — клыками и когтями. И гибли, конечно. Ха-ха! Посмотрел бы я на орков, как бы они сейчас в атаку бросились… Дураков нет! Теперь каждый с пистолетом-револьвером-винтовкой ходит, как передвижной арсенал! В этом я орков понимаю, но подпиливать по-орочьи зубы не согласен.
Так, что же у нас с мордой лица в общем и целом?
Из зеркала на меня неприятно скалилась если не орочья, то откровенно бандитская харя: бледно-зеленая, с перепоя, один зуб точит, левый глаз красный и страшный, волосы грязные, сосульками во все стороны, красавчик! Нормальный, чистокровный эльф с таким клошаром и здороваться не станет. Нос зажмет и зажмурится.
Что у нас тут? Душ? Вот и воспользуемся!
— Ты чего ж, бесстыдник, творишь? — раздался старческий дребезжащий голос. Старческий, конечно, но …женский!
— …! — выругался я от неожиданности и прикрыл срамное место. Меня что же, в женское отделение положили? В целях унижения личного достоинства?
Или у гномов в больничке нет различия на Эм и Жэ? Я юркнул в душевую кабинку, быстро помылся, завернулся в висевшее на крючке полотенце и осторожно выбрался в "палату", шлепая голыми пятками по теплому полу и оставляя на камне стремительно высыхающие мокрые следы. Надо же! Полы с подогревом! Красота! Бабульку-гномиху я не заметил сразу хотя бы потому, что она была очень маленькой и ссохшейся. Мумия такая, почти незаметная под одеялом. Но взгляд у старушки был тверд и ехиден, а в худых ручонках-щепочках сохранилось довольно силы, судя то тому, с какой скоростью мимо моей головы пролетела подушка. Увернулся я на автомате, во все глаза уставившись на соседку. Одеяло она натянула по горло, сверху остался только нос крючком, да ночной чепчик, сливающийся по цвету с подушкой. Понятно, почему я ее не заметил!
— Не жалко подушку, бабуля? — спросил я участливо, — запачкается ведь!
— Постирают! — гордо ответила старушенция, — Эх, будь я на триста лет помоложе!
Какие-то гномы озабоченные. Вот в людских землях, в какой бордель не зайди — везде гномы сидят… Кася эта с ее намеками… Теперь бабулька… Ей пора уже гроб заказывать, да о посмертии думать, а она все об одном…
— Да, будь я помоложе, уши бы тебе, паршивцу, поотрывала бы! — Я аж поперхнулся. — Чтоб знал, как в обчестве заголяться!
Старушка, оказывается не столько похотлива, сколько задириста и боевита. А ну-ка я ее "на слабо"!
— Вот только не говори, уважаемая, будто что-то новое увидела! Небось, в жизни такое приходилось…
— А как же! — немедленно поддержала разговор старушка. И началось. "Бессонница, Гомер, тугие паруса… Я список кораблей прочел до середины…" Именно до середины, потом срубился… Старушке нужен был слушатель, и где-то через две-три минуты ее монолога я приноровился кивать и поддакивать в нужных местах.
— …Снорри, который сын однорукого Бомина, у него еще прозвище было Три Руки, потому что он сначала себе протез сделал нормальный: для левой руки. У него как раз левой не было. А потом он сделал себе еще и протез для правой руки и иногда надевал его на культю просто так, ради смеха. Оттого и Три Руки!..
И так полтора часа. Целая пара! Уж и волосы высохнуть давно успели, а старуха все никак не успокаивалась. Что обидно: у старушки был такая память, что она могла бы стать прекрасным летописцем, если бы не …пол. Гномы вообще неохотно выпускают своих женщин из пещер, может быть, потому, что с рождаемостью у них дела обстоят разве что чуточку лучше, чем у эльфов. Поэтому старушка прекрасно помнила всех своих родичей: троюродных, четвероюродных, седьмую воду на киселе, но игнорировала тот простой факт, что времена, как бы попроще сказать, сильно изменились! И ее разлюбезные правнуки теперь на бронетранспортерах с крупнокалиберными пулеметами подведомственную территорию патрулируют!
— Ты, кстати, кусочник? — прервала свой бесконечный монолог старушка, встрепенувшись. Я тоже продрал широко открытые глаза — Да понятно, что кусочник, чужак, эльф, кто ж тебя к котлу подпустит? Тебя ради этого ко мне и засунули!
Хм, я-то думал, что это ее ко мне засунули, но, по совести-то, старушка здесь первая очутилась, и именно меня к ней подселили. Что за тема с "кусочниками"?
— А кто такие "кусочники"? — спросил я, и был награжден новой лекцией о том, что такое гномьи традиции, и почему молодые гномы их не чтут.
Выяснилось, что моя собеседница принадлежит к почтенным "котелковым", и презренные "кусочники" еще пожалеют!
Да-а-а! Сложно как все! И сложно, в первую очередь, потому что "котлами" раньше считали гномские семьи. На семерых — один котел! Больше народу в семье — получай еще один, формируй новую ячейку общества. И отселяйся. Вот какое странное число 7. У людей оно тоже в почете. Счастье, вроде бы, приносит. Ну-ну…
Можно было догадаться, что у гномов свои заботы, мне абсолютно непонятные и неинтересные. Какая мне, полуэльфу, разница, "кусочник" или "котелок"? Отселяют гномов на новые выработки или же, получая стабильные заказы от пришлых, оставляют на месте, наплевав на "правило котелка", потому что есть возможность кормить не только "вот столько", но и "вон аж сколько"! Точно так я не видел никакой разницы между "баллонами" и "хрюшками" в огнеметной роте. Но пришлось, однако же, примерить все на себя. Вот и теперь… Новый король, конечно, "кусочник". И памятуя о споре с Лимлином, лежит моя дорога к "котелкам".
Пока я предавался размышлениям, старушка предавалась воспоминаниям. Оказывается, декольтированное платье могли носить только дамы из королевской семьи. А сейчас! Позор! Каждая шмакодявка позволяет себе такой вырез, что можно было бы просто платье не надевать — и так все видно! А юбчонки! Это не юбки, это пояса такие! Даже не пояса — воротники! С капюшонами!
Безымянная старушка распалялась все больше, а я подумал, что не иначе как присутствие Каси в больничной палате послужило катализатором для такой бурной реакции. Завидует… Понятно, что лучше быть молодым, красивым и здоровым, чем старым, безобразным и больным…
— А чего плохого? — прикинулся я, что ничего не понял. — Ну, видно! Королевский авторитет вырезом на платье, что ли, определяется? Я-то думал, у вас, гномов, король — это всегда лучший кузнец, оружейник, торговец, на худой конец!
— На худой конец! — передразнила меня взбешенная гномка, — Ты тоже концом думаешь, как все мужики! А еще эльф!
Ну, если она во мне видела понимающего собеседника только потому, что я эльф, то она ошиблась, и сильно.
— Всегда с малого начинается! У короля все по статусу должно быть! А прочим нечего коленками сверкать, похоть у молодых да безбородых пробуждать, искушать! Сколько царств из-за этого погибло! Никто не хочет учиться! Никто!..
Во-во! Золотые слова…
Помню, сидим мы в спортзале Тверской Академии, бинтуемся, а один из студиозов байки травит, как они, в качестве упражнения, расписали альтернативные спецоперации против всех сопредельных княжеств. Против Армира такой план был: прилетает дирижабль, выгружает из своего трюма не оружие и бомбы, а бочки с вином. Улетает. На бочках честь по чести написано, какого года урожай, все печати и клейма присутствуют. Большими буквами написано, что при перевозке продукт имеет обыкновение портиться. А что? Истинная правда… Армирцы осторожно подходят и берут бочки в плен. Прекрасно. Потом армирцы упиваются, и можно всех вязать и грузить штабелями на телеги. И прямиком в лагерь для военнопленных и перемещенных лиц. Какой же армирец потерпит, чтобы вино попортилось? И как проверить, не испортилось ли оно от полета на дирижабле? Только попробовать!
Для озерников план еще проще: прилетает дирижабль, но выбрасывает на позиции не бомбы, а сигаретные пачки. А на каждой пачке написано, что она является пропуском в лагерь противника, где за винтовку с продольно-скользящим затвором заплатят по 200 золотых, за самозарядку — чуть больше, а за голову офицера — гораздо больше. На следующую ночь все озерники прибегут сдавать свое табельное оружие и бошки своих начальников, надеясь навариться на разнице цен. Принимай по описи!
С гномами, значит, если аналогию проводить, еще проще будет: грузовик кружевного белья, чулок, мини-юбок и развратных кофточек с большим декольте. И сразу у гномов гражданская война, разруха и нестроения.