Пишу на столе рунами «мяф». Смотрю на Ерофея.
- «Мор», «яхо», «фа» - послушно читает парень – М-я-ф.
Пых, наверное, подумал, что его дразнят и более громко повторил своё мяф. А я стираю руны и тычу пальцем в питомца.
- Хочешь сказать, что не надо руны отдельно проговаривать?
– Да! – киваюя головой
– Разом читать, что ли?
– Да! – и радостно чмокаю ученика в щёку.
Дыхание мгновенно сбилось и горло словно удавкой затянуло. Задыхаясь, беззвучно закашлялась.
Что это?
Увидев, что мне плохо, смутившийся было Ерофей заметался по кухне, не зная, чем помочь. Схватил кружку, зачерпнул из ведра воды.
- Попей, Даша!
О, как! Да он имя моё уже знает – наконец-то смогла вдохнуть я. Дрожащей от слабости рукой взяла тяжеленую глиняную кружку. Чай из такой пить хорошо – толстые стенки сосуда долго тепло хронят, но вот сейчас… Приятель поддержал посудину, чтобы я смогла сделать несколько глотков холодной колодезной воды.
- Что с тобой было? – С тревогой заглянул в глаза парень.
Пожала плечами – не знаю. Махнула беззаботно рукой – прошло уже. Вдо-о-ох – выдох. Всё можно жить дальше. Улыбаюсь, успокаивая нас обоих и иду к неоконченной работе, а Ерофею показываю на книгу.
- Читать? – уныло переспрашивает помощник.
Читать, дружочек, читать – радостно киваю ему я.
Глава 14
Дни летели за днями, и каждый новый день становился короче. Уже не только ночи напоминали о скорой осени, но и днём в тени зябко было долго оставаться. Мысли о скорой зиме тревожили. Одежда теплая нужна, обувь. Продукты, обещанные дедом, так и не подвезли.
Зато дом радовал чистотой и порядком. Чистоту подчёркивал потрясающий аромат. По совету хозяйственной Боянки, часто забегающей на чай, мы с Ерофеем пропитали полы горячей смесью воска со льняным маслом, после чего тщательно натёрли доски обрезками старых валенок.
Одна я вряд ли с таким объемом работ за два дня справилась бы, а с помощником... Нет, не запросто, и вдвоём тяжело было. Освободить комнату от мебели, горячей водой тщательно два раза пол помыть. После этогокистями мочальными щедро промазать каждую доску и каждую щель. Дождаться, когда смесь впитается и подсохнет, и натереть пол до матового сияния. Потом занести и расставить мебель, которую тоже по мере возможности освежили.
Начали с гостиной и прихожей. Едва успели закончить к возвращению чародея из академии. Мне очень хотелось до конца навести порядок в комнате деда, в которой чистым островком оставалась только отмытая мною в первый день середина комнаты. Но для получения разрешения от упрямого старика нужны были веские доводы. Надеялась, что золотистый цвет пола и благолепный аромат мастики смогут сломить непонятную строптивость мэтра.
– Как же хорошо-то, – вымолвил дед, устало опустившись на стул. – Никогда не думал, что запущенная берлога старого бобыля сможет превратиться в уютный дом.
Он поманил меня к себе, а когда подошла, приобнял и чмокнул в макушку.
– Спасибо, тебе моя хорошая. – Я, согласно кивая, слегка отстранилась и показала глазами на Ерофея, заслужившего не меньшую похвалу. – И тебе, отрок, благодарность сердечная. Скажу Богдану Силычу, что достойный у него воспитанник. Вежливый и работящий.
Пользуясь моментом, ткнула пальцем в сторону лестницы. Осей со вздохом отрицательно покачал головой.
– Не надо, Дашенька. Мне и так хорошо. Не трать силы и времени на пустое.
Да пиииииииии! Хотелось упереть руки в бока, топнуть ногой и сказать, что в доме везде должно быть чисто. От чердака до подвала. Но поступила иначе. Надула губы, бровки собрала домиком, изображая моську несчастного ребёнка, и шмыгнула носом. Вот как зареву сейчас! Будешь, дедушка, знать.
Чародей и вправду испугался.
– Девочка моя, не обижайся на старика. Не плачь, пожалуйста. – Я, не поддаваясь на уговоры, старательно пыталась выжать из себя слёзы, и мэтр сдался. – Ох, делай ты всё, что хочешь, только не плачь, светлых богов ради!
Тут же перестала кукситься, чмокнула старика в щёку и, поманив за собой Ерофея, поспешила на кухню. Пора ужинать.
Хм... Деда поцеловала без последствий, а за безобидный «чмок» щеки приятеля прилетело дважды. Он что, неприкосновенный для меня? Перепроверять желания нет. Постерегусь...
После еды Ерофей поблагодарил и ушёл домой, а я решила покаяться опекуну в растрате. Артефакт, купленный за серебряную монету, оказался не совсем пустышкой. Разрезав ставшую мягкой после стирки мешковину на куски, из которых планировала сшить матрасы, и оценив объем работы, вздохнула о швейной машинке. Вздохнула и вспомнила, что валяется у меня на дне короба, в котором я храню иглы, нитки и тесьму, палочка волшебная.
Достала, покрутила в руках, да и провела вдоль намеченной линии соединения. Проверила, что получилось. Как ни странно, но полотна между собой соединились. И очень даже крепко, но не более, чем на пять сантиметров. То есть артефакт рабочий, но то ли разрядился, то ли работать им может только магически одарённый человек.
– Ты где такую вещицу взяла? – удивился Осей, рассматривая блестящую палочку на вытянутой руке.
Махнула в сторону торга и вздохнула. Но дед не обратил внимание ни на ответ, ни на мой покаянный вид. Он что-то бормотал себе под нос, замирал, прикрыв глаза и, спрятав мою покупку между ладонями, сжимал и вытягивал губы. Наконец оторвался от забавлявшей его вещицы и вынес вердикт.
– Как я понимаю, ты это на торжище купила? – Киваю. – Много заплатила? – Виновато киваю. – Золотой? – Нет! Даже руками отмахнулась: – Серебром платила. – Смотрю в пол. – Сколько? – Пальцами показываю маленький кругляш и один палец.
Теперь у чародея лицо вытягивается от удивления.
– Малую серебряную монету?!
Да, о чем искренне сожалею.
– Присядь. – Дед указал на стул. – Года два назад в Академии факультет артефакторики получил большой заказ на изготовления артефактов, скрепляющих ткани. Указ вышел, что Армию срочно в новую форму переодеть требуется. Сама понимаешь, что иглой ковырять долго, портных потребуется много. Решили, что так дешевле будет. Нашим выдумщикам задание только дай. Сутками из лаборатории выходить не будут... Придумали, сделали. Заказ был на сто штук. Их честь по чести под опись сдали, защитив государственным патентом. Но пока изобретали, смастерили немало опытных образцов, которые куда-то исчезли. Скандала не было, но разговоры ходили. И образцы эти время от времени появляться стали. Задорого продавали. Не меньше золотого. Как ты за серебрушку сторговала?
Плечами пожала и показала на образце, что артефакт слабосильный. Может, поэтому?
– Это да, – согласился чародей, – тут немного магии надо, а ты у меня неодарённая. Ну, да к лучшему это.
Он взял палочку в руки и провел по обрезкам. Края сцепились лучше сшитых. Эх, мне бы так.
– Возьми. Зарядил я его. Не знаю, на сколько хватит. Потом ещё подойдёшь.
Работало устройство отлично. Хватило, чтобы скрепить все швы матрацев, наматрасников и простыни подрубить. Остальное решила оставить на другой день. Да и рука от чего-то озябла.
Другой день начался со встречи с молочником. Вот странность-то. Пост ведь. Торговля мясом и мясными продуктами запрещена, зато молочку и яйца этот запрет не касается. Но пока вникать в это нет ни желания, ни времени. Я на завтрак блинчики с творогом затеяла.
Мука, полученная от Богдана Силыча, была отличной – лучше не найти для моей задумки. Белая и помол тонкий.
За час, оставшийся до завтрака, успела напечь стопку блинчиков, завернуть в них протёртый с мёдом творог и, сложив рулетики на противень, слегка запечь. Духовки или печи русской с подом, горнилом и сводом, где томят, запекают и пекут пироги или хлеб, в хозяйстве нашем не было. Поэтому противень поставила прямо на дно топки, оставив в ней для жара два небольших камня.
– Ох и мастерица ты, внученька! – смазывая очередной блинчик взбитыми сливками, хвалил меня Осей. – Смотри, Ерофей, хорошая невеста подрастает. Не упусти.
Дед шутил, как это часто делают старики по отношению к молодёжи, но отрок, старательно повторяющий за чародеем правила поведения за столом, отложил вилку. Едва заметно стрельнул в меня взглядом, внимательно посмотрел на мэтра. Потянулся утереть рот рукавом, но опомнился и промокнул губы салфеткой.
– Осей Глебович, я смотрю, – серьёзно ответил парень. – Вы правда отдадите за меня Дарью?
Мы с дедом закашлялись. Не знаю, отчего опекун подавился, а у меня опять горло сдавило. Да что за фигня-то?
Мэтр отдышался, утёр выступившие слезы, глотнул чаю, поджал и пожевал губы.
– Ерофей, я пошутил, – честно признался он, но, увидев, как нахмурился парень, успокаивающе похлопал его по руке и продолжил. – Пошутил потому, что всерьёз ещё не думал о замужестве Дарьи. Молода она слишком.
– Так и я не завтра свататься буду. С пониманием, – буркнул «жених».
– Вижу, что ты человек серьёзный. И всё же рано о таком вам думать. Тебе на ноги встать надо. Ты о жизни своей размышлял уже? Богдан Силыч тебя не бросит – он человек справедливый и благородный. А вот Михась, случись с отцом что, вряд ли тебя при доме оставит.
– Знаю, – кивнув нечёсаной головой, вздохнул Ерофей.
– А если знаешь, то чем полагаешь заниматься? К чему твоя душа лежит? Ремесло какое освоить хочешь? – настаивал на ответе старик.
– В Академии на чародейских воев учат, – потупившись, но не снижая голоса, ответил парень. – Хотел бы…
Дед удивлённо поднял брови, поиграл губами, потянулся было затылок почесать под жиденьким, стянутым чёрной лентой хвостом, но не стал.
– Дар у тебя есть? – осторожно спросил Осей.
Вместо ответа парень раскрыл ладонь. Над ней ровным жемчужным светом сиял шарик величиной с теннисный мяч.
Не знаю, что это должно было значить, но брови мэтра поползли ещё выше.
– Даже та-а-ак… – прошептал он и, не отводя глаз от Ерофея, спешно допил чай.