Операции в Северной Норвегии
Осада Нарвика
Нарвик был главным призом Норвежской кампании. На убеждении британцев в том, что, как бы ни повернулось дело, а Нарвик останется за ними, были основаны все планы союзников в отношении Скандинавии. Это убеждение было таким сильным, а разочарование в нем таким болезненным, что премьер-министр Невилл Чемберлен, выступая в палате общин через двенадцать часов после высадки немцев, заявил о «весьма вероятной ошибке» при передаче сообщения; скорее всего, имелся в виду вовсе не Нарвик, а Ларвик, маленький прибрежный городок к югу от Осло. Если бы немцы взяли всю остальную Норвегию, но потеряли Нарвик, это было бы для них равносильно проигрышу всей кампании.
Если бы не одноколейная Лапландская железная дорога, шедшая от города на восток, к шведской границе, никому в мире не пришло бы в голову покупать здесь недвижимость. Город занимает небольшой относительно ровный участок на конце напоминающего пень полуострова, к северу от которого находится Ромбакс-фьорд, а на юге — Бейс-фьорд. Железная дорога проходит по южному берегу Ромбакс-фьорда вдоль узкого шельфа, то и дело ныряя в многочисленные туннели, пробитые в твердых скалах, которые отвесно спускаются к воде по обе стороны полуострова. Город и железную дорогу окружает бесконечная тундра, раскинувшаяся во всех направлениях; лабиринт холмов, ущелий и плато неправильной формы часто перемежается пиками, достигающими высоты километр двести метров и более. Зимой здесь все белым-бело, если не считать крутых склонов, с которых ветер сдувает снег, обнажая голые скалы; летом все серого цвета, за исключением узких полосок зелени вдоль берегов фьордов, где у воды растут коренастые березы, а трава и мох покрывают берега, поднимаясь вверх на сотни метров.
Во второй половине апреля 1940 г. зима продолжала держать Нарвик в своих цепких объятиях. В городе и вдоль берега лежал снег, толщина слоя которого была свыше метра. В ущельях в глубине материка эта толщина достигала почти двух с половиной метров. В ближайшие недели предстояли метели, которые должны были смениться холодными весенними дождями. Драться предстояло в тяжелых условиях, но, когда 3-я горнострелковая дивизия вошла в процветающий современный город, который в последние годы завоевал репутацию зимнего курорта, об этих трудностях еще никто не думал. Штаб дивизии занял три верхних этажа гостиницы «Ройял», лучшей в городе.
14 апреля, когда затонул последний эсминец, в распоряжении Дитля имелось 4600 штыков, 2600 из которых составляли экипажи потопленных эсминцев, вооруженные норвежскими винтовками с армейского склада, захваченного в Эльвегордсмоэне. Два батальона горных стрелков были расквартированы в 27 километрах к северу от Нарвика, вдоль линии Лабергет — Эльвенес — Уалаге. Оставшийся батальон занял позиции в Нарвике, а еще одна рота расположилась в Анкенесе, на южном берегу Бейс-фьорда. Моряки расположились на северном и южном берегах Херьянс-фьорда, в Нарвике и вдоль железной дороги, захваченной немцами 16 апреля до самой шведской границы после незначительных стычек с мелкими норвежскими отрядами. 14-го десять Ju-52, приземлившиеся на льду озера Хартвиг, доставили батарею горной артиллерии, но через четыре дня Гитлер приказал не посылать в Нарвик новые части.
Единственными источниками снабжения в Нарвике были лишь захваченный склад в Эльвегордсмоэне и то, что удалось спасти с потопленного «Яна Веллема». Через два дня после высадки германское правительство начало переговоры о разрешении пользоваться шведскими железными дорогами, и 26 апреля в Нарвик прибыл первый эшелон с провиантом, медикаментами и несколькими радиотехниками. Несмотря на повторные нажимы, шведское правительство не позволило перевозить боеприпасы, но позже согласилось пропустить эшелоны с обмундированием и лыжами. Кроме того, во время кампании через территорию Швеции проехало около 230 разных специалистов. Все боеприпасы, а также значительное количество провианта и других товаров пришлось доставлять по воздуху. Иногда прилетали гидросамолеты, бросая вызов британским патрульным кораблям, но, когда начал таять лед на озере Хартвиг (что случилось еще до того, как успели улететь упомянутые выше десять Ju-52), посадка других самолетов стала невозможной. По ходу кампании выяснилось, что трудности сухопутной доставки товаров в зону 3-й горнострелковой дивизии не уступают трудностям их доставки из Германии. База снабжения дивизии находилась в Бьёрнфьелле, к западу от шведской границы, но железной дорогой можно было пользоваться только до Хундалена. Далее товары для Нарвика нужно было 24 километра везти по участку, постоянно обстреливавшемуся британскими военными кораблями. После того как 20 апреля был потоплен паром, ходивший между Нарвиком и Эйяром (расположенным на северном берегу Ромбакс-фьорда), снабжать части, дислоцированные к северу от Нарвика, пришлось по горному маршруту, проложенному от самого Бьёрнфьелля.
Карта 7
14 апреля британский передовой отряд в составе двух рот шотландских гвардейцев прибыл в Нарвик на крейсере «Саутгемптон» и присоединился к морской пехоте с крейсеров и эсминцев, эскадрой которых командовал адмирал флота, граф Корк-и-Оррери. Лорд Корк хотел начать высадку 350 шотландских гвардейцев и 200 моряков и морских пехотинцев в Нарвике утром 15-го, но отказался от этой идеи после возражений командующего сухопутными частями, генерал-майора П.Дж. Макеси. 16-го Макеси отверг второе предложение о высадке под предлогом, что орудия нельзя выгружать в глубокий снег и что в его распоряжении нет никаких сведений о состоянии немцев. Во второй половине дня 17-го и адмиралтейство, и министерство обороны настаивали на немедленном штурме, но генерал продолжал испытывать какие-то опасения и вместо этого сделал попытку заставить немцев сдаться с помощью морской бомбардировки. Утром 24-го линкор, два крейсера и полдюжины эсминцев обстреливали Нарвик три часа подряд. Сначала немцы ожидали высадки десанта, и Дитль информировал группу XXI, что, если город нельзя будет удержать, он будет отступать на восток, вдоль железной дороги. Но единственным заметным результатом бомбардировки стало лишь то, что Дитль вывел из города второстепенные части и по настоянию штаба перевел свой командный пункт в Сильдвик, железнодорожную станцию у восточной оконечности Ромбакс-фьорда.
Черчилль обвинял Макеси в чрезмерной осторожности, не вытекавшей из ситуации; с другой стороны, официальный британский историк Дерри считает стремление генерала избежать риска немедленной высадки и развивать кампанию планомерно, по всем правилам военной науки, во многом справедливым. В свете нынешних знаний кажется, что высадка в первые дни имела хорошие шансы на успех, поскольку 15-го у Дитля в Нарвике был лишь батальон горных стрелков против двух британских батальонов, находившихся на месте, и дополнительного батальона, который прибыл 16-го. Немецкие батальоны, находившиеся к северу от города, не могли пересечь Ромбакс-фьорд и вступить в бой. Около 1000 членов экипажей эсминцев находилось в Хундалене, а указаний на то, что остальные сгруппировались в Нарвике и были готовы принять участие в сражении, нет. По мнению командования 3-й горнострелковой дивизии, выраженному в конце кампании, в первые недели союзники сильно переоценили численность противника.
Пока обсуждались возможности высадки, британцы создали свою главную базу и штаб-квартиру в Харстаде на острове Хиннёй, где уже находилась штаб-квартира норвежской 6-й дивизии. Три британских батальона расположились в разных пунктах на материке, но не там, где можно было вступить в контакт с немцами. Четыре норвежских батальона находились к северу от немецких позиций у Эльвенеса. Генерал Макеси планировал нанести двойной удар с севера с целью взять Эйяр и перерезать железную дорогу в Хундалене, а также продвижения вдоль южного берега Офот-фьорда к Анкенесу; это должно было стать первой фазой наступления союзников на Нарвик.
24 апреля произошел первый за эту кампанию бой на суше. Четыре норвежских батальона атаковали немецкие позиции в Гратангене у Эльвенеса, но были отбиты и потеряли большую часть одного батальона. В тот же день прибыли три французских батальона альпийских стрелков, и это заставило Макеси начать атаку. 28-го один из французских батальонов высадился в Гратанген-фьорде и начал продвигаться на юго-восток вдоль Лабергдаля. Тем временем норвежцы получили подкрепление и создали две бригады: одна состояла из трех батальонов и горной батареи, а вторая — из двух батальонов, горной батареи и моторизованной батареи. Последняя, усиленная двумя французскими ротами, предприняла наступление из Эльвенеса на Бьерквик, а первая направилась на восток, в горы, чтобы атаковать правый фланг немцев у шведской границы. Наступление велось неспешно; к 10 мая было пройдено всего 8 километров. 29 апреля британский батальон, через несколько дней замененный одним из французских горнострелковых батальонов, высадился к западу от Хоквика (расположенного южнее Нарвика) и атаковал Анкенес. Однако и тут наступление развивалось медленно.
5 мая, когда часть Дитля, с 15 апреля находившаяся под непосредственным командованием ОКВ, была возвращена под командование группы XXI, 3-я горнострелковая дивизия доложила, что главную угрозу для Нарвика со стороны севера представляет норвежская бригада на правом фланге. Она могла свернуть на запад и отрезать два немецких батальона или отправиться прямо на юг, к железной дороге у Бьёрнфьелля, но развивала операцию слишком медленно и методично, а потому не вызывала у Дитля особого беспокойства. Он предвидел новую опасность: высадку союзников в Херьянс-фьорде. Нарвик удерживал горнострелковый батальон и примерно три роты моряков, а одна рота горных стрелков защищала Анкенес (Аненес?). Железная дорога — единственная, которая вела из Нарвика в тыл, — удерживалась моряками, но была и днем и ночью уязвима для обстрела со стороны британских эсминцев, которые использовали свои тяжелые орудия против всего, что по ней двигалось. В Нарвике немцы взорвали причал и другие портовые сооружения, необходимые для погрузки железной руды, и поэтому могли оставить город в любую минуту. У штаба Дитля сложилось впечатление, что союзники не пойдут на штурм до тех пор, пока не завершат приготовления до последних мелочей; возможно, они будут ждать, пока не растает снег и горы не станут более проходимыми. Дитль собирался удерживать свои передовые позиции на севере и в Нарвике как можно дольше из-за трудностей организации тылового снабжения в горах. Однако 6 мая группа XXI, проанализировав ход наступления союзников, расценила положение нарвикской группировки как критическое, и 8-го после потери Лейгестинна и Руасме, двух господствующих высот к востоку от дороги Эльвенес — Бьерквик, Дитль доложил, что сможет удержать новые позиции только в случае прибытия подкреплений и сильной поддержки авиации.
В начале мая союзники получили подкрепление. 6-го прибыли два батальона французского Иностранного легиона, а 9-го — польская бригада, состоявшая из четырех батальонов. К крейсерам и эсминцам лорда Корка добавились линкор и авианосец. Наличие пяти зенитных батарей, к которым вскоре должно было прибавиться еще шесть, делало войска, штурмовавшие Нарвик, не такими беспомощными перед немецкой авиацией, как части в Намсусе и Ондалснесе. Тем не менее при летной погоде они подвергались бомбардировкам по нескольку раз в день. Первого серьезного успеха немецкие ВВС добились 4 мая, потопив польский эсминец «Гром». До конца месяца они потопили зенитный крейсер «Керлью», польский транспорт «Хробры» и повредили ряд других боевых кораблей, в том числе линкор «Резолюшн».
Дальнейшие планы союзников были связаны с высадкой на северной оконечности Херьянс-фьорда и одновременным возобновлением продвижения французов и норвежцев на юг из района Эльвенеса. Норвежская бригада, проводившая операцию вдоль шведской границы, должна была усилить нажим на правый фланг немцев. Высадка, порученная двум батальонам Иностранного легиона и пяти легким танкам, была назначена на полночь 13-го после предварительного артобстрела будущего плацдарма линкором, двумя крейсерами и пятью эсминцами.
В штаб-квартире противника тут же поняли, что появление боевых кораблей означает высадку десанта в Херьянс-фьорде; единственной немецкой частью, которая там находилась, был слабый батальон, составленный из моряков. Он был расположен в Бьерквике и вдоль восточного берега фьорда. Возможность высадки десанта в Нарвике также принималась в расчет. На повестку дня встал вопрос об оставлении города без боя, но Дитль решил, что хотя владение городом не имеет серьезного стратегического значения, но нужно оказать сопротивление — ради того, чтобы поддержать воинский дух и не дать возможности пропаганде союзников трубить о том, что они одержали легкую победу.
В Бьерквике, где французские части высадились 13 мая в 2.00, батальон моряков, сильно пострадавший от обстрела, в спешке отступил, бросив по дороге большинство пулеметов. Небольшой заградительный отряд горных стрелков, переброшенный на запад со стороны озера Хартвиг, сумел на время остановить продвижение противника, но не смог помешать ему взять Эльвегордсмоэн. Рота моряков, защищавшая дорогу Бьерквик — Эйяр, бросила позиции еще до того, как попала под огонь. Это открыло французам путь к Эйяру, который они взяли к концу дня.
На следующее утро Дитль приказал батальонам горных стрелков создать линию обороны от Мебюфьеллета до Стуребалака, но было сомнительно, что эту линию удастся создать или удержать, поскольку после взятия Эйяра ее левый фланг оставался практически беззащитным. К счастью для немцев, союзники смогли соединиться на дороге Эльвенес — Бьерквик только во второй половине дня 14-го. За это время части горных стрелков успели отступить на юго-восток. Норвежская бригада, находившаяся на правом фланге немцев, начала наступление и в последующие дни сильно продвинулась вперед.
Вечером 13-го группа XXI сообщила ОКВ, что ситуация в Нарвике становится критической. Дитль доложил, что об отступлении хотя бы части его дивизии на юг, к Будё, не может быть и речи, потому что солдаты крайне измотаны. В случае продолжения наступления противника он собирается оставить Нарвик и удерживать плацдарм на железной дороге, но до того необходимо укрепить фронт к северу от Нарвика; если подкреплений не будет, дивизии останется только одно: пересечь шведскую границу. Группа XXI доложила об этом ОКВ и попросила разрешить Дитлю отвести дивизию в Швецию, если действия противника вызовут такую необходимость.
К ночи 13 мая немцам в Нарвике осталось только одно: продолжить недолгое сопротивление в хрупкой надежде на чудо, которое помешает им позорно бежать в Швецию. Три дня назад германские войска начали наступление на Нидерланды и Францию, но судить о его исходе было еще рано; во всяком случае, никто бы не взялся предсказать, как оно повлияет на действия союзников в Нарвике. 4 мая группа XXI отправила 2-ю горнострелковую дивизию из Тронхейма в долгий марш на север. Дивизия продвигалась поразительно быстро, однако все еще находилась в 288 километрах к югу от Нарвика. Группа XXI была практически беспомощна; самое большее, что она могла сделать, — это выслать дополнительные небольшие подкрепления, недостаточные даже для длительного продолжения сопротивления, не говоря о том, чтобы переломить ход событий.
15 мая, когда первый приступ паники слегка улегся, Фалькенхорст попросил Гитлера прислать в Нарвик батальон парашютистов. В подкрепление просьбы он заявил, что, если Нарвик будет сдан, операции 2-й горнострелковой дивизии к северу от Тронхейма станут пустой тратой сил и что плацдарм на севере необходимо удерживать как можно дольше — как по политическим причинам и соображениям престижа, так и для того, чтобы отвлечь сухопутные войска и военно-морские силы союзников. 14-го группа XXI послала в Нарвик чисто символическое подкрепление из 66 парашютистов — всех, кого удалось наскрести в Норвегии. За остаток месяца и первую неделю июня в Нарвик были переправлены батальон парашютистов и две роты горных стрелков, прошедших короткий курс прыжков с парашютом. Общая численность подкреплений составила 1050 человек (включая 160 специалистов, приехавших на поезде).
Несмотря на величайшую потребность в подкреплениях, группа XXI по недоразумению продолжала вести приготовления к эвакуации экипажей потопленных эсминцев через территорию Швеции. Одной из причин этого была уверенность в близком конце Нарвика, второй — слова Дитля, сказанные после событий 13 мая, назвавшего моряков «бесполезными в бою и представляющими угрозу для своих». 19-го Швеция дала разрешение на эвакуацию экипажей военных кораблей под видом моряков, потерпевших крушение. В следующие недели группа XXI продолжала настаивать на их эвакуации, но Дитль, который к тому времени успел передумать, доказывал, что без моряков рухнет вся система снабжения провиантом и боеприпасами в зоне дивизии.
15 мая состояние дел на Северном фронте заставило 3-ю горнострелковую дивизию расценить свое положение как все более сомнительное. Единственная возможность улучшить его заключалась в эффективной поддержке с воздуха, направленной на наземные и морские цели. Дитль также доложил, что, если подкрепления не подойдут немедленно, он будет вынужден приказать своим частям на севере отступить, что неминуемо приведет к потере Нарвика. Спустя два дня ситуация на правом фланге у шведской границы резко ухудшилась; продвигавшиеся вперед норвежцы взяли стратегически важное плато Кубергет и продолжали оказывать сильное давление по всему фронту. В Анкенесе, к югу от Нарвика, где 16 мая три польских батальона сменили французов и англичан, обороняться становилось все труднее.
21-го Дитль, чувствовавший, что союзники могут в любой момент начать прорыв, решил отвести части на севере и за счет этого сократить линию фронта. Отступление было проведено на следующий день, после чего линия обороны стала проходить у шведской границы в 11 километрах к северу от Бьёрнфьелля, а на Ромбакс-фьорде — в 20 километрах к западу от Бьёрнфьелля. Новая линия фронта сохранялась до тех пор, пока командование союзников не подготовилось к последнему штурму Нарвика.
Продвижение 2-й горнострелковой дивизии к Нарвику
4 мая, в день, когда немецкие части, наступавшие к северу от Тронхейма, достигли Гронга и Намсуса, группа XXI пришла к выводу, что сильного противника перед ними нет, и приказала 2-й горнострелковой дивизии двигаться на север, от Гронга через Мушёэн к Будё, а затем попытаться установить наземную связь с нарвикской группировкой. По прямой до Нарвика было около 480 километров, но путь пролегал через малонаселенную заснеженную гористую местность, на каждом шагу пересеченную фьордами. Дороги были плохими, короткими, а на последних 136 километрах их не существовало вообще. 4-го генерал-лейтенант Валентин Фойрштейн, командир 2-й горнострелковой дивизии, прибыл в Тронхейм; к тому времени в его распоряжении были два батальона плюс одна рота горной пехоты, одна батарея горной артиллерии и взвод саперов. Главные силы 2-й горнострелковой дивизии, вышедшие из Германии еще в конце апреля, пока находились в пути. Моторизованные части и горнострелковый полк, принимавшие участие в тронхеймском десанте, должны были придать дивизии Фойрштейна, как только позволит обстановка.
Карта 8
У союзников перспектива немецкого наступления на север вызывала сильнейшее беспокойство не столько из-за того, что нарвикская группировка получит подкрепление, сколько из-за того, что радиус действия германской авиации увеличится, и она будет угрожать базам союзников на севере. Они собирались задержать, а если удастся, то и вовсе остановить продвижение немцев в этом направлении. Во время эвакуации Намсуса было предложено, чтобы часть войск отступала в глубь материка, ведя арьергардные бои между Гронгом и Мушёэном, но этот план был отвергнут из-за того, что командование в Намсусе заявило, что данный маршрут непроходим. Вместо этого из Намсуса в Мушёэн перевезли по морю 100 альпийских стрелков. В конце концов у союзников созрел план создать центры сопротивления в Мушёэне и Будё, а поскольку опыт Ондалснеса и Намсуса показал, как опасно оставлять большие части без поддержки авиации, было решено формировать только небольшие независимые отряды. Начиная с середины апреля было создано пять отдельных рот, в каждой из которых было 20 офицеров и 270 солдат. Ожидалось, что они будут жить в сельской местности, наладят контакт с местным населением и начнут партизанскую войну. Две роты, прибывшие из Англии, высадились в Мушёэне и сменили альпийских стрелков; одна высадилась в My и две в Будё, где они присоединились к роте шотландских гвардейцев, присланной из Нарвика. Имевшиеся в данной местности норвежские части состояли из одного резервного батальона и одного батальона, отступившего из Гронга в Мушёэн.
Выйдя из Гронга 5 мая, германские части горных стрелков за четыре дня прошли почти 144 километра по местности, которую британское командование в Намсусе считало непроходимой. Утром 10-го британские и норвежские отряды оказали немцам непродолжительное сопротивление в 15 километрах к югу от Мушёэна, а затем отошли на заранее подготовленные позиции за городом, намереваясь вести сдерживающие бои между Мушёэном и My. Во второй половине дня немцы провели операцию «Wildente» («Дикая утка»). В Тронхейме рота села на каботажный пароход «Норд Норге» и высадилась на полуострове Хемнесёй во фьорде My. Гидропланы доставили туда же еще полуроту. Высадка прошла удачно, несмотря на то что на берегу немцев встретили британские отряды, а пароход был потоплен двумя подоспевшими британскими эсминцами. Видимо, данная операция была продиктована исключительно географическими особенностями Северной Норвегии. Дорога от Мушёэна кончалась в Эльсфьордене на Эльс-фьорде, а полуостров Хемнесёй прикрывал водный путь к My. Дорога, которая вела к My через Корген и Финнейд, была отделена от дороги Мушёэн — Эльсфьорден высоким хребтом, а в Финнейде над ней возвышался Хемнесёй. Операция «Wildente» открыла немцам путь на My и причинила множество неудобств британским ротам в Мушёэне, так как перерезала их маршрут отступления и похоронила план оказать противнику сопротивление на северной дороге из Мушёэна в Му. Британцы оставили позиции и были перевезены на корабле в Будё, в то время как норвежский батальон, вынужденный бросить большинство своей техники, отступил к My по суше, где британцы сумели удерживать дорогу через Финнейд мимо полуострова Хемнесёй ровно столько, сколько было нужно, чтобы дать батальону пройти.
11 мая германская колонна вошла в Мушёэн и получила приказ как можно скорее наступать на Хемнесёй. 15-го немцы были в Эльсфьордене. Пока одна часть дивизии пыталась добраться до Финнейда на импровизированном пароме, другая в составе трех с половиной рот прошла через горы от Эльсфьордена до Коргена и там вышла на дорогу к Финнейду. Тем временем британцы привели в My три роты шотландских гвардейцев в дополнение к отдельной роте, которая уже находилась там и создала сильную оборонительную позицию в Стьене, лежащем в 13 километрах севернее Финнейда. 16-го и 17-го немцы собирались в Финнейде с силами; во второй половине дня 17-го они начали атаку. Видя, что позиции британцев защищены речкой, немцы совершили марш на восток и атаковали левый фланг противника. Одновременно они выбросили парашютный десант, который должен был провести вспомогательную фланговую атаку. Бой продолжался всю короткую ночь, и около 2.00 британцы начали отходить. Ночью они получили приказ отступить на север от My, и в 20.00 18-го немцы заняли город.
Для обороны Будё и территории к северу от My у британцев были в Будё два пехотных батальона, четыре отдельные роты и две артиллерийские батареи, а также батальон шотландских гвардейцев (доведенный до штатной численности подкреплениями, полученными в Будё) и отдельная рота в окрестностях My — в общей сложности около 4500 штыков. У норвежцев было около батальона в районе My и батальон в Будё, переведенный из Бардуфосса. Дивизия Фойрштейна, состав которой менялся почти ежедневно по мере прибытия новых частей, на 15 мая насчитывала шесть батальонов горной пехоты, четыре артиллерийские батареи, батальон дивизионной разведки, саперный батальон, роту мотоциклистов, эскадрон велосипедистов, батарею мортир и танковый взвод. Возможно, ее общая численность составляла около 6000 человек, но не все из них принимали участие в штурме.
Первую сдерживающую акцию провели шотландские гвардейцы в окрестностях Крокстранна. Отдельная рота не приняла в ней участия и отступила на север; подкрепления задержались в Будё из-за того, что там утонул транспорт, а крейсер, который должен был доставить войска, сел на мель. Позиции в Крокстранне удалось удержать всего на несколько часов. 23-го свежая отдельная рота сделала новую попытку задержать противника в Вискискойе. Она закончилась неудачей во второй половине следующего дня, когда немцы провели фланговую атаку, заставившую отдельную роту попятиться. После этого шотландские гвардейцы и другие части получили приказ отступить, а свежие части заняли позиции севернее, у Потуса. Там пехотный батальон и две отдельные роты с несколькими норвежскими отрядами сумели продержаться с утра 25-го до 19.00 26-го. В Потусе британские части впервые получили поддержку двух истребителей, пользовавшихся только что построенной взлетной полосой в Будё.
25 мая, в разгар боя у Потуса, поступил приказ о немедленной эвакуации Будё. Днем раньше союзники решили закончить нарвикскую операцию и не видели необходимости в дальнейшем сдерживании 2-й горнострелковой дивизии. В течение недели британские части, за которыми вплотную следовали немцы, отступали к Будё и завершили эвакуацию 31 мая. В Фёуске германские силы разделились. Одна колонна направилась на запад, к Будё, а вторая продолжила наступление на север, в направлении Сёрфолля. В Будё немцы вошли утром 1 июня, а до Сёрфолля добрались на следующий день. В Сёрфолле передовые части 2-й горнострелковой дивизии все еще находились в 136 километрах от Нарвика. Далее маршрут проходил по безлюдной горной местности, в которой не было не только дорог, но и троп.
Поражение и победа
24 мая союзное командование в Лондоне решило, что из-за катастрофической ситуации во Франции, где началась финальная стадия битвы за Дюнкерк, нарвикскую операцию следует завершить, но сначала нужно взять город, чтобы спокойно провести эвакуацию и разрушить порт. Последний штурм, сначала назначенный на 21-е, был отложен до 27-го; главной причиной этого было желание воспользоваться преимуществами авиации наземного базирования с аэродрома в Бардуфоссе, который был сдан в эксплуатацию 21-го и в конце концов стал базой для двух эскадрилий истребителей и эскадры гидросамолетов. Атака, которой предшествовал артобстрел, предпринятый крейсером и эсминцем, должна была начаться через Ромбакс-фьорд из Эйяра, который отделяет от Нарвика чуть более полутора километров. Ее должны были провести два батальона Иностранного легиона и один норвежский батальон, поддерживаемые двумя танками и огнем трех артиллерийских батарей, установленных в Эйяре. Одновременно польский батальон должен был нанести удар по Анкенесу и выйти к дальней оконечности Бейс-фьорда, пока французы и норвежцы будут продолжать оказывать давление на противника с севера. Позже стремительная атака с юга должна была перерезать железную дорогу в тылу немцев.
Артобстрел начался 27 мая в 23.40; высадка последовала в полночь, сразу после его окончания. Части высадились в Орнесете, к востоку от Нарвика, и попытались обойти крутой Таралльсвикфьелль, чтобы перекрыть подступы к городу с запада. Немцы, удерживавшие господствующие позиции на горе, не только оказали стойкое сопротивление, но и провели контратаку, отбросив десант к берегу Ромбакс-фьорда. Владея Таралльсвикфьеллем, они смогли помешать французским и норвежским батальонам сходу пересечь северный конец полуострова и дали возможность частям, удерживавшим Нарвик, отступить вдоль берега Бейс-фьорда. Отход был завершен еще до полудня 28-го.
Одновременно части в Анкенесе форсировали Бейс-фьорд, потеряв по дороге часть плавсредств, и присоединились к отступавшим. Продвижение поляков к концу фьорда сдерживалось достаточно долго, чтобы не дать им отрезать отряды, отступавшие из Нарвика. Вечером поляки соединились с частями Иностранного легиона в поселке Бейсфьорд, но к тому времени немцы успели занять позиции к северу и востоку от данного населенного пункта.
Хотя в первых отчетах немцев упоминалось, что при штурме Нарвика союзники использовали танки, однако позже выяснилось, что оба танка застряли в грязи на берегу и в операции не участвовали. Утром 28-го немецкие пикирующие бомбардировщики повредили зенитный крейсер «Каир», и в последующие дни германские ВВС бомбили базы союзников в Харстаде и Сконланне, а также совершали массированные налеты на Нарвик.
Карта 9
После взятия Нарвика части союзников устремились вдоль железной дороги на восток, пользуясь артиллерийской поддержкой стоявших во фьорде военных кораблей. 30-го началась вспомогательная атака с юга; отряд численностью около батальона пересек основание Нарвикского полуострова и двинулся на северо-восток, к железнодорожной станции Сильдвик, угрожая отрезать все немецкие части, находившиеся западнее. Хотя Дитль справился с этой угрозой, бросив в бой роту парашютистов, но опасность того, что союзники проведут такой же фланговый удар дальше к востоку, сохранялась. К 30-му числу у Дитля заканчивались провиант и боеприпасы, так как из-за погоды подвоза не было уже три дня. Ситуация продолжала ухудшаться, поскольку плохая погода сохранялась.
На следующее утро норвежцы возобновили наступление на правом фланге Северного фронта, где после отступления немцев из Нарвика уже несколько дней стояло относительное затишье. После все более настойчивых атак, продолжавшихся целый день, немцы оставили высоту 620, являвшуюся ключевой для их восточного фланга, и Дитль решил сократить линию фронта, чтобы было легче ввести в бой резервы, если угроза с севера усилится. 1 июня он отвел правый фланг своего Северного фронта к западному склону Рёубергета, на полтора километра отодвинул части, занимавшие позиции на Нарвикском полуострове, и прислал в каждый батальон по роте из резерва. С небольшими изменениями эта линия фронта просуществовала до конца кампании.
30 мая группа XXI сообщила Дитлю, что Гитлер решил поддержать нарвикскую группировку всеми доступными способами. В ожидании помощи, которая должна была прибыть через пять-шесть дней, Дитлю следовало держаться изо всех сил, даже если для этого придется бросить железную дорогу. Гитлер приказал ОКЛ держать наготове сильные соединения 7-й военно-воздушной дивизии. Эта дивизия должна была принять участие в запланированной морской операции на северном побережье Норвегии.
В последние две недели военно-воздушные силы проявляли все большее недовольство необходимостью принимать участие в усилении нарвикской группировки. 16 мая Гитлер приказал Герингу предоставить планеры для переправки частей в Нарвик. Группа XXI подготовила к отправке 600 горных стрелков, но Геринг успешно затягивал дело, а 29-го приказал держать все планеры в Ольборге. На следующий день Гитлер собственным решением уменьшил число планеров до шести, но не получил и их. 4 июня было решено, что вновь обещанные подкрепления, состоящие из двух батальонов парашютистов общей численностью 1800 человек, будут переправлены в Нарвик в течение недели. 5 июня группа XXI пообещала прислать в ближайшем будущем еще 1000 горных стрелков, обученных прыжкам с парашютом. Однако до конца кампании ни одна из обещанных частей в Нарвик не прибыла.
В начале июня ОКВ составило план новой операции по спасению нарвикской группировки под кодовым наименованием «Наумбург». 4 июня оно сообщило группе XXI о намерении высадить сильный десант в Люнген-фьорде, в 144 километрах к северу от Нарвика, откуда тот должен был направиться на юг и атаковать противника с тыла. Одновременно военно-воздушные силы должны были захватить аэродром в Бардуфоссе, в 96 километрах севернее Нарвика, и использовать его для поддержки наступления. ОКХ предстояло выделить около 6000 солдат и дюжину танков, которые следовало доставить из Германии на быстроходных лайнерах «Бремен» и «Европа». И группа XXI, и штаб ВМФ верили в успех операции, но ВМФ считал, что, если после прибытия к месту высадки в сопровождении эскорта военных кораблей оба лайнера останутся в Тронхейме и примут участие в операции «Юно» («Juno»), они не смогут вернуться в Германию, поэтому их придется либо бросить, либо направить на базу «Норд» на советском арктическом побережье, 7 июня ОКВ определило срок выполнения операции — через 14 дней.
Среди германских планов оказания помощи нарвикской группировке относительно плодотворным оказался только один — операция «Bueffel» («Буйвол»), проведенная 2-й горнострелковой дивизией. В последнюю неделю мая дивизия создала передовой отряд, в которую вошли 2500 лучших горцев, способных не только совершить труднейший марш-бросок в Нарвик, но и вступить после него в бой. Марш, который по расчетам должен был продолжаться десять дней, начался в Сёрфолле 2 июня и проходил согласно плану; солдаты шли вперед сквозь дождь, снег, туман, грязь и слякоть. Рельеф местности исключал использование не только средств транспорта, но и вьючных животных, а снабжение шло исключительно по воздуху. Тяжелое оружие и боеприпасы должны были сбросить на парашютах незадолго до того, как отряд достигнет Нарвика. 9 июня, когда стало известно, что союзники оставили Нарвик, отряд остановился в Хелльмоботне, находящемся почти на полпути к Нарвику. Символическая часть численностью во взвод продолжила путь к Нарвику и прибыла туда 13-го. В итоговом отчете командир дивизии решительно указал, что, если бы требовала ситуация, марш закончил бы весь отряд и с ходу начал бы сражение.
Немцы готовили меры по спасению нарвикской группировки, а тем временем главной заботой командования союзников было сохранение секретности до тех пор, пока 24 500 эвакуируемых не окажутся на борту кораблей. Часть тяжелой техники, включая пушки и танки, была вывезена еще в конце мая; 4-го, 5-го и 6-го первая группа транспортных судов погрузила 15 000 человек и вышла в море 7-го. 7-го и 8-го вторая группа приняла на борт большинство оставшихся и покинула порт утром 9-го. Арьергард в Харстаде поднялся на борт крейсера «Саутгемптон» 8 апреля в 9.00.
В последнюю минуту норвежское правительство, ничего не знавшее об эвакуации вплоть до вечера 1 июня, попыталось спасти хотя бы остатки своей территории с помощью дипломатических мер. Еще в середине апреля (видимо, с подачи Германии) начались переговоры о нейтралитете Нарвика. В конце месяца бывший премьер-министр Норвегии Л. Мувинкель предложил в Стокгольме министру иностранных дел Швеции проект, известный под названием плана Мувинкеля. Шведы план приняли, но набрались храбрости предложить его воюющим сторонам лишь 1 июня, когда норвежцы, узнавшие о готовящейся эвакуации, обратились к шведскому правительству. Несмотря на то что нарвикская группировка находилась в отчаянном положении, немцы прибегли к тактике затягивания переговоров. После того как шведский посол сделал прямое предложение о нейтралитете Нарвика на встрече, состоявшейся 4 июня, германский министр иностранных дел сделал вывод, что союзники готовятся к эвакуации, но, видимо, ОКВ не разделяло это мнение. Еще 7 июня оно лихорадочно разрабатывало план операции «Наумбург», которую можно было начать не раньше последней недели месяца.
Первую неделю июня единственной заботой Дитля было удержание плацдарма у шведской границы, пусть сколь угодно ограниченного, пока не прибудут подкрепления и не даст результата спасательная операция. Боеприпасы у него были на исходе. Нелетная погода, державшаяся с конца мая, мешала доставке грузов по воздуху и доставляла множество неудобств его подчиненным, у которых на новых позициях не было никакого убежища. Но она же тормозила и операции союзников, результатом чего было относительное затишье на фронте. Эвакуация союзников стала для немцев сюрпризом; они узнали об этом только около 17.00 8 июня. После этого они быстро заняли Нарвик повторно. На следующий день норвежское командование подписало перемирие, которое положило конец боям в Норвегии.
После перемирия немцы взяли Северную Норвегию мертвой хваткой. Еще в середине мая, стремясь ускорить продвижение 2-й горнострелковой дивизии, они начали создавать морской маршрут от Тронхейма. Заняв несколько небольших норвежских баз на побережье и прибрежных островах, 181-я дивизия в конце месяца начала операцию «Biene» («Пчела»), направленную против британских коммуникаций и разведывательного центра на острове Альстен. К 8 июня прибрежные воды были открыты для германских судов до самого Фёуске на севере, а в середине месяца крейсер «Нюрнберг» и два парохода доставили в Нарвик и Тромсё второй пехотный полк и артиллерийский полк 3-й горнострелковой дивизии.
Операция «Юно» («Juno»)
К середине мая германские военные корабли, получившие повреждения в ходе апрельских операций, были отремонтированы. «Шарнхорст», «Хиппер» и «Нюрнберг» совершали учебные плавания по Балтике, а «Гнейзенау» должен был сделать то же самое в конце месяца. 16 мая штаб ВМФ решил, что линкоры и крейсеры могут начать операции в море между Норвегией и Шетлендскими островами и севернее с целью затруднить снабжение союзников. Однако в последующие дни между штабом, с одной стороны, и командованием военно-морской группы «Вест» и командованием норвежского флота, с другой, начались препирательства. Тактическое командование хотело сохранить силы и считало шансы на успех операций в проливе между Шетлендскими островами и Норвегией и к северу от него слишком ничтожными, чтобы ради них рисковать немногими германскими тяжелыми кораблями. Но адмирал Редер и штаб ВМФ (возможно, считавшие, что война скоро закончится) настаивали на использовании агрессивной тактики, чтобы доказать значение ВМФ и обеспечить его будущее.
21 мая Редер сообщил Гитлеру, что «Шарнхорст» и «Хиппер» будут готовы к новым заданиям 27-го, а «Гнейзенау» — в начале июня. Согласно его плану, корабли должны были действовать на севере Северного моря и в Северном Ледовитом океане, чтобы облегчить наземные операции немцев в Северной Норвегии, защитить Скагеррак и Южную Норвегию, угрожая коммуникациям между Британскими островами и Норвегией. Позже должны были начаться операции с использованием Тронхейма в качестве базы. Кроме того, он приказал еще раз изучить возможности использования подводных лодок в районе Нарвика, но командующий подводным флотом категорически возражал против этого, так как полярный день благоприятствовал действиям патрулей противника и сулил мало шансов на успех.
24 мая, когда ситуация в Нарвике стремительно ухудшалась, штаб ВМФ оставил планы нанесения ущерба линиям снабжения союзников и начал искать способы непосредственной помощи нарвикской группировке, придя к выводу, что обстановка в море складывается благоприятно и что вылазка в Вест-фьорд у Нарвика и в Вогс-фьорд у Харстада имеет хорошие шансы на успех. На следующий день военно-морская группа «Вест» получила приказ спланировать срочную операцию в этом районе и провести ее сразу после 2 июня. Подходящие цели на берегу должна была выбрать группа XXI. 27-го Гитлер поставил перед группой дополнительную задачу: создать и обеспечить охрану береговой линии снабжения 2-й горнострелковой дивизии в районе Тронхейм — Му — Будё.
Приказ о начале операции под кодовым наименованием «Юно», в которой должны были участвовать линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», крейсер «Хиппер» и четыре эсминца, был подписан 29 мая. Первой и главной целью эскадры являлось внезапное проникновение через Анд-фьорд и Вогс-фьорд к Харстаду, уничтожение баз и обнаруженных там транспортов и военных кораблей. Если разведка сообщит, что вылазка в Вест-фьорд и Офот-фьорд вплоть до Нарвика сулит хорошие шансы на успех, то главной задачей группы станет выполнение этого задания. Дополнительная задача по защите транспортов, следующих из Тронхейма в Будё, могла решаться параллельно с главной или после выполнения последней. Базой эскадры должен был служить Тронхейм. Штаб ВМФ подчеркнул, что речь идет не о нанесении удара по одной-единственной цели, а о продолжительной операции, для выполнения которой потребуется значительное время. В приказе, переданном командующему флотом адмиралу Вильгельму Маршаллу, эти задачи были перечислены, но во время личной встречи с Маршаллом Редер сформулировал более общие цели; возможно, именно это стало причиной возникшего впоследствии серьезного расхождения мнений относительно выполнения операции между командующим флотом и штабом ВМФ.
4 июня в 8.00 корабли вышли из Киля. В Тронхейм отправились четыре судна с провиантом и боеприпасами под охраной минных тральщиков, а также два танкера для дозаправки кораблей топливом в заранее выбранных местах прибрежных вод Северной Норвегии. Днем раньше наблюдения за увеличением числа транспортов, идущих к Нарвику, заставили штаб ВМФ заподозрить, что союзники усиливают свое присутствие в Нарвике с целью одержать там победу, которая компенсировала бы их поражение во Фландрии. 6-го немцы оценили британские силы, присутствующие в Северной Норвегии, в два линкора, один авианосец, четыре крейсера и пятнадцать эсминцев. (На самом деле эскадра лорда Корка, предназначенная для эвакуации, насчитывала лишь два авианосца, три крейсера и десять эсминцев.) 6-го числа адмирал Маршалл, у которого не было ни донесений разведки, ни данных разведки на местности, решил атаковать Харстад в ночь с 8-го на 9-е. Вечером 6-го корабли встретились с танкером «Дитмаршен» на полпути между Норвегией и Исландией и начали дозаправку топливом, которая продолжалась двадцать четыре часа.
Когда вечером 7-го дозаправка закончилась, Маршалл собрал капитанов в кают-компании флагманского корабля. Утром воздушная разведка засекла конвой, шедший от Нарвика на юг. Второе сообщение, полученное во время совещания, извещало о том, что в море находятся еще три группы судов, идущие на запад. Из этого Маршалл сделал вывод, что британцы эвакуируют Нарвик и что транспорты представляют собой важную цель. Но военно-морская группа «Вест» и штаб ВМФ не разделяли этого мнения; когда в 5.00 8-го Маршалл сообщил о своем намерении атаковать конвои, ему ответили, что главной целью эскадры продолжает оставаться Харстад. Атака конвоев «Хиппером» и эсминцами была оставлена на усмотрение Маршалла, но штаб считал, что этот шаг раньше времени выдаст присутствие военных кораблей в данном районе.
Однако в 6.00 немецкие корабли перехватили транспорт «Олд Пайонир» и траулер «Джунипер» и потопили их раньше, чем те успели передать сообщение по радио. Поиск конвоев продолжался все утро; тем временем «Шарнхорст» и «Хиппер», выполнявшие свою задачу, сообщили о том, что на юг движется конвой в составе крейсера и торгового судна, а на север — вооруженное торговое судно и корабль-госпиталь. «Хиппер» пошел навстречу торговому судну, а линкоры начали искать конвой. Торговое судно, оказавшееся военным транспортом «Орама», шло порожняком, если не считать 100 немецких военнопленных. Транспорт был потоплен, а его последнее сообщение по радио заглушили. Корабль-госпиталь «Атлантис» атакован не был. Соблюдая правила, он не передал сообщение; таким образом, о присутствии германских кораблей стало известно лишь через двадцать четыре часа, когда «Атлантис» послал визуальное сообщение линкору «Вэлиант».
Вскоре после 13.00 Маршалл отправил «Хиппер» и четыре эсминца на дозаправку в Тронхейм и выполнение задачи по организации маршрута снабжения армии вдоль побережья от Тронхейма до Будё. Примерно в то же время он решил отказаться от поисков конвоя и следовать с линкорами в район Харстад — Тромсё, поскольку радиоперехват указывал на присутствие там двух британских авианосцев. В 16.45 была замечена мачта военного корабля; при ближайшем рассмотрении это оказался большой авианосец «Глориус» в сопровождении двух эсминцев, позже определенных как «Ардент» и «Акаста». «Глориус», возвращавшийся на базу в Скапа-Флоу самостоятельно из-за недостатка топлива, шел без воздушного патруля. Через три четверти часа немецкие корабли открыли огонь. Первые же попадания лишили авианосец возможности поднять в воздух бомбардировщики-торпедоносцы. За полтора часа немцы потопили авианосец и оба эсминца, но перед самым концом торпеда, посланная тонущей «Акастой», попала в «Шарнхорст» и вывела из строя его заднюю артиллерийскую башню; в пробоину хлынула вода и затопила два машинных отделения. И снова британские корабли не сумели поднять тревогу. Сообщения «Глориуса» заглушили, а на эсминцах даже не попытались воспользоваться радио. В результате о сражении стало известно лишь во второй половине следующего дня, когда эту новость передали по немецкому радио.
Повреждение «Шарнхорста» оказалось серьезным, и его скорость упала до 20 узлов. Маршалл прекратил операцию и хотел немедленно вернуться на базу, но вместо этого морская группа «Вест» приказала ему идти в Тронхейм, куда корабли и прибыли во второй половине дня 9-го. Первые отчеты об успехах вызвали в штабе ВМФ удовлетворение, и он направил на соединение с эскадрой крейсер «Нюрнберг». Решение Маршалла свернуть операцию, принятое 9-го, было подвергнуто суровой критике. Штаб ВМФ, видимо еще не знавший, что эвакуация союзников закончилась в ночь с 8-го на 9-е, настаивал, что адмирал должен был придерживаться плана и атаковать Харстад и что встреча с «Глориусом» была всего лишь везением. Во второй половине дня 9-го, считая, что эвакуация еще продолжается, штаб приказал Маршаллу провести операцию как можно скорее; если понадобится, то силами одного «Гнейзенау». На следующее утро Маршалл вышел в море с «Гнейзенау», «Хиппером» и эсминцами, но вечером вернулся в Тронхейм по приказу морской группы «Вест».
В последующие дни штаб ВМФ, продолжавший настаивать на агрессивной тактике, все более жестко критиковал за пассивность адмирала, желавшего сохранить свои ограниченные силы. В конце концов Маршалл подал в отставку по состоянию здоровья; это вызвало новую задержку до 20 июня, когда вновь назначенный командующий вице-адмирал Гюнтер Лютьенс в 16.00 вывел в море «Гнейзенау», «Хиппер» и один эсминец, которым предстояло совершить рейд в Северную Норвегию и Исландию. Семь часов спустя «Гнейзенау» был торпедирован британской подводной лодкой, после чего корабли повернули в Тронхейм. После повреждения обоих линкоров («Шарнхорст» отправился домой 20-го) штаб ВМФ расстался с надеждами на успешные операции в северных водах. После продолжительного ремонта «Гнейзенау», «Хиппер», «Нюрнберг» и эсминцы 28 июля вернулись в Киль.
Еще во время проведения операции «Юно» ОКВ приказало переделать лайнеры «Бремен» и «Европа» в военные транспорты, собираясь использовать их при планировавшейся оккупации Исландии, получившей кодовое наименование «Икар» (Icarus). Штаб ВМФ не видел в этой операции особого смысла, поскольку Германия не смогла бы контролировать исландские воды, а использовать остров в качестве военно-морской базы было невозможно. Технически оккупация была вполне возможна, хотя и рискованна; но риск можно было снизить, если провести ее после сентября, когда наступает полярная ночь. Однако повреждения «Шарнхорста» и «Гнейзенау», полученные у берегов Норвегии, не позволили провести операцию быстро, а затем план «Икар» лег на полку, уступив место более честолюбивому устремлению — вторжению в Англию.