и правилам общения прошептала:
— Ну и уезжай.
Женщина хотела ругаться, но не смогла от возмущения вымолвить ни слова. К тому же у нее заплакал ребенок, да и очередь начала волноваться. Никому не нравилось поведение наших пограничников, но ведь оно уже давно вошло в поговорку, а всем надоело лететь, надоело стоять в очереди, надоело думать, что багаж привезут еще нескоро.
Антон пропустил Ральфа вперед. Настроение было хуже некуда.
«Сейчас этого деятеля завернут, и начнется… — с тоской подумал Антон и вдруг увидел, как таможенник от души приложил штамп к странице паспорта Мюллера. — Надо же, вот чудеса…»
Антон попал к той самой блондинке, что не хотела улыбаться возмущенной пассажирке.
— С какой целью ездили в Мюнхен? — спросила она Антона, почему-то разглядывая в его паспорте открытую визу в США.
— Как с какой? Пива попить. Там у них Октоберфест.
Пограничница строго посмотрела на Антона, проверила его по компьютеру и вернула паспорт. Он не удержался и улыбнулся. Случилось чудо — она улыбнулась в ответ и даже сказала «счастливо».
«Эх, Россия», — вздохнул Антон, направляясь к Ральфу, который, как солдат, уже был на страже у карусели номер пять, над которой висело табло с номером их рейса.
— Антон, представляешь, пропустили, — у Ральфа явно от сердца отлегло.
— Of course, my friend. Democracy, free country, блин…
— Что? А… Конечно, демократия.
— Ральф, давай отойдем отсюда, а то прижмут сейчас.
— Но тут написано, что скоро будет багаж…
— Тут не написано, во-первых, что он будет «скоро», а во-вторых, не факт, что его выдадут с этой карусели.
— Но вот табло…
— Ральф, слушай, давай отойдем. Это не объяснить.
Друзья встали около стойки, за которой несколько человек заполняли таможенные декларации. Ральф отлучился в туалет. Вернувшись, некоторое время молчал, а после поинтересовался у Антона, почему в туалете международного аэропорта под писсуаром стоит большое эмалированное ведро.
— Эту новую технологию, — объяснил Антон, — начали использовать сравнительно недавно. Раньше, когда не было ведра, через дырку на дне проливалось… Так что ведро — это достижение по сравнению с тем, что было раньше. А если серьезно, то это, конечно, кошмар.
Ральф вежливо промолчал.
— Антон, мы сейчас поедем в Воронеж? — спросил он через некоторое время.
— Да. Только надо ко мне заехать, кое-что взять, а потом еще одолжить у Чингачгука джип. Не спрашивай — это кличка, никнейм моего друга. Долгая история.
— А джип зачем?
— Поедем на машине в Воронеж.
— Далеко это?
— Ровно пятьсот километров. Дорога хорошая. Не совсем автобан, конечно, но должны долететь часов за шесть с учетом остановок.
В это время по громкой связи сонный голос сообщил на двух языках, что багаж пассажиров, прибывших из Мюнхена, будет выдаваться на карусели номер семь.
У Антона зазвонил мобильный телефон.
— Алло? — в трубке послышался знакомый голос. — Это Антон? Здравствуйте. Это Михаил, из монастыря.
Этого звонка, да еще в пять утра, Антон не ожидал.
— Михаил? Не рановато звоните?
— А вы еще спите? Извините, пожалуйста, видимо, я перепутал…
— А у вас что-то срочное?
— Да, мне нужно с вами встретиться. Есть очень важная информация по делу, о котором мы с вами говорили на экскурсии.
— Мы можем сделать это в понедельник? Сегодня, видите ли… Сегодня у меня много встреч, а завтра я бы хотел уехать на дачу к друзьям.
— Я вас долго не задержу. Давайте встретимся часов в десять.
— Где?
— Предлагаю на Октябрьской площади, у Ленина. Странное место, конечно, но от монастыря недалеко. Если вам удобно.
— Мне нормально. Давайте только не в десять часов, а в девять. Я наберу вам на мобильный, как буду подъезжать.
— А ваш друг из Германии с вами?
— С какой стати?
— Извините, до встречи.
Михаил повесил трубку. Антон задумался. Ральф даже не поинтересовался, кто звонил. Вот что значит заграница. Деликатный. Антон первым нарушил молчание:
— Звонил Михаил из монастыря…
— Черт!
— Скорее, наоборот… А в чем дело?
— Да я кружку забыл. Я ведь ему кружку купил.
— Да, было бы кстати этой кружкой ему стукнуть по голове.
— Почему?
— Ральф, ну ты же взрослый мужчина, книжки, наверное, читал про шпионов?
— Честно говоря, как раз про шпионов не любил.
— Зря. Тогда слушай. Который час, скажи мне, пожалуйста?
— Десять минут шестого. Так… Я понял. Почему он звонит тебе так рано? Значит, в курсе, что ты прилетел сегодня?!
— Не только. Он еще осведомлен о составе нашей делегации. Не зря спросил, со мной ли ты… Глупо, кстати, с его стороны. Ну, тем лучше. Короче, мы договорились встретиться в девять у Ленина… У памятника вождю недалеко от центра. Теперь вот что я предлагаю: надо купить два билета на воронежский рейс. Прямо здесь, в Шереметьево.
— И поехать на машине?
— Верно. Мне не нравится, что вокруг нас с тобой происходит неприятный ажиотаж.
— Антон, я не знаю, как у вас в России… В общем, а не безопасней ли полететь на самолете?
— Думаю, надо ехать. И если за нами кто-то следит, мы время выиграем. Не думаю, что у них так здорово поставлено дело, что нас быстро вычислят, с нашим-то отечественным беспорядком.
В квартире у Антона друзья переоделись, выпили по две чашки кофе. Сидели, курили. На журнальном столике лежали два авиабилета до Воронежа.
Двадцать минут назад надежный друг подогнал джип к дому, а сам уехал на Антоновом мерсе.
Было семь тридцать утра. Антон позвонил Михаилу:
— Михаил, доброе утро. У меня тут форс-мажор. Давайте встретимся не в девять часов, а в половине девятого возле гостиницы «Балчуг». Можно прямо в холле. Что? Нет, извините, никаких вариантов. Я сегодня улетаю. Можно пересечься в понедельник. Тогда сейчас? Ок, буду ждать. Если сможете, подъезжайте раньше, а то мне еще по делам кое-куда нужно заехать, а после в аэропорт успеть.
Антон вдруг подумал, что у него началась паранойя. Он решил изменить время и место встречи, чтобы отобрать инициативу у Михаила и, может быть, у тех, кто с ним заодно. Антон понятия не имел, чего хотят от них с Ральфом, но чутье подсказывало, что впереди ждет не один сюрприз. Единственный ключ к разгадке — Катя Зайцева. Только бы она была жива!
К «Балчугу» джип «Гелендваген» подлетел в 8:25. Антон припарковал машину под Москворецким мостом и, оставив Ральфа охранять уазик Бундесвера, отправился на встречу.
Михаил расположился за столиком в лобби. Было заметно, что обстановка приличного московского отеля для него не совсем обычна. Заметили это и окружающие. Похоже, официантка впервые подошла к этому столику, только когда за ним расположился Антон.
— Кофе? — спросил он Михаила.
— Чайку.
— Зеленого? — осведомилась официантка в белом переднике.
— Угу.
Пока готовили заказ, Антон не терял времени:
— Михаил, давайте по порядку, рассказывайте. Во-первых, с чего это вы позвонили мне так рано? Знали, что я прилетаю сегодня из Мюнхена? Откуда? Об этом я никому не сообщал.
Михаил принял тактику Антона и решил играть начистоту:
— Знал, конечно. Я еще кой-чего знаю. Про это и хотел поговорить. Кстати, давай на «ты»?
— Давай, я не против.
— Антон, за тобой и за твоим немецким знакомым следят.
— Я понял. Но кто? Кроме тебя, разумеется.
— Ты это зря, я ведь просто хочу помочь. Короче, у меня есть определенные связи в органах, точнее, непосредственно в ФСБ. За вами следит один пожилой дядя. Правда, неясно, действительно ли он один или за ним кто-то стоит. Но это неважно. А важно то, что этот господин в свое время побывал в наших краях в качестве офицера СС и что-то здесь забыл. У меня есть документы, в которых он фигурирует как член специальной группы, отправленной в СССР по приказу то ли Гиммлера, то ли самого Гитлера. Мне кажется, он считает, будто вы можете ему как-то помочь найти то, что он ищет.
Антон не мог понять, верить ли Михаилу. Похоже, тот не врет, но кто его знает… Антон решил сделать вид, что поверил.
— Занятно, но не понимаю, какое я имею ко всему этому отношение?
— Да не ты, а скорее твой друг. Ты вообще давно с ним знаком?
— Предположим, давно.
— Что тебе о нем известно? Вот я знаю, он якобы ищет захоронение своего дяди. В общем, для немцев, для хорошего человека, обладающего возможностью путешествовать, это нормально. Но почему столько вокруг этого простого дела непонятного? За вами установлена наружка ФСБ. Ты говорил, что улетаешь. Из какого аэропорта?
— Из Домодедово, в 13:25, — Антон солгал намеренно…
— Тебя там будут стопроцентно пасти. Будь внимателен, — предупредил Михаил.
— Это ладно, разберемся. Ты скажи мне, что дальше? Зачем ты мне все это рассказываешь? Тебе-то что надо?
— А меня интересуют всякие загадки. Друг твой что-то знает. Еще больше знает дядя, что следит за вами с того дня, когда мы вместе бродили за стенами Донского. От вас что-то хотят спецслужбы. А мне просто интересно понять, ради чего престарелый немец проделал такой путь? Может, где-то спрятаны сокровища? Это настоящий шанс для любителя старины!
— И все? Неубедительно, Миша.
Михаил улыбнулся.
— Согласен. Ладно. Есть вероятность, что экспедиция в Россию, в составе которой значился ваш знакомый, искала следы самого настоящего Святого Грааля или других реликвий…
— Миша, стоп, секунду. Я хочу кое-что прояснить: мы все еще говорим о реальных вещах?
— Да постой же! Если Гиммлер лично интересовался судьбой экспедиции, то значимость ее находки ошеломляющая. Из бумаг, что попали мне в руки, ясно — экспедиция достигла цели, но ее следы теряются. Где точно, знает Курт Шерхорн…
— Кто?
— Так зовут человека, который за вами следит.
— Но постой… Все же я не возьму в толк, какое отношение к данной истории имеем я и мой немецкий друг.
— Вот и я не пойму. Но точно знаю, что самое прямое, — Михаил перешел на шепот. — Да ты только представь… Люди выкапывают из земли последние трофеи минувшей войны, водолазы все моря и океаны облазили в поисках затонувших кораблей и самолетов, а у нас в руках тайна экспедиции самого Генриха Гиммлера!