начальник отдела оперативного планирования: капитан Брауне-Крикау, позднее капитан Кайлиг;
начальник разведки: обер-лейтенант Восс;
начальник тыла: майор фон Зейдлиц, позднее капитан доктор Кёлер;
1-й мотопехотный полк: подполковник Ноймайстер;
113-й мотопехотный полк: полковник фон Витерсгейм;
1-й танковый полк: полковник фон Грольман;
73-й артиллерийский полк: подполковник Зюс.
20 мая 1943 года дивизия была переброшена в Грецию для отражения предполагавшегося вторжения войск союзников на Пелопоннесский полуостров и на материковую часть Греции. Несколько позже радиостанция Каира сообщила:
«В Грецию передислоцированы три германские танковые дивизии».
В начале июля полковник фон Витерсгейм получил другое назначение, а командиром 113-го мотопехотного полка стал майор Брадель.
По получении кодового сигнала «Адельхейд» 9 сентября 1943 года все итальянские части в Греции были разоружены. Это была вся 11-я итальянская армия. 1-я танковая дивизия, выполнявшая этот приказ, оставила итальянским офицерам их личное оружие.
1-я танковая дивизия уже десять месяцев не воевала на Востоке, когда, получив новый приказ, 25 октября ее первые части тронулись из-под Куманова на Восточный фронт. 113-й мотопехотный полк проследовал через Венгрию и Тернополь на Умань и Тальное, где ему было предписано выгружаться.
Эшелон со штабом 2-го батальона 113-го мотопехотного полка под командованием майора Файга не смог выгрузиться на предписанном ему месте выгрузки у селения Христиновка и проследовал дальше, до самой Умани.
Советские войска наступали из района Киева и дошли уже до Житомира. У села Корнин рота из состава батальона Файга приняла первый бой. Село было взято.
Сразу же после этого штурмовая группа Файга получила новое боевое задание – вместе с приданными ей 3-м батальоном 73-го артполка и танковой разведгруппой попытаться проникнуть в Гнилец. Еще до того, как его роты успели выдвинуться из леса, расположенного западнее маршрута движения, майор Файг с лейтенантом Кунцем, командиром танковой разведгруппы, выступили к Гнильцу. Поскольку передовые части дивизии уже миновали Гнилец, ничего особенного произойти, казалось, не должно. Они уже прошли это местечко и приблизились к выезду из него. Здесь стоял неприятельский грузовик, весь объятый пламенем. Рядом с ним ничком лежал русский солдат. Когда Файг и Кунц вышли из БТРа неподалеку от, по всей вероятности, мертвого русского солдата, чтобы сориентироваться на местности, «мертвый» взорвал себя гранатой. Лейтенант Кунц был ранен осколком в лоб, лицо его залила кровь. Тем временем подтянулись роты.
– Приготовиться к круговой обороне! – приказал майор Файг.
Советский танк Т-34, замеченный в темноте 7-й ротой, был уничтожен группой взрывников. Но ночь в местечке прошла все же беспокойно. Связь с полком и с 1-м батальоном (капитаном Хюбнером) оборвалась.
На следующее утро прежде всего следовало зачистить маршрут для движения полка. Внезапно по радио поступило сообщение: «Двадцать вражеских танков следуют в южном направлении, находятся в двух километрах восточнее Гнильца».
Вскоре Файг уже и сам мог наблюдать проходящие танки.
– Они двигаются в направлении Бределя. Сообщить в штаб полка.
Но танки неожиданно развернулись и двинулись на Гнилец. Они подходили все ближе и ближе. Сидевшие в них танкисты лихорадочно захлопывали броневые крышки люков. И тут грохнул первый выстрел передового охранения батальона. Один из Т-34 остановился, объятый пламенем. Чуть позже взорвался другой. Остальные танки сделали несколько выстрелов из своих орудий, выпустили по паре пулеметных очередей и скрылись в небольшой лощине. Но вскоре они показались снова. Лейтенант Кунц, оставшийся в передовом танке, несмотря на свое ранение, приказал открыть огонь. Позади него майор Файг уже наводил ствол своего единственного противотанкового орудия 8-й роты. Первый Т-34, который был здесь обнаружен, загорелся от первого же выстрела.
Но русские все же приближались. Мотопехотинцам пришлось принять ближний бой. Взахлеб лаяли МГ-42, одна за другой рвались ручные гранаты. С оглушительным грохотом обрушилась деревянная стена дома, в котором разместился штаб. Это было сражение не на жизнь, а на смерть. В течение первой половины дня было подбито четырнадцать Т-34. Дорога для следования дивизии была расчищена.
Но и противник сражался в этом бою с несравненным мужеством; он буквально истекал кровью. Тяжелые потери понес и батальон. Наконец неприятель сдался. Лейтенант Герман Кунц, командир танковой разведгруппы, был представлен к Рыцарскому кресту и получил его 17 декабря 1943 года. Прощаясь, генерал-полковник Бальк, который побывал в расположении батальона Файга, сказал:
– Хорошо было бы взять двух-трех пленных. Это чрезвычайно для нас важно.
Чуть позднее майор Файг на своей «лоханке»[32] отправился объезжать позиции батальона. Он добрался до выдвинувшегося далеко вперед взвода Деммлера. На этом участке сражение было особенно ожесточенным. Внезапно Файг увидел впереди двух бегущих русских солдат.
– Кацман, взять на борт двух солдат с пулеметом!
Двое рядовых заскочили в «лоханку», и механик-водитель Кацман нажал на газ. Эти со всех ног удирающие фигуры – это же пленные, о которых мечтал генерал-полковник Бальк, подумал Файг. Догоняя их, он вдруг сообразил, что он сам совершенно не вооружен – при нем не было даже палки, на которую он опирался. Первого русского догнали, и он остановился, задыхаясь от бега и затравленно озираясь. «Лоханка» двинулась за вторым, а Файг с двумя своими вышедшими солдатами остался около красноармейца.
– Не спускай глаз с этого парня! – велел майор Файг одному из своих подчиненных.
Потом он повернулся и стал смотреть в бинокль за ушедшей вперед «лоханкой».
Через мгновение он услышал у себя за спиной глухой удар и вскрик и тут же ощутил, как ему в спину вонзился нож. Майор Файг рухнул на землю. Русский, ударом ножа сваливший также и мотопехотинца, пустился бежать. Но раненый, стоя на пороге смерти, выстрелил в убегающего врага и свалил его на землю.
«Лоханка» вернулась. Пленного затолкали в нее. С ним вместе погрузили и двух раненых. Несколько позже мотопехотинец умер от ножевого ранения. Но майору Файгу пришлось снова вернуться на родину. Нож вошел ему в спину на семь сантиметров. Командование над батальоном принял на себя капитан Мертенс, командир 8-й роты. Вместе со многими другими ранеными Георг Файг снова оказался на родине.
На фронт он вернулся только 21 января 1944 года и принял под свое командование 1-й батальон своего старого полка. 1-я танковая дивизия была рассредоточена для обороны.
Тем временем командиром дивизии стал генерал-лейтенант Колль. 13 февраля майор Файг с 1-м батальоном и частями 1-го мотопехотного полка сменил группу Погрелля в местечке Чиховка. 14 февраля группа Файга была объединена с дивизией, стоящей в Ризине. Когда майор Файг представлялся начальнику штаба дивизии, подполковник фон Цицевич вручил ему боевой приказ, полученный дивизией: «Расчистить проход к плацдарму Лисянка и обеспечить снабжение штурмовой группы Франка».
Для этого Файгу были приданы усиленный 2-й батальон 1-го мотопехотного полка и БТРы 2-й и 4-й рот того же 1-го мотопехотного полка. Кроме этого, ему были подчинены также несколько танков, самоходных артиллерийских орудий, саперы и другие подразделения.
Наступление группы Файга возглавил сам командир дивизии. Прорыв на Лисянку увенчался успехом, и снабжение штурмовой группы было обеспечено. На следующий день для обеспечения снабжения дивизии Файг оборудовал отсечную позицию. Все последующие дни батальон Файга непрерывно сражался. 16 марта 1944 года Файг принял командование 113-м мотопехотным полком. Спустя неделю враг был отброшен перед позициями 113-го мотопехотного полка на участке северо-восточнее селения Бедриковцы.
Следуя в арьергарде XXIV танкового корпуса, 1 апреля 1944 года полк остановился у местечка Густин. Здесь на командном пункте полка появился командир дивизии полковник Маркс и вручил майору Файгу приказ, предписывающий овладеть важным в тактическом отношении перекрестком двух магистралей у селения Джеричане.
– Наступать в одиннадцать часов!
Первая атака, проведенная штурмовой группой Франка, осталась безрезультатной. Но овладеть перекрестком было необходимо, чтобы обезопасить брод через Серет у местечка Улажковце. Незадолго до полуночи появилось решение, после чего был подтянут 113-й полк. С громовым «ура!» мотопехотинцы пошли в атаку вслед за своим командиром. Северная окраина Джеричан потонула в разрывах артиллерийских снарядов. Запылали хаты.
Воодушевленный постоянно ведущимися радиопереговорами, полк в белых маскхалатах проник сквозь заградительные заслоны русских и вплотную приблизился к местечку. Сохранился приказ майора Файга об атаке на поселок. Он гласил:
«113-й мотострелковый полк захватывает Джеричаны в пешем строю. 1-й батальон наступает справа, штаб 113-го в центре, 2-й батальон слева. На правом фланге и в тылу следовать в глубоко эшелонированном строю.
Штарк обеспечивает прикрытие. Бронетранспортеры после высадки бойцов следуют согласно указаниям по радио. Вплоть до непосредственного соприкосновения с противником огонь не открывать. Огня не зажигать, разговоров не вести. Когда противник будет непосредственно опознан – бросаться на него с боевым кличем».
Напрасно старалась неприятельская пехота при поддержке танков отбросить мотопехотинцев. Джеричаны оказались захвачены ими.
Поскольку наступление в северном направлении необходимо было продолжать, штурмовой группе Файга предстояло в срочном порядке покинуть Джеричаны. Вскоре после полуночи 4 апреля 1944 года мотопехотинцы были готовы к выступлению. Но этот день оказался самым черным днем полка. Не дойдя буквально нескольких метров до западной окраины города Чорткова, мотопехотинцы попали под сильнейший огонь русской артиллерии. Затем на них со всех сторон обрушился убийственный огонь пехоты.