Опытный Шерхорн, зная, что только деятельные пожинают плоды побед, а бездействие губит даже самых талантливых, решил на всякий случай побывать в номере у господина Ушакова в отеле «Кемпински». Именно тогда исчезла записная книжка Антона.
В тот же день Шерхорн прибыл в Ландсхут и, имея на руках адрес господина Мюллера, без труда выкрал у него письмо брата с Восточного фронта.
Ему чуть было не помешала некая довольно эффектная дама, явно не из местных. Он готов был поклясться, что она следила за домом. Имея привычку во всем находить позитив, Шерхорн рассудил, что это обстоятельство впоследствии может оказаться даже кстати, так как соседи смогут рассказать полиции, что видели около жилища Мюллера незнакомую женщину. Скромный же старик вряд ли привлечет чье-то внимание.
Наконец ему удалось добраться до Воронежа. Но когда оставленные ефрейтором Ральфом Мюллером документы уже, казалось, были у него в руках, досадное недоразумение помешало выполнению важнейшей части плана.
«Надо было посильней треснуть Мюллера по голове, чтобы уж наверняка… Не ожидал, что он бросится на помощь своим русским друзьям», — думал Курт Шерхорн, понимая, что теперь уже изменить ничего нельзя. Наверняка Антон Ушаков и Ральф Мюллер-младший имели на руках координаты того места, куда был перепрятан заветный ящик. Ведь какие же еще документы мог спрятать при отступлении чудом спасшийся ефрейтор вермахта?
Шерхорн не был до конца уверен в том, что это именно план местности, в которой спрятали груз «Аненербе».
Зато он точно знал, что было в том самом ящике, который они погребли тогда в мерзлой земле!
Для остальных действовал строгий приказ рейхсфюрера: ящик не открывать ни при каких обстоятельствах… Целлер, который вместе с Шер-хорном получал ящик из канцелярии специальной группы «Остланд» в Новгороде, занимавшейся учетом и переправкой в рейх «конфискованных» ценностей, также не имел полномочий интересоваться содержимым. Его миссия должна была завершиться в Барятино, где, передав ящик эмиссарам Гиммлера, Целлер и его команда получили бы приказ отправиться на Балканы.
Как и сейчас, в дело вмешался случай. Русские части прорвались к Барятино, и Заукер принял единственно правильное решение — спрятать груз до лучших времен.
Похоже, эти времена уже никогда не наступят.
Курт Шерхорн приготовился к тому, чтобы смириться с неизбежным. И тут зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал мужской голос. Человек говорил на отвратительном английском языке, но смысл сказанного можно было кое-как разобрать:
— Мистер Шерхорн?
— Я.
— Меня зовут… Впрочем, после. Мне с вами говорить по интересующему вас бизнесу.
— Кто вы?
— Я не могу говорить вам по телефону. Через пять минут вы стоять у лифта на этаж три гостиница. Я быть в лифте. Синяя куртка и коричневые брюки.
Через пять минут из лифта на третьем этаже вышла немолодая пара. Шерхорн ждал. Еще через две-три минуты двери лифта вновь открылись. Молодой человек в куртке и темных брюках, в котором Ральф и Антон сразу узнали бы своего знакомого из Донского монастыря, жестом пригласил Шерхорна войти в лифт. Когда двери закрылись и кабина поползла вверх, молодой человек заговорил. Причем на сей раз его английский был куда лучше:
— Вы меня не знаете, но мне известно о вас все, господин Шерхорн. Я знаю про вашу службу в СС, точнее в институте «Аненербе», и про ваши экспедиции в поисках одной священной реликвии. Мне известно также про Восточный фронт и сокровища Ладоги. Я в курсе, что вы следите за русским и вашим соотечественником, которые, наверное, знают нечто такое, что побуждает человека в вашем возрасте совершать авантюрные поступки. Понятно, сейчас вам не на кого положиться в этом городе, к тому же за вами ведет наблюдение сильная организация. Ваше дело почти проиграно. Без союзника вам не обойтись.
— Я ничего не знаю про экспедиции, о которых вы говорите. Вы меня явно с кем-то спутали. Простите…
— Прекратите, господин Шерхорн! — Михаил повысил голос. — У вас нет выбора.
— О каком выборе вы говорите? Я ничего не понимаю.
— Если вы ничего не понимаете, то вам лучше поскорее убираться из этой страны. Делать вам тут больше нечего. Впрочем… Впрочем, еще неизвестно, выпустят ли вас отсюда, ведь вы, насколько я знаю, замешаны в чрезвычайно нелепом скандальчике, и в протоколах местного управления полиции города Воронежа о нем должна быть подробная запись.
Михаил нажал кнопку «стоп», а после небольшой паузы отправил лифт на первый этаж.
— Я продолжу, с вашего позволения, — произнес он. — У вас есть шанс, и этот шанс — я. Мне кажется, если ваши поиски увенчаются успехом, то славы и других земных благ хватит на двоих с лихвой.
— А… — протянул Шерхорн. — Все так банально. Так вы хотите быть со мной в доле? Единственное, что смущает, — ваша чрезмерная осведомленность. А отчего вам кажется, что мой приезд сюда связан с поиском сокровищ?
— Господин Шерхорн, давайте не будем терять время. Вы хотите получить нечто, что вынуждены были оставить в России несколько десятков лет назад, верно? Можете не отвечать, мне это известно. Поскольку человек, по приказу которого действовала ваша группа, давно умер, вам не перед кем отчитываться. Если речь идет о том, что я думаю, вы вполне можете поделиться находкой. К тому же я действительно ценный помощник, ведь люди, которые вас интересуют, мне доверяют. Я их друг. И еще я обладаю связями, которые могут помочь сделать вас на какое-то время… невидимым. Кстати, а почему вы следите за господами Ушаковым и Мюллером?
Шерхорн колебался, а между тем уже давно надо было распрощаться с нахальным юношей и выйти из лифта. Но старик был не из простачков. Чутье и жизненный опыт подсказывали, что судьба дает ему еще один, быть может, последний, шанс. Пройдет еще несколько лет, и его жизнь, повинуясь неумолимым и вечным законам природы, закончится. Так чем он сейчас рискует?
«Надо его перехитрить», — подумал Шерхорн.
Оставалось только поменяться ролями с этим парнем. В таких делах нужно играть первую скрипку, дозировать информацию и ни на секунду не забывать про маршруты отступления.
Шерхорн принял решение. Сейчас ему нужна информация, а после он решит, каким будет его следующий шаг.
— Допустим, — начал он. — Допустим, вы действительно тот, кто мне нужен. Зачем вам нужен я? Вы мне кажетесь вполне информированным человеком, хотя я и не могу вам подтвердить, что ваша информация о моем прошлом корректна.
— Вы нужны мне, потому что только вы знаете все про тайну пропавшей экспедиции СС. Лучше иметь вас в качестве союзника. Я вам нужен, потому что мои цели понятны, а возможности уникальны. Да соглашайтесь же скорей! У нас, то есть у вас, очень мало времени!
— Вы сказали, что ваше имя…
— Михаил. Но я вам пока ничего не говорил.
— Михаил, давайте сразу определимся: во-первых, вы во всем меня слушаетесь, во-вторых — мне нужно обеспечить себе кое-какие гарантии, а для этого нужно время, дня два, и, наконец, в-третьих, мы сейчас же расстанемся, вы дадите мне свои телефоны и будете ждать от меня инструкций. У вас полминуты.
Михаил быстро написал на листке бумаги несколько цифр.
Двери лифта открылись. Шерхорн вышел не прощаясь.
— Молокосос, — процедил он сквозь зубы. — Ты даже не представляешь, с кем связался. Впрочем, благодаря тебе я чувствую теперь, что не все потеряно!
Выйдя из отеля, Михаил обвел окружающий пейзаж внимательным взглядом и, засунув руки в карманы куртки, зашагал по Петровке.
— Непростой дед, — процедил он сквозь зубы. — Ну ничего, все равно судьба у него теперь одна — в России сгинуть.
Выйдя из «Марриотт», Михаил достал пачку сигарет, закурил. У входа дежурили несколько гостиничных БМВ, используемых для трансфера постояльцев из аэропортов и обратно. Огни магазинов и ресторанов призывно освещали загазованный осенний воздух столицы. Традиционная пробка тянулась вдоль Петровки. Инспектор ГИБДД проверял документы у водителя «газели». Чуть в стороне от входа сбившиеся в кучку «элитные шофера» отпускали скабрезные шутки. Михаил не любил сквернословия, в быту был благочестив, потому недовольно поморщился. При этом охоту за сокровищами или реликвиями, в которую пустился, грехом старался не считать, следуя двойным стандартам, принятым у некоторой части духовенства. Что же касается сотрудничества со спецслужбами, он классифицировал его как дело богоугодное, направленное на защиту государства и нации.
Михаил еще немного постоял у входа в гостиницу, изучая обстановку, и только после того, как с большой долей уверенности установил отсутствие слежки, пошел по правой стороне улицы в сторону Большого театра.
Около «Берлинского дома» его остановил прохожий и поинтересовался, как пройти к Столешникову переулку.
Указать туда дорогу было проще простого, но Михаил осторожничал и предпочел уклониться от объяснений, сказав прохожему, что не знает точно, где это.
Он решил зайти в кафе «Манер» и выпить горячего чаю. Встреча с прохожим расстроила его. Неужели за ним следят? Может быть в «конторе» догадались, что он ведет свою игру?
Когда Михаил уже сидел за столом в кафе и напряженно думал, делая вид, будто изучает аппетитные фотографии тирамису и мильфёй, у него зазвонил телефон.
— Да, слушаю.
В трубке раздался скрипучий голос Курта Шер-хорна:
— Хеллоу, это ваш знакомый из лифта. Вы где находитесь?
— Недалеко.
— Надо срочно установить, не собираются ли ваши друзья в ближайшее время покинуть город.
— Дальше что?
— Дальше? Дальше нам надо покинуть его в том же направлении.
Глава двадцать пятая
Антон и Ральф ехали в деревню на машине. Три часа пути до Мосальска пролетели незаметно. До села Плетни дорога была сносная — можно даже сказать, хорошая.
Но лишь только свернули с насыпи, как оказались во власти второй большой российской беды — дороги больше не было. Широкие, наполненные вязкой жижей колеи расходились в разные стороны, превращая путь до заброшенной Хизны в подобие полигона для обкатки гусеничной армейской техники.