— Вы выглядите роскошно, — вырвалось у него. — Добрый вечер, Рита.
— Добрый вечер, Антон. Спасибо. Уже что-нибудь заказали?
— Нет, я пришел сюда пять минут назад.
«Не буду же я говорить ей, что пришел сюда полчаса назад. Подумает еще, что я уже от нее без ума», — рассудил Антон, открывая винную карту.
«Этот милый парень врет мне с самого начала», — подумала Рита, которая не забыла как бы между делом поинтересоваться внизу у официанта, в котором часу пришел в ресторан ее знакомый.
Но вслух сказала:
— Хорошо. Я не люблю заставлять людей ждать…
— Да, я только что имел возможность убедиться в вашей пунктуальности — перед вами открыли двери ровно в девять часов.
— Просто я никогда не обманываю. Но вернемся к разговору, который начали в «Хофброе». Откуда вы так хорошо знаете английский?
— Но не так свободно, как вы… Как бы то ни было, у меня были американские деловые партнеры плюс мне нравится учиться. Но самое важное в этом деле — практика. А у меня ее не было уже пару лет, а потому прошу меня простить, если я буду говорить медленно и время от времени делать ошибки.
— Это не страшно. Несмотря на то что в детстве я несколько лет прожила в Англии, когда училась в академии «Бас», я редко говорю на английском языке. Так что я тоже буду делать ошибки.
— А что это такое — академия «Бас»?
Рита собралась отвечать, но подошел официант. Антон предложил заказать бутылку нетривиального австрийского вина «Heideboden» урожая 2003 года. Официант Антона горячо поддержал, напомнив, что летом 2003 года в Европе стояла страшная жара, отчего собранный в том году урожай отличался неповторимыми свойствами; изготовленное из него вино имело нежный сладковатый вкус из-за так называемой заизюмленности винограда.
— Это прекрасный выбор, — улыбнулся официант. — Более того, я скажу вам, что таких бутылок скоро вообще не останется. Поистине уникальное вино!
Итак, решение принято, а Антон посмел надеяться, что заслужил в глазах Риты репутацию тонкого ценителя благородных напитков.
Они пили вино, ели, разговаривали. Время летело стремительно, и Антон начал беспокоиться. Ему не хотелось, чтобы с закрытием ресторана они расстались. Ему было хорошо и спокойно в ее компании. Немка оказалась интересной собеседницей, легкой в общении, к тому же очень образованной. Эти качества сочетались с не совсем обычной для Баварии, почти славянской красотой. Антон старался сдерживать свои внутренние порывы, объясняя проснувшуюся симпатию к девушке синдромом дальней поездки и тем фактом, что уже давно не общался с представительницами противоположного пола.
За окнами стемнело. Зал пустел. На первом этаже оставались два или три занятых столика. Активность официантов заметно снизилась — к столу, где сидели Антон и Рита, уже давно никто не подходил. Наконец, рассчитавшись за ужин, они вышли из ресторана на улицу, где их принял в свои объятия все еще по-летнему теплый мюнхенский вечер.
— Пройдемся? — предложил Антон.
— Давайте сделаем это, давайте пройдемся, — отозвалась Рита. — Мы в сердце моего Мюнхена. О, как же я люблю, когда здесь так спокойно и тепло!
— И правда, сегодня чудесный вечер. Иногда, весной или летом, когда делать нечего, мне нравится бродить вечерами по Москве. Просто гулять, менять направления, не думая о том, куда приведет дорога. Я верю в то, что у каждого города имеется свой особый дух. У Москвы он точно есть.
— Да, я понимаю вас. То же самое я чувствую в Мюнхене. Правда, во время Октоберфеста или футбольных матчей… Ну, это словно другой город. Здесь бывает слишком многолюдно и порой очень неопрятно. В такие дни я предпочитаю держаться подальше от центра. Но сегодня действительно тихо и мило. Пойдемте вниз по этой улице.
Они пошли по Мюнцштрассе и вскоре оказались на площади перед рестораном «Орландо». По правую руку были стеклянные двери самого знаменитого в мире пивного заведения, в котором они встретились.
— Мы можем посидеть немного в «Орландо», может быть выпить кофе, а после я пойду домой, окей? — Рита взяла Антона под руку и увлекла в сторону веранды ресторана.
Для Антона такое предложение, точнее его вторая часть, было вовсе не «окей», но он решил не протестовать, а просто кивнул и последовал за Ритой. Они уселись за столиком, покрытым скатертью с забавными изображениями разных зверюшек. Официант арабского происхождения принес им по чашечке эспрессо, бутылку минеральной воды и в расширяющихся книзу «правильных» бокалах — двойные порции коньяку.
Рита произнесла традиционное «прозит», по-баварски проглотив букву «и». Они выпили. Потом обсудили компанию подростков в одинаковых желтых майках, шумно проследовавшую через площадь. Помолчав немного, Рита сказала:
— Антон, я не понимаю, почему сижу здесь на ночь глядя с мужчиной, которого едва знаю. Вы имеете право считать меня легкомысленной. Но, поверьте, я не такая!
— Я не считаю вас легкомысленной, — Антон чувствовал, как то ли от этих слов, то ли под воздействием коньяка по его телу разливается щемящее и томное ощущение приближающегося момента истины. — То же самое можно сказать и про меня…
— Не говорите так. Вы ведь мужчина. Это совсем другое дело.
— Да, я мужчина, но я не примитивен. Мне было нелегко подойти к вашему столу в «Хофброе». Но я ничего не мог с собой поделать. Это не похоже на мимолетный импульс.
Антон замолчал на секунду, а потом отставил в сторону бокал с коньяком:
— Знаете, чего я больше всего сейчас не хочу? Больше всего я не хочу отсюда уходить. Я не желаю, чтобы этот вечер закончился. Но я знаю, что вам надо идти, и мне бы не хотелось прослыть надоедливым парнем.
— Вы вовсе не надоедливый. Но мне действительно надо идти.
— Можно я вас провожу?
— У меня есть идея получше. Где вы остановились?
— В отеле «Торброй», около какой-то башни.
— Хорошо, отсюда пешком можно дойти. Я сама вас провожу, потому что вы гость, а потом оттуда уеду домой на такси. Идет?
— Идет.
Антон и Рита дошли до Мариенплац, свернули налево и вскоре очутились возле старинного мюнхенского отеля «Торброй». Первый постоялый двор с харчевней был основан на этом самом месте еще в 1490 году. Во всяком случае так было написано на мраморной доске, пристроенной слева от входа в гостиницу.
— Ну, все, моя гостиница, — сказал Антон, когда они вошли под мощный арочный свод, защищающий вход в гостиницу и подъезд к ней от капризов погоды. — А вот, кстати, такси.
Ему вдруг жутко не захотелось, чтобы она так вот сразу взяла и уехала. Он отчего-то был уверен, что, случись сейчас такое, они больше никогда не увидятся.
Антон решил применить секретное национальное оружие:
— Рита, послушайте, в России есть устоявшаяся традиция выпивать прямо перед уходом. Мы называем это «на посошок». У нас есть примета, что, если отказаться, спугнешь удачу.
Рита рассмеялась.
— Вы, русские мужчины, хитрые! Я не знала. Я уважаю традиции вашей страны, Антон, но больше не могу с вами оставаться. Боюсь, я вынуждена покинуть вас немедленно. Извините.
— Рита, речь идет о каких-то пяти минутах. Доверьтесь мне. Ресторан на углу все еще открыт. Мы зайдем туда и вернемся уже через десять минут…
— Вы только что говорили про пять минут!
— Хорошо, пять минут. Я сейчас скажу водителю, чтобы он вас подождал, если вы мне не верите!
И действительно, Антон подбежал к бежевому «мерседесу», за рулем которого дремал седовласый мужчина неопределенного возраста, что-то сказал ему. Тот кивнул в ответ. Антон вернулся к Рите.
— Итак, ваш приговор? — спросил он девушку.
— Сдаюсь. Но только на пять минут.
— Разумеется, я же обещал.
В итальянском ресторанчике «Фамилия», который замыслом архитектора был искусно внедрен в пристройку к гостинице, играла живая музыка. Было немноголюдно. Бармен протирал бокалы оранжевым полотенцем. Увидев поздних посетителей, поприветствовал Риту и Антона и отставил бокалы.
— Пожалуйста, два бокала коньяку, — бросил Антон и, спохватившись, вопросительно взглянул на Риту. Та кивнула.
— «Хеннесси» или «Мартель»?
— «Мартель», пожалуйста, VSOP или XO, что есть.
Бармен поставил на стойку два бокала.
— Danke schön, — Антон протянул бокал Рите.
— Говорите по-немецки? — спросила она, делая вид, будто изучает цвет напитка.
— Нет еще, но буду.
— У вас ведь здесь есть друг?
— Да, есть друг.
— Мне кажется, я его сегодня видела.
— Конечно, он был со мной в «Хофброе».
— Он в Мюнхене живет?
— Нет, он из Ландсхута.
— Милый городишко. Я там была два раза. Там есть очень популярный пивной садик, около Изара.
— Думаю поехать туда завтра.
— Не разочаруетесь. Будем здоровы?
— Будем здоровы!
— Кстати, а я знаю, как по-русски сказать «будем здоровы», — na zdorovye. Классно?
— Да, круто. Но не совсем верно. Почему-то все иностранцы говорят na zdorovye, а мы на самом деле пьем «за здоровье».
— Za zdorovye? Хорошо. Теперь всегда буду так говорить. — Рита с улыбкой посмотрела на Антона.
— А ваш друг… что он сказал вам, когда вы вернулись за свой столик, тогда, в «Хофброе»?
— А почему вы спрашиваете?
— Из любопытства.
— Честно говоря, он не был в восторге. Приревновал меня.
— Приревновал? Вот смешно!
— Он боялся, что вы меня украдете.
— А что, если он боялся не зря?
— Я бы не возражал.
— Однако пока все выглядит так, будто именно вы меня выкрали из обычной жизни… Господи, уже за полночь! Ладно, хорошо, коль скоро мы столько времени проводим вместе, я хочу знать о вас больше.
Было похоже, что Рита передумала уезжать. Не иначе, коньяк и необычный собеседник разбудили авантюризм, тщательно скрываемый до сего момента.
— А что бы вы хотели про меня узнать?
Антон сделал знак бармену. Тот подлил им коньяку.
Она подняла бокал, сделала маленький глоток и, пожалуй, чересчур громко, так, что даже бармен за стойкой от неожиданности шевельнул бровями, произнесла: