— Вижу. Хорошая девушка, у нас таких много.
— Ты, конечно, извини меня, Ральф, но у вас таких не очень много. Или они где-то прячутся.
— Не будем спорить. Все знают, что самые красивые женщины живут в России. Это даже обсуждать скучно. Слушай, может быть, найдем место поспокойней, нам ведь еще много нужно обсудить?
— Давай, конечно, только еще немного посидим, я еще маленькое пиво закажу. И потом пойдем.
Ральф покачал головой:
— Я чувствовал, надо было уходить сразу, когда ты сам предложил…
— Слушай, Ральф, — перебил его Антон. — А если подойти к ней, поговорить?
— Хочешь — подойди. Только ничего из этого не выйдет.
— А мне ничего и не надо. Я только поговорить хотел. Вдруг у нее богатый внутренний мир, прямо как у меня…
— Ого, Антон, она сама на тебя смотрит. Что-то тут не так. Может, проститутка?
— Ага, странный способ знакомства — днем, в «Хофброе». Да и выглядим мы с тобой не очень дорого. И потом, погоди, ты что, считаешь, со мной могут только проститутки знакомиться?
— Нет, конечно, просто у нас так не принято. Точнее, такое редко бывает.
— Так и у нас такое редко бывает! И со мной такое бывает нечасто! Я ведь сюда пришел пиво пить с тобой, а не снять кого-нибудь. Вдруг это любовь с первого взгляда? Представляешь, у меня будет не только друг немец, но еще и подруга немка?
— Зря я тебя сюда пригласил. Мы толком не поговорили, а ты еще и какие-то планы фантастические строишь. Но дело твое, ты ведь мой гость. И если хочешь моего совета, то действительно подойди к ней, поговори. Может быть, она знает английский. А если нет, я готов выступить переводчиком.
— Нет уж, спасибо — тебя мне там только не хватало. Все, уже встаю и иду…
— Иди же!
— Не торопи… Мы пиво маленькое заказали?
— Какое пиво, Антон? Пиво я закажу, не волнуйся. Ты иди к девушке, а то она сейчас уйдет. Ой, точно, по-моему, собирается уходить.
— Ладно, я сейчас.
Антон выполз из-за стола, потревожив непрошеных соседей и чуть было не опрокинув на себя тарелку со свиной ножкой. Он обошел перегородку слева, попутно оценив несметные запасы литровых кружек, выставленных на деревянных полках. Официанты летали по залу, словно скоростные катера. Ловко маневрируя между ними, Антон подошел к столу, где сидела немка.
— May I speak with you for a second?[1] — он сразу обратился к ней по-английски.
Она взглянула на него снизу вверх и при этом так умело изобразила удивление, словно видела Антона впервые, что он поначалу даже растерялся и собрался уже вернуться к своему столу, куда как раз доставили «маленькое пиво». Однако не успел.
— Well… ok, why not?[2] — ответила девушка, и поднялась со скамейки.
Она оказалась почти одного роста с Антоном. Светлые волосы, веселый взгляд серо-зеленых глаз, брошка неясной формы, скорее всего изображающая знак Зодиака, — все, что Антон успел разглядеть за пару секунд. Надо было что-то говорить.
— You know, — начал он, стараясь тщательно подбирать слова, — I don’t have the habit of making acquaintances in public areas but somehow I feel that I will regret it if I don’t speak with you before I leave this place[3].
— And what makes you feel that way?[4] — спросила немка, улыбаясь. Казалось, разговор ее забавляет.
— It is a feeling, so how can I tell you what makes me feel? I have been looking at you since I came here and I must tell you it has been very long ago since I behaved the same way the last time[5].
— Where are you from?[6] — девушка старалась перекричать шум оркестра. Это было непросто, так что ей пришлось очень близко придвинуться к Антону. Он чувствовал прикосновение ее волос. Словно подросток в пионерском лагере, ощутил трогательный трепет.
— Actually, I am Russian[7].
— How come that you speak English so well?[8] — похоже, она действительно удивилась.
— What’s so strange about it? Your English is good either but you are German, aren’t you?[9]
— Yes, I am local; I live here in Munich[10]…
Вокруг зашумели еще сильней. Антон все же вознамерился перейти к решительным действиям.
— I know it will sound boring but what do you think if I ask you to a cup of tea or coffee or a glass of beer later today? It is impossible to speak here. By the way, my name is Anton[11].
Немка задумалась на минуту, покачала головой.
— I don’t think it’s a good idea. It was nice to speak with you but I have to come back to my company. Sorry. Bye[12].
Антон разочарованно кивнул и побрел к своему столу, где его с нетерпением ждал Мюллер. Ему стало обидно и грустно.
«Наверное, пора признать, что я просто старею. Зачем я нужен этой мадам? Ей от силы-то двадцать восемь. Тоже мне, подошел после литра пива и еще на что-то надеялся. Идиот! Полный дебил!»
— Успешная вылазка? — Ральф встретил русского приятеля с кружкой пива в руке. — Я решил немного выпить, потому что иначе тебя не смогу понять.
— Это правильно…
— Что, не получилось познакомиться?
— Не понимаю… Ральф, я старый, мне необходимо смириться с этим фактом. Нам обязательно нужно сегодня напиться. В кои-то веки решил познакомиться с девушкой, и вот — потерпел полное поражение по всему фронту… А, ладно, ничего страшного. Давай выпьем за крепкую мужскую дружбу между народами!
— Давай, только тебе нужно заказать пива, потому что я твое пью.
Подошедший через две минуты официант вместе с кружкой «хеллеса» принес небольшой лист бумаги, свернутый пополам.
— Вам просили передать, — обратился он к Антону и поспешил к очередному клиенту.
— Антон, это тебе, — перевел Ральф.
Антон развернул записку и со смешанным чувством удивления и радости прочел: «I couldn’t agree to meet with you when everybody from my “gang” was watching. Call me in an hour. By the way, my name is Rita»[13].
Внизу был приписан номер телефона.
— Ну вот, — с облегчением вздохнул Антон, — оказывается, не все потеряно.
— Что это? Неужели то, о чем я думаю?
— Да, она оставила мне свой телефон.
— Черт возьми, завязывается романтическая история.
— Я вижу, тебя это не радует.
— Это твое дело, но я боюсь, как бы она тебя у меня не своровала. И вообще мне все это не нравится, потому что обычные немецкие девушки так себя не ведут.
— Ты хочешь сказать, на такую низость способны только русские?
— Конечно, нет, я никого не хочу обижать. Прости. Я хотел… Впрочем, действительно, какое мне дело до твоих поступков.
Они замолчали. Пили пиво, оглядывали зал. Так продолжалось минут десять. Антон первым решил нарушить тягостное эмоциональное противостояние.
— Да, Ральф, совсем забыл сказать: я нашел как минимум одно подтверждение того, что в Донском монастыре действительно похоронены пленные немцы.
Ральф с удивлением уставился на Антона.
— Да ты что? Серьезно? Почему же все это время молчал? Давай, скорее рассказывай!
— Прямо здесь? Ты ведь хотел найти местечко поспокойней?
— Антон, хватит! Теперь уже все равно. Тем более, как оказалось, это самое местечко пригодно для разных дел. Тебе, кстати, скоро звонить по оставленному номеру.
— Не волнуйся, я и без тебя помню. Итак, Миша-Михаил, который нас водил на экскурсию в монастыре, перед самым моим отъездом в Мюнхен рассказал, что в одном нашем обществе, которое по-русски называется «Мемориал» — это от слова «помнить», — имеются две бумаги. Это протоколы допросов военнопленных, которые проходили непосредственно в Донском монастыре в начале 1946 года, и отчет группы НКВД о спецоперации, проведенной там же в тот же день. Есть предположение, что речь идет о ликвидации подозреваемых в так называемом заговоре пленных.
— А что такое заговор пленных?
— После войны советская контрразведка провела серию операций по выявлению агентуры, оставленной немцами на территории СССР. Считалось, что военнопленные замешаны в заговоре с целью ликвидации советской верхушки. Теоретически немцы могли что-то планировать, например сбежать из плена, но не более того. Не могу поверить, чтобы пленные немцы, работавшие на стройке в Москве, разрабатывали план покушения на Сталина.
— Они его в цемент планировали закатать, что ли? Полная чушь…
— Эх, Ральф. Ты еще не знаешь, какой может быть настоящая чушь! Мне вот дядя рассказывал, что у них в колхозе сотрудник фермы, подрабатывавший по выходным банщиком, был арестован по статье номер 58 за измену Родине. Его обвиняли в шпионаже в пользу империалистической Японии. Как тебе такое?
— Это же анекдот, Антон.
— Это не анекдот! Это трагедия целого народа. Да что там говорить. Мы всей правды никогда в жизни не узнаем, потому что у нас нет объективной силы, которая хочет и может провести расследование преступлений власти против народа… Так… похоже, пиво подействовало — начал говорить о политике. Если коротко, то ни обновленные спецслужбы, ни общество «Мемориал» не способны докопаться до истины. Потому что и те и другие действуют эмоционально, на грани срыва, на грани истерики, и не ясно, во имя чего. По крайней мере, уж точно не ради истины.
— Так во всех странах. В одних больше, в других — в меньшей степени. Так что, ты эти документы видел?
— Нет, они хранятся в обществе «Мемориал», где нам с тобой предстоит их раздобыть.