Только здесь они поняли весь трагизм положения. Судя по всему, русские вклинились в оборону их полка, зашли с флангов и, вполне возможно, уже завершали его окружение.
Спрятавшись за обрубком дерева, Ральф попытался осмотреть рану Отто. Дело было плохо. Раненый уже потерял много крови, и, перевязывая его, Ральф видел, что тот вскоре потеряет сознание.
— Ральф, дай мне водки, — Отто смотрел на друга с очень странным, спокойным выражением лица. — Тут у меня, во фляге…
— Сейчас, один момент, — Ральф достал флягу, открутил крышку и подал Отто.
— Что происходит вокруг? Я почти ничего не слышу, — Отто сделал несколько глотков, его взор прояснился.
— Ничего хорошего, приятель, ничего хорошего, — ответил Ральф, возвращаясь к перевязке. — Нам с тобой надо встать и идти.
В дерево ударил свинец, несколько пуль пролетело у них над головой.
— Нас убьют, Ральф, или возьмут в плен. Где мой автомат?
— Ты бросил его.
— А, ничего, у меня есть пистолет. Я не хочу в плен. И умирать не хочу…
— Тогда вставай и пошли!
— Ральф, мне отчего-то очень больно. Я останусь здесь. Тихо тут полежу. Они не заметят меня. А ты иди и, если сможешь, вернись за мной с санитарами.
— Отто, не говори глупости, сейчас надо встать и идти!!! То, что тебе больно, — это хорошо. Так доктора говорят.
Отто только покачал головой, но попытался подняться. Ральф и сам не понимал, куда идти. Стрельба была повсюду, и русские могли оказаться уже где-нибудь за ближайшими кустами.
Именно оттуда они и вышли — человек восемь, все с винтовками наперевес. К винтовкам примкнуты штыки. Ральф не успел выстрелить — автомат лежал рядом, но он не нашел в себе сил протянуть руку в страхе, что это спровоцирует русских и они их уничтожат. В одно мгновение Ральф осознал, что у него остался последний шанс выжить и когда-нибудь вернуться домой. Или хотя бы в Воронеж, к Кате… Он знал, что именно сейчас наступил момент выбора: либо воспользоваться этим шансом, пусть даже он будет совсем ничтожным, либо умереть от пули или удара штыком и быть похороненным здесь, в братской могиле, в чужой земле вместе с остальными «героями тысячелетнего рейха».
Ральф Мюллер поднял руки вверх.
— Гутен морген, гутен таг, бьют по морде, бьют и так, — сказал русский громко и, как почудилось Ральфу, приветливо, после чего мощный удар сапогом в живот свалил его на землю.
Русские обыскали их, отобрали у Отто пистолет, конфисковали документы и фляги со спиртным. Потом заставили друзей подняться. Превозмогая боль, опираясь на Ральфа, Отто все же сумел встать. Один из солдат с восточным лицом знаком приказал им идти. К захватившим их в плен русским присоединились еще двое с автоматами. Они конвоировали пятерых немецких солдат и одного гауптмана.
Глава двадцать третья
Шел второй час, как Ральф и Антон парились в бане.
Александр Валентинович свое дело знал. Некоторое время назад между ним и Ральфом имел место своеобразный поединок. Хозяин поддавал на каменку, парил гостя веником, заставлял подолгу плескаться в ледяной купели, погружаться туда с головой и «тренировать дыхание». Ральф выдержал, чем заслужил уважение отставного офицера и сдержанную похвалу:
— Нормально. Держишься…
Ральф пожал плечами и вопросительно взглянул на Антона, словно хотел узнать, будут ли еще проводить какие-нибудь эксперименты с его здоровьем или все уже закончилось.
Александр Валентинович разлил по кружкам квас, потом встал и поставил компакт-диск с концертом Высоцкого. Вернувшись за столик, улыбнулся, взглянул на Ральфа и продолжил, тщательно подбирая английские слова:
— Да… В общем, действительно держишься. Сейчас еще два-три захода. Потом водки выпьешь и будешь у меня как новый.
Ральф вздохнул и посмотрел на Антона с видом человека, которого несправедливо приговорили к наказанию розгами.
Антон только руками развел:
— Будешь, как сказал Александр Валентинович, like brand new. Ради этого стоит потерпеть.
И вот теперь, пройдя через все «круги посвящения», Мюллер отдыхал с блаженным видом, укутавшись в огромное полотенце с изображением Микки-Мауса.
Антон рассказывал о воронежских приключениях. На следующий день после истории, случившейся с друзьями в Адмиралтейском храме, Игорек справлялся у знакомого капитана милиции о результатах операции по его наводке.
Милиционерам удалось задержать гражданина Австрии Курта Шерхорна и его спутника, нигде не работающего Василия Григорьевича Кондакова. У последнего нашли испанский револьвер «Астра» — вещь в России чрезвычайно редкую. Поразительно: если Кондаков очень заинтересовал местных воронежских следаков, то от Шерхорна решили скорей избавиться, порекомендовав ему валить из города и из страны подобру-поздорову.
— Антон, интересно, они что, так его и отпустили? Он же преступник, нам угрожал, хотел убить!
— Все просто, Ральф. Им не хотелось впутываться в историю, которая усложнит их и так непростую жизнь. Понимаешь, спецслужбы начнут лезть к ним с расспросами… — Антон взглянул на Александра Валентиновича, словно искал поддержки.
— Дело в том, — отозвался Александр Валентинович, — что Шерхорна отпустили по приказу сверху. Хотят посмотреть, что он дальше предпримет.
— Вы уверены, дядя Саша?
— Значит так: уверенность тут ни при чем. Просто я это знаю, вот и все.
— Но откуда? Нам важно понимать, что делать дальше.
— Точно, — вступил в разговор Мюллер, — нам это важно, потому что нас уже пытались убить. И я не горю желанием оказаться в аналогичной ситуации еще раз…
— Ну хорошо, — Александр Валентинович выключил музыку. — У меня есть хороший друг, работает в одном из управлений ФСБ. Его зовут… В общем, это как раз не важно. Недавно с ним приключилась неприятная история — он попал в больницу. Представляете, подростки на улице избили. Украли деньги, документы и еще кое-что. А ведь мы с ним в свое время… Поскольку в больнице ему делать нечего, он стал очень разговорчивым и поведал мне кое-что про эту историю. Ну а я рассказал, что знаю Антона Ушакова. Оказалось, что некий Антон Ушаков уже некоторое время на крючке у «конторы» вместе со своим германским товарищем Ральфом Мюллером. А вокруг них уже давно порхает легендарная личность — господин Курт Шерхорн, который «контору» интересует уже непосредственно и по вполне конкретному поводу.
— И какая между нами связь? — спросил Антон.
— Такая, что, по всей видимости, вы и Шерхорн ищете одно и то же, только относитесь к предмету поиска по-разному.
— Как так? — одновременно воскликнули Ральф и Антон.
— А так. Вы не представляете, что ищете, а Курт Шерхорн охотится за чем-то вполне конкретным.
— А известно, что он ищет? — Антон задумался, вспомнив названия на карте, оставленной Мюллером-старшим в Воронеже.
— Ваш Шерхорн — личность непростая. Этот господин в войну числился сотрудником института «Аненербе», специализировался по российской проблематике, а до этого активно и искренне искал… Святой Грааль. Есть информация, что он сопровождал главного археолога рейха Отто Рана в одной из экспедиций в замок Монсегюр, где катары-альбигойцы якобы прятали Грааль. Еще говорят, будто именно Шерхорн мог быть любовником Рана, ведь тот славился нетрадиционной ориентацией. По крайней мере, Шерхорн ни разу не был женат.
— Получается, наш странный дедушка еще и голубой?
— Ну это ладно… Это их дело. Мне понятно, что Шерхорн мог поддаться истерии в те времена и верить в существование реального предмета, способного творить чудеса. Но с тех пор прошло столько лет! Тем, кто хотя бы кое-что знает про Грааль, уже давно известно, что поиски бессмысленны.
— Почему? — спросил Антон.
— Грааль — это символ, а не чаша, куда Иосиф Аримафейский собрал кровь Иисуса Христа после распятия. Грааль не материален. Впрочем, сам Отто Ран некоторое время считал, что это священный камень, благодаря которому возможны перемещения в иные миры.
— А вот Дэн Браун…
— Так, Антон, не расстраивай меня. Мы сейчас говорим не о литературе, а о жизни, где есть ФСБ, ЦРУ и иже с ними, сумасшедший дед, у которого под мышкой должна быть татуировка с группой крови, а может даже Hakenkreuz, или «крючковатый крест», как немцы называли знак, который во всем остальном мире именовали свастикой, рядом со сдвоенным зигом. Еще у нас имеется отмороженный Васька Кондаков, стрелявший в вас из пистолета, который можно найти только в специальном справочнике…
— А почему Отто Ран считал, что Грааль — камень?
— Не думаю, что у него не было на этот счет сомнений. Грааль представляли и в виде чаши, и в виде камня, иные считали, что это книга, корабль (потому что его изображают в виде полумесяца, который часто напоминает очертаниями лодку) или даже череп. Но есть легенда о камне Lapis Exilis, или изумруде из короны Люцифера. Архангел Михаил выбил его из короны во время священной битвы, а по прошествии времени из камня был сделан сосуд, который нарекли Чашей Грааля. В Средние века в Англии был создан культ чаши, из которой пил Иисус и его ученики во время Тайной вечери. Нацисты придали поискам Грааля новый импульс. Поскольку сам фюрер был неравнодушен к легендарным предметам старины, то институт «Ане-нербе» занимался их поисками вполне серьезно. Правда, Гитлер старался на людях не высказывать свою заинтересованность в археологических раскопках, но его с успехом заменил обожавший все мистическое Гиммлер, который и был фактическим руководителем «Аненербе».
— А зачем, по-вашему, нацистам были нужны все эти сокровища? — спросил Ральф.
— Во-первых, в Германии тридцатых годов некоторые влиятельные персоны всерьез считали, что святые сокровища наций — это источник дополнительной оккультной силы. Во-вторых, результаты находок интерпретировались таким образом, чтобы доказать превосходство нордической расы. Это было частью процесса «восстановления исторической справедливости», а чаще всего — простым переписыванием истории. Я думаю, немцы легко принимали на веру любые чудовищные фальсификации, лишь бы только они помогли им забыть унижения Версальского договора.