— Ты о них не слышала, потому что тебе они не были нужны, — пояснил Рюдзи-сан. — Зачем обычному бойцу знать методики противостояния форсированному допросу в стационарных условиях? Он не владеет информацией, ради которой стоит тратить время на долгую учебу, пусть лучше лишний раз по макиваре поколотит или с сенсеем поспаррингуется. Умения выдержать полевой допрос ему более чем достаточно, так этому в школе учат.
Между прочим, Рио-сан, жених Мику, ходил на этикет.
Давали не столько теорию, сколько практику. Могли, например, посадить между двумя здоровенными лбами, орущими прямо в ухо и вовсю использующих яки, и дать решать задачу по математике. Решила, подошла к инструктору, а тот, не глядя на ответ, начинает задавать вопросы — сколько раз правый сосед сказал слово рыжий? Где спрятаны кунаи у левого, доставал ли он их? Тот факт, что науки психологии здесь не знают, ничуть не мешает местным успешно её развивать и использовать.
Закрывая тему с моим повышением, скажу, что изменения очень велики. Раньше я была чистым исполнителем, теперь требуется принимать решения, пусть на низовом уровне. Значит, надо разбираться в общей обстановке, понимать, каковы истинные интересы Водоворота. И каковы интересы отдельных его представителей, в первую очередь — Кейтаро-сама и непосредственного начальства.
В жизни как — либо ты занимаешься политикой, либо политика занимается тобой. Дура я была, считая иначе.
По праву рождения мне доступно многое. Почет, учителя, информация. Даже мои недоброжелатели готовы обсуждать со мной темы, которые они ни за что не станут затрагивать в присутствии членов младшей ветви. Потому что — кровь, потому что — своя. Несмотря на неоднозначную репутацию и демонстративное игнорирование светских условностей.
В то же время все нижестоящие для правителей клана есть ничто иное, чем пешки. Нас двигают по игральной доске, стараются поставить на удобную позицию-должность, подпереть ценных фигур менее значимыми, снять с доски, если можно выиграть качество или размен покажется выгодным. Таковы правила игры, одинаковые для всех миров.
Нам с главой повезло. Кейтаро-сама не держит подчинённых за марионеток и, прежде чем принять то или иное решение, учитывает их интересы. Молодой ещё, не проникся собственным величием, не нарастил броню цинизма должной толщины. Тем не менее, у него есть планы, в которых каждому из нас отведена своя роль, и эта роль должна быть сыграна.
— У вас красивый голос, Кушина-сан, — делает комплимент глава рода и просто молодой симпатичный мужчина. — Чувствуется, конечно, что вы давно им не пользовались. Связки ещё не пришли в норму?
— Это дело не одного года, Кейтаро-сама. Тем более что полноценно тренировать их нельзя.
— Да, подобный шаг был бы неразумным.
Сегодня он принимает меня в «Алой комнате». Переговорный зал, изготовленный по приказу нашего общего прадеда, чей каждый квадратный сантиметр площади густо покрыт печатями. Большая часть цепочек предназначена для препятствия подслушиванию и другим методам утечки сведений, укрепляющие тоже есть, равно как и очищающие, дублирующие контуры и с десятком других важных функций. Невероятно искусная работа, не уверена, что сейчас в клане найдётся мастер, способный её повторить.
— Знаете, Кушина-сан, с вами очень сложно иметь дело, — вздыхает Кейтаро-сама. — Что там за история с Саяко-химе? Зачем вы отослали ей швейную иголку и носок, набитый песком?
— Прошу простить, Кейтаро-сама, я не желала доставить вам неприятности, — я поклонилась под углом в сорок пять градусов, извиняясь.
— Ах, оставьте. Мне просто интересно, почему такой странный подарок и что он означает. Пожелание сидеть дома и вязать носки? Но зачем тогда песок? Некоторые дамы предполагают, что вы намекаете на фигуру Саяко-химе и её прическу. Хироши-сама так вовсе считает, будто вы сознательно вводите всех в заблуждение и издеваетесь над теми, кто присылает вам приглашения. Развейте мои сомнения, Кушина-сан, объяснитесь.
— Ничего сложного, Кейтаро-сама. Когда недовольство Узукаге-сама пало на меня, некоторые одноклассники, прежде выражавшие вслух восхищение, сочли возможным унизить бывшую любимицу учителей и лучшую ученицу в классе. Саяко-чан была одной из них. Её парта стояла прямо за моей, и она решила, что колоть меня иголкой очень забавно. Однажды после уроков я дождалась удобного момента, накинула ей на голову кусок ткани и как следует отходила набитым песком носком, так, что она стоять не могла.
Поэтому, когда я получила от неё приглашение на празднование дня рождения, мне показалось уместным припомнить ей тот случай.
— После вашего напоминания Саяко-химе заявила деду, что если вы придете на праздник, то она его покинет, — мрачно заметил глава. — Кушина-сан, следует оставить в прошлом детские обиды. С тех пор прошло много лет и сейчас обстоятельства совершенно иные.
— Как пожелает мой господин.
— Ваше демонстративное нежелание участвовать в жизни клана вызывает беспокойство, — продолжил Кейтаро-сама. — От представителя правящей ветви и возможного кандидата на высокий пост ждут совершенно иного поведения.
— Я выполняю свой долг, служа в Глубине. Уважения к тем, кто его не заслуживает, от меня ждать бессмысленно.
Полминуты мы бодались взглядами, затем мужчина устало потер переносицу.
— Кушина-сан, ваше игнорирование приёмов неприлично. Неприлично, понимаете?
— Некоторые я всё-таки посещаю.
— Один из десяти. Этого недостаточно.
— Всегда можно отговориться занятостью на службе, — отмахнулась я. — Кейтаро-сама, позвольте спросить, откуда внезапный интерес к моей персоне? В последний месяц я ощущаю повышенное внимание и не могу сказать, что оно приятно.
Он, конечно, прав, веду я себя нагло. И тому есть объяснение — недавно Рюдзи-сан обмолвился, что мой уровень вполне позволяет быть не заместителем, а капитаном собственной команды, только опыта надо поднабраться. Я, напомню, намерена выйти из состава Глубины и взять учебную команду, до выпуска моих будущих генинов остался всего год. Если мне сделают предложение снова пойти на повышение, отказаться будет сложно, практически невозможно. Значит, надо сделать так, чтобы предложения не последовало.
— Интерес естественен, — пожал плечами собеседник. — Вы слишком уверенно идете к S-рангу. Не всем это нравится. До войны в клане было двенадцать таких бойцов, сейчас, с учетом переаттестации, осталось пятеро. Мне уже поступило два предложения о браке с вами.
— Их не смущает моя репутация?
— Своей у них вовсе нет.
— Надеюсь, вы отказали?
— Разумеется. Это так, почву прощупывают.
Вопрос влияния. У кого больше сильных бойцов, хороших мастеров фуин, финансистов и чиновников в подчинении, тот и контролирует реальную политику деревни. Власть нынешнего Узукаге в значительной степени опиралась на авторитет и возможности шести S-ранговиков, прежде входивших в его ветвь. Теперь, после их гибели, ситуация изменилась. Другие ветви правящей семьи осмелели и намерены перераспределить доли властного пирога, ссылаясь на неудачные результаты войны. Узукаге, конечно же, сопротивляется.
Среди сверстников я считаюсь лучшей. С этим можно поспорить, пара-тройка ребят ничем мне не уступает, но молва решила именно так. Поэтому есть группировки, желающие помочь мне достичь максимального уровня, и есть группировки, желающие затормозить рост. С помощью беременности, например. Интересы клана пострадают? Ну так любым действиям всегда можно найти оправдание.
Не то чтобы я возражала против карьерного роста. Зачем же бороться с честолюбивыми порывами, наслаждаться ими надо, наслаждаться! Заманчиво было бы лет через десять-пятнадцать занять должность заместителя командира Глубины, начальника одного из отделов разведки или, скажем, заведующего особым больничным крылом. Выше меня вряд ли пустят, на том уровне идут хитрые игры, в которых прямолинейным особам вроде меня места нет. Конечно, я могу при необходимости лгать, изворачиваться… Но не моё это.
— Так вот, Кушина-сан, возвращаясь к теме разговора. Я надеюсь увидеть вас более общительной с равными по статусу родичами. Любить их вовсе не обязательно, достаточно продемонстрировать уважение и готовность к диалогу. От вас не ждут дружелюбия, оно никому не сдалось, от вас ждут понимания. В прошлом вы подвели клан своим неоднозначным решением, не стоит усугублять ситуацию и давать своим недругам лишнюю пищу для сплетен. Я понятно выразился?
— Да, Кейтаро-сама.
— Прекрасно. На следующей неделе Аой-доно даёт приём по случаю совершеннолетия правнука, буду рад перекинуться там с вами парой слов.
— Да, Кейтаро-сама.
Феодализм, приказы вышестоящих не обсуждаются.
По пути домой обдумывала прошедший разговор и в конце концов решила, что дела идут неплохо. Да, меня отругали, пожурили и выкрутили руки. Однако разнос проходил наедине, то есть без потери лица, и не сопровождался угрозами типа «это последнее предупреждение». Значит, глава не слишком сердит. К тому же сам разговор проходил в дружелюбном тоне и не сильно отличался от нашего обычного общения.
Ещё мне не понравился прозвучавший намёк на возможное повышение. Ещё одно, имею в виду. У меня есть определенные планы на будущее, и если у Кейтаро-сама тоже есть такие планы (а они наверняка наличествуют), то моим придётся потесниться. Не нарываться же на конфликт с главой собственного рода. Лучше подумать, куда он надеется меня пристроить. Чиновный аппарат службы приёма и выдачи миссий полностью подконтролен Узукаге, в разведке и дипломатии хозяйничают родичи из Зеленой ветви, медицину, сферу образования и, с недавних пор, Глубину подмяла под себя семья Куро. Что остается нам, Алым? То же, что и раньше — централизованная торговля печатями.
Надо бы с Юмико-самой пообщаться, она в этой кухне разбирается.
То, насколько крепки связи между Узушио и Конохой, доказывает один простой факт. У нас есть собственный квартал в закрытой части Листа. Вдумайтесь — профессиональные наёмники, матерые параноики пустили жить рядом с собой тех, кто не связан с ними крепкими родственными узами или договором присоединения. Сенджу, конечно, за нас поручились, но достаточно ли того?