— Не перебивайте, — старик недовольно покосился на бандита. — Итак, расскажите мне, Антон, отчего такой интерес к вам и ко мне со стороны вашего КГБ или ФСБ, как оно теперь называется? Это, впрочем, неважно. Мне кажется, за мной следят. Странно, правда, что только в Москве. Наверное, дело в экономии бюджета…
Антон молчал. Ему не хотелось верить, что Ральф их предал. И он не верил. Что-то тут не складывалось. В горле пересохло, а сердце щемило тоской. Антон некстати вспомнил Риту. Ему очень хотелось жить, а между тем подручный Курта был явно не в себе и мог в любой момент спустить курок.
— Курт, а что нужно вам? Почему вы считаете, что эта коробочка ваша?
— Потому что она приведет меня к тому, ради чего я чуть было трижды не отдал богу душу в самом расцвете сил, и это самое «то» очень дорого стоит. Больше скажу — оно бесценно. Надеюсь, вам понятно. Мне же невдомек, зачем вы ввязались в эту историю? Может, у вас было задание вашего начальства встретиться с Ральфом? Расскажите мне, не бойтесь, и я вас отпущу.
— Че он сказал? — прошептал Игорь. — Лет ю гоу? Не, не отпустит!
— Может, и было задание, только где гарантия, что, если я вам что-нибудь расскажу, вы нас отпустите?
— А вот гарантий нет. Если не скажете, мы вас можем убить, ну в крайнем случае покалечить, а если скажете — у вас есть шанс. Нам решать…
Вдруг с чудовищной силой хлопнула входная дверь. Бандит и старик обернулись, и этого оказалось достаточно. Игорь и Антон бросились на врагов с отчаянием вырвавшихся из клетки львов. Фонари попадали на пол, удары сыпались направо и налево, чаще не достигая цели.
— Come on, guys!
К радости своей, Антон узнал голос Ральфа.
Они бросились на голос и через секунду оказались на улице.
Вдогонку прозвучали выстрелы.
— Скорее, Ральф, замок! Окна с решетками, если дверь закроем — им не выбраться! — Антон держал массивную стальную дверь, которую пару раз качнуло так, словно кто-то очень сильный стукнул по ней кулаком. Удары гулко отдавались в ночной тишине.
— Осторожно! Стреляет толстомордый! — прокричал Игорь, подпирая дверь плечом.
Наконец Ральф отыскал замок, и с десятого раза они его защелкнули.
Пока бежали к машине, Игорь набирал номер знакомого опера, а после, уже когда маленький джип «Хонда» выскочил на улицу Софьи Перовской, успел проинформировать, что, гуляя по Петровской набережной, слышал, будто кто-то возится в Успенской церкви. После этого связь резко прервалась. Сигнал пропал. Выругавшись, Игорь свернул в Бауманский переулок и тут в зеркале заднего вида заметил проблесковые маяки.
— Люстра, — пробормотал он.
— Что? — переспросил Антон.
— Мигалки. ГАИ или ППС. И связи нет. Что будем делать?
— Уйдем?
— Можем, они далеко.
— Лучше уйти. А то пока объясним…
— Там что, полиция?! Если полиция, лучше бы остановиться, — воскликнул Ральф, оглядываясь.
Но его призыв остался без внимания.
От Университетской площади автомобиль Игоря помчался вверх по улице Платонова, оставив милицейскую машину далеко позади.
— Они, скорее всего, на уазике, — прокомментировал он, не сбавляя скорости на перекрестке с улицей Кирова. — Там подъем. Надо уходить в переулки. На проспектах догонят. В этом они мастера.
— Номер не заметили?
— Не должны, далеко было!
«Хонда» пересекла Кольцовскую, ушла вправо, в сторону Московского проспекта. Через пять минут беспорядочного петляния в переулках Игорь остановил машину у дома номер 47 по улице Задонской.
— Ну чего, ушли? — спросил с волнением Антон.
— Кажись, — ответил Игорь.
Ральф в разговоре участия не принял. Глядел в пустоту и вздыхал.
Глава двадцать первая
Было принято решение не возвращаться в гостиницу этой ночью. Компаньоны оставили машину на дороге, взяли такси и поехали домой к Игорю. Здесь они заперли дверь на все замки, достали из оружейного сейфа мелкокалиберную винтовку «Браунинг Бак Марк» и только после этого приступили к изучению содержимого коробки.
Крышка сначала не хотела поддаваться. Пришлось аккуратно вскрыть ее ножом. Внутри коробочки, в неплохо сохранившемся отрезе мешковины, была труха — скорее всего, те самые записи Ральфа Мюллера-старшего — и листок картона почти в идеальном состоянии (слава богу!), с карандашными надписями и подобием схемы.
Легко догадаться, что на схеме автор пытался изобразить лес, поле, дорогу. Он пометил крестом какое-то место, далее, в стороне от него, был начерчен кружок со свастикой в середине. Также можно было частично разобрать несколько слов, скорее всего, изначально составлявших названия населенных пунктов: B…ryi..no…oleteni.
Крест и кружок со свастикой находились в противоположных частях картонки. Крест сопровождала надпись на немецком, но она почти стерлась, и даже Ральф не смог ее идентифицировать.
Любители приключений и справедливости приуныли. Итог ночной вылазки, которая только по счастливому стечению обстоятельств и благодаря Ральфу, очнувшемуся после удара по голове раньше, чем предполагали нападавшие, окончилась без жертв, был неутешительным: записи солдата Мюллера пропали, а без них схема, скорее всего, теряла всякую ценность.
По очереди снова и снова изучали они теперь уже бесполезную схему, а затем с полчаса сидели молча за столом. Но горевать никто особо не стал. Опасное приключение притупило чувство разочарования. Постепенно языки у заговорщиков развязались.
По-мальчишески шумно, перебивая друг друга, вспоминали пережитое. Кто-то предложил выпить за победу.
— Что у вас за привычка такая: чуть что, сразу пьете? — весело спрашивал Ральф, держась за ушибленный затылок.
Игорь и Антон рассмеялись.
— Видишь ли, — отозвался Игорь. — Это обычай предков. Помогает выживать в любых условиях.
— Пьянка, Ральф, — это, если хочешь знать, наша национальная идея. Сам процесс объединяет, а утренние последствия сплачивают.
— Правильно, — кивнул Игорь, откупоривая запотевшую бутылку «Финляндии». — Сам процесс состоит из правил, которые легко запомнить, если мы тебе их расскажем.
— Интересно, — Ральф опять почувствовал неизвестное в его «дороссийской» жизни ощущение эмоционального подъема при виде открывающейся бутылки.
— Для начала, — объяснил Антон, — нужно научиться вместе со всеми предвкушать… В компании наблюдается легкое оживление. Разговор приобретает благодушную тональность. Но можно и ничего не говорить, а ограничиться звуками, междометиями, наконец кряканьем.
— Кряканье, кстати, — заметил Игорь, — показывает окружающим, что тебе с ними хорошо, что ты доволен и у тебя так много здоровья, что тебе его не жалко.
— Верно, — Антон взял в руку рюмку. — Начало процесса, которое многие у нас называют «мероприятие»…
— Как?
— В смысле event, событие, не знаю, как точно перевести. Так вот, начало процесса хорошо несколько оттянуть, смакуя момент. Ведь будет первая рюмка, за ней — вторая, а после третьей уже пойдет большой и бессмысленный мужской разговор. Прост!
Антон улегся на диване перед телевизором. Вспомнил о Рите и моментально отрубился. Игорь еще немного пообщался с Ральфом, используя весь известный ему словарный запас английского языка.
На рассвете, в шестом часу, Антону захотелось пить. Укладываясь спать, он предвидел это желание. Пошарив рукой около кровати, обнаружил бутылку спасительной минералки из Липецка и сделал несколько глотков.
И тут его посетила интересная и неожиданная догадка. Перед глазами словно запрыгали слова с картонки, оставленной Ральфом Мюллером-старшим в наследство Кате Зайцевой. Антон вскочил с дивана и бросился на кухню. Взяв с подоконника коробку, извлек оттуда карту и включил подсветку кухонной вытяжки.
— B…ryi..ino…oleteni… А может быть, это?.. Впрочем, тогда все было бы слишком просто! Но первое слово очень похоже на Барятино! А если это Барятино, то oleteni — это деревня Плетни! Это же наши деревни! Да нет, не может такого быть…
Он еще раз изучил карту и понял, что не ошибся. Даже ландшафт на примитивной схеме слегка напоминал очертания той местности, к которой он привык, отдыхая у бабушки в калужской деревне Хизна. Он провел здесь все летние месяцы своего детства.
— Ральф! — Антон бросился в соседнюю комнату, где мирно почивал немецкий друг. — Ральф, проснись!
Ральф не реагировал. Антону пришлось чувствительно тряхнуть его за плечи.
Открыв только левый глаз, Ральф произнес:
— Was… Что случилось?
— Мне кажется, я расшифровал карту твоего дяди! Скажи, он ведь служил где-то в Смоленской или в Калужской области?
— Не знаю точно. Но это была… Gruppe Mitte.
— Группа армий «Центр»?
— Да. Есть что-нибудь попить?
— Погоди ты! Не вставай, а то упадешь… В это нелегко поверить, но местность, которая указана на карте… Я узнал ее.
— Не понимаю…
— Это родина моих родителей, моей бабушки. То самое место, куда я ездил отдыхать летом во времена СССР.
— Майн готт! Ты не шутишь?
— Какие шутки, Ральф? Я еще не до конца уверен, но очень похоже. Все это странно, но приходится пока верить, что это так. Как проверить? Ладно, вижу, твой компьютер пока слишком медленно грузится. Предлагаю поспать еще чуть-чуть, а утром уже будем разбираться.
— Нет-нет, что ты! Теперь я совсем проснулся. Это же уму непостижимо — судьба, провидение, чудо, наконец!
— Раньше мне с чудесами не везло, а вот теперь, думаю, это совпадение иначе как чудом не назовешь. Вот Игорь-то удивится.
Игорь не заставил себя долго ждать. Вышел из соседней комнаты, разбуженный их взволнованным разговором. В просторном домашнем халате, расшитом огромными амариллисами, вальяжный и слегка заспанный, он походил на русского помещика в урожайный год.
— Вы чего расшумелись, демоны?
Антон эмоционально объяснил Игорю, в чем дело.
— А… Круто, — отозвался Игорь. — Пойду посплю еще часика полтора.