Легенда оказалась довольно неплохой. Тоби задался вопросом: а не прячет ли она своего монстра?
Они пошли в лес.
— Извини, что поднял такой шум из-за этого, — произнес Тоби. — Мне просто не нравится оставлять Гэррета одного, когда он так травмирован.
— Он не один.
— Ты знаешь, о чем я.
— Просто веди меня к хижине.
Пока они быстрыми темпами приближались к хижине, Тоби мысленно молился, чтобы Оуэна там не было, когда они придут. Он продолжал слать телепатические послания своему другу, и плевать, насколько безумно это выглядело. Многого от него не требовалось: прогуляться и, быть может, перехватить что-нибудь пожевать по дороге.
Пожалуйста, Оуэн, пожалуйста, пожалуйста, пусть тебя не будет в хижине, когда мы придем. Сходи поохоться, сходи назад к Эсмеральде, сходи искупайся... черт, сходи в город и выпусти кишки еще какому-нибудь старикану, мне пофиг, просто пусть тебя там не будет.
Когда они пришли в хижину, Оуэн их ждал.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Одно из самых тонких наблюдений по поводу старения, которые слышал Тоби, заключалось в том, что время ускоряется, когда становишься старше. В восемь лето длится бесконечно и кажется, что Рождество никогда не наступит. В пятьдесят говоришь что-то вроде: «Как, уже август?» — и удивляешься, как такое возможно, что пора уже праздновать следующий Новый год, когда ты только что отметил наступивший.
Но момент, когда Сара в ужасе смотрела на монстра, а Оуэн, в свою очередь, смотрел на нее, длился как предыдущие пятьдесят два года жизни Тоби, и в то же время каким-то образом у него не было времени представить себе, как все это может закончиться.
Оуэн, по всей видимости, был в замешательстве, но при этом рад. Сара, казалось, была в ужасе.
— Не беги, — проговорил Тоби. — Он не причинит тебе вреда.
Сара не произносила ни слова. Он видел, как она напряжена, видел, что она вот-вот готова сбежать — так же, как с собрания группы поддержки, но в тысячу раз сильнее. Однако он не мог ей этого позволить. Оуэн догонит ее, если она побежит.
— Он не причинит тебе вреда, — повторил Тоби.
Оуэн показал знаками: кто?
— Это Сара. Ты знаешь Сару. Я тебе показывал фотографии.
Оуэн заговорил:
— Тоби.
Ужас, исказивший лицо Сары, причинил Тоби боль сильнее, чем если бы коготь монстра вонзился ему в сердце и, разбрызгивая кровь, вырвал его из груди. Она закрыла рот рукой и учащенно задышала.
Оуэн показал знаками: друг?
— Да, друг, — сказал Тоби, призывая все свои силы, чтобы голос звучал твердо. — Скажи ей, что не причинишь вреда своему другу.
Не причиню вреда другу.
— Тоби, уведи меня отсюда, — проговорила Сара. — Уведи меня от этой твари.
Она теряла контроль. Тоби положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить, но она ее стряхнула.
— Я сказала, уведи меня на хер отсюда!
Оуэн нахмурился, явно задетый ее реакцией.
— Все хорошо, хорошо. Мы идем. Оуэн, не иди за нами. Гэррет в порядке, у него все хорошо, так что о нем не беспокойся, у всех все хорошо.
Он вывел Сару, каждые две секунды оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что Оуэн за ними не следует. Он не следовал. Оуэн просто стоял там, расстроенный и одинокий.
Когда хижина исчезла из поля зрения, они побежали.
Они вышли из леса на задний двор, и Сара развернулась к Тоби; ужас сошел с ее лица, уступив место чистейшей злобе.
— Что это была за херня?
— Его зовут Оуэн, он...
— Какого хера ты делаешь с нашим сыном?!
— Дай мне объяснить.
Сара дала ему пощечину — такую сильную, что Тоби почувствовал, как на глазах наворачиваются слезы.
— Твою бывшую девушку съело огромное животное — ты что, думаешь, я не сложу два и два? Ты думаешь, я чертова идиотка?
Дверь открылась, и на заднее крыльцо вышла Бекки с Ханной на руках.
— Нет, это не так. Дай мне возможность, и я помогу тебе все понять.
— Что понять, Тоби? В чем ты меня хочешь убедить? Что творится в твоей сумасшедшей башке? Я даже описать не могу, насколько все это ненормально, сукин ты сын.
— Бекки, тебе лучше зайти внутрь, — сказал Тоби.
— Может, вы, ребята, потом этим позанимаетесь?
— Бекки, зайди внутрь! — закричал Тоби.
Бекки поколебалась, но затем зашла внутрь, закрыв за собой дверь.
Сара сделала несколько глубоких вдохов.
— Хорошо. Объясняй.
— Оуэн никогда бы не причинил вреда Гэррету.
— Ты еще и назвал его? Ты назвал эту тварь?
— Да! Потому что он не какой-нибудь там дикий зверь! Знаю, что звучит безумно...
— Ты даже не представляешь себе насколько.
— Дай мне сказать, хорошо? Клянусь тебе, я бы никогда не подверг нашего ребенка опасности. Оуэн ничего ему не сделал. Это был несчастный случай, который мог произойти где угодно.
— Гэррет сказал, что эта тварь лизала его кровь.
Эту часть сегодняшних событий было сложно обойти вниманием, и Тоби планировал принять меры — возможно, даже никогда не приводить Гэррета в лес, как бы он ни умолял его позволить увидеться с другом.
— Не было такого, — сказал Тоби. — Не знаю, с чего он это взял. Ты же видела Гэррета — он потерял много крови и едва осознавал, где находится.
— Как давно ты его туда водишь?
— Не знаю. Давно.
— Как давно?
— Это не важно!
— Почему эта чертова тварь произнесла твое имя?! — завопила Сара.
— Потому что он мой друг. Мы с ним дружим со школы. Я не знал тебя, не знал мистера Линча, не знал Бекки, а Оуэна знал! Он через все со мной прошел! Знаешь, когда я нашел его в пещере? В шестидесятом! Вот почему я знаю, что он не собирался причинить вред Гэррету! Вот почему я знаю, что он не собирался причинить вред тебе! Потому что он мой лучший друг!
Сара уставилась на него ледяными от ненависти глазами.
— Зато он причинил вред Мелиссе.
— Ты не знаешь, что там произошло.
— Если ты собираешься так жить, прекрасно. — Сара больше не кричала, и ее спокойный голос тревожил еще больше. — Можешь ошиваться в лесу со своим волшебным дружком и получать удовольствие. Делай, что тебе заблагорассудится. Но жизнями детей ты рисковать не будешь.
— Я не...
— Я ухожу. Гэррет и Ханна идут со мной. Мне не нужны тут твои психические расстройства. Не приходи к нам, не звони нам, вообще, черт возьми, тебя не должно для нас существовать, понял?
— Ты не можешь забрать детей.
— Когда ты взял Гэррета туда и позволил ему находиться рядом с той тварью, ты лишился своих родительских прав. Ты исчез из нашей жизни. Я тебя люблю, но в твоей голове сидит что-то омерзительное, и я хочу увести от этого детей.
Тоби покачал головой:
— Нет. Я тебе не позволю. Хочешь развода? Прекрасно! Неси бумаги. Я подпишу, что нужно. Но Гэррета и Ханну у меня не забирай.
— Ты уже тут ничего не выбираешь.
— Я буду оспаривать.
— Ни хера ты не будешь. Только попробуй меня остановить, и я всем расскажу о твоем драгоценном дружке. Я соберу целую чертову пресс-конференцию. Они весь лес перероют в поисках этого урода и пристрелят его. Я не блефую.
В ее голосе появились жестокие, почти садистские нотки.
— Пожалуйста, не забирай их, — тихим голосом произнес он.
— Тебе еще повезло, что я прямо сейчас не вызвала полицию. Тебе стоит пойти прямо в лес, пустить пулю в лоб той твари и привести свою жизнь в порядок. Это там ты был все это время? Сколько? Сотни? Тысячи раз? Да что с тобой? Ты разве не видишь, что это безумие?
— Вижу.
— Тогда какого хрена ты потащил туда нашего сына?
— Потому что он наш друг!
— Уже нет. Мы разделим деньги и имущество, как цивилизованные люди, и распрощаемся, но, если ты хоть когда-нибудь попытаешься приблизиться к нашим детям, это конец.
— Если бы ты провела с ним какое-то время, ты бы поняла.
— Тебе лечиться надо, Тоби. Иди в отель.
Я позвоню, когда мы будем готовы съезжать.
— Убей ее, — сказал Лэрри. — Устрой вакханалию!
— Никого я не буду убивать.
— Ты что, поменял свои убеждения? Ты убил меня. А я всего-навсего ударил тебя пару раз. Эта сука украла твоих детей.
— Я это заслужил.
— Никто такого не заслуживает! Ты видел, какая она была самодовольная? Иди возьми ружье и выстрели ей в затылок, пока она упаковывает вещи. Сколько Оуэн уже не отведывал сочного человеческого мяска, а?
— Уйди.
— То есть ты позволишь ей одержать верх? Ну ты и лузер. Как был лузером в старших классах, так им и остался. Представляешь, как бы было классно, если бы ты нажал на спусковой крючок, а ее черепушка разлетелась в клочья?
— Было бы ужасно.
— Включи свою фантазию. Давай вместе себе это представим. Пуля пробивает ей череп, раскалывает его, серое вещество брызжет на стену. Посмотрели бы мы, как она украдет у тебя Гэррета, превратившись в окровавленный труп. Я бы поаплодировал, когда Оуэн принялся бы зубами отрывать сухожилия от костей.
— Да пошел ты в жопу, — сказал Тоби. — Я никогда не причиню ей вреда.
— Не надо будет постоянно прятаться. Помнишь, как было классно, когда ты съехал от родителей? Ты мог видеться с Оуэном сколько заблагорассудится. Зачем ты женился? Только лишился всей этой свободы. Ради чего?
— Я люблю ее.
— А она тебя, да? Наверное, поэтому она все у тебя забирает? Она хоть попробовала понять? Она думает, что гораздо лучше тебя и может украсть твоих детей, не дав тебе возможности рассказать свою историю?
— Да история-то херовая.
— Согласен. Тут я не спорю. Но твоя история херовая, потому что такое не часто услышишь. Знаешь, когда вы двенадцать лет в отношениях, нужно быть готовым иметь дело с херовыми ситуациями.
— Я подвергал Гэррета опасности.
— Сколько раз ты заковывал Оуэна в цепи? Сколько ты подстраховывался? И Оуэн ничего ему не сделал!
— Но мог.
— Даже если бы тебя там не было, Оуэн вынес бы его оттуда. И на всех газетах на первых страницах были бы заголовки о том, что героический монстр спас жизнь невинного мальчика. Убей эту суку.