Арденны и тогда… тогда вермахту грозила катастрофа, ведь план срывался, союзники поняли бы, где предполагается осуществить главный удар и вовремя перегруппировали бы свои силы. Вот это слово «вовремя» является, вероятно, самым точным, чтобы описать, почему Францию так сокрушительно разгромили в мае 1940 года. Союзники не сделали ни одного шага вовремя, они везде опаздывали – где на день, где на два. Что такое день или два на войне, которой предстояло продлиться еще пять лет? Вроде миг, другой, не больше, но для Французской кампании, судьба которой решилась за неделю, это была целая вечность.
Командующий союзными войсками французский генерал Гамелен, которого затем посчитали главным виновником поражения, действительно был военачальником медлительным. Думавший исключительно скоростями и категориями пехотной Первой мировой войны, он и вправду не понимал, насколько быстро могут развиваться события во время моторизованной Второй мировой. Он не верил, что танковые части способны быть независимой от пехоты силой. Сам факт того, что войска противника могут преодолевать в день 50 километров и даже больше, не укладывался у него в голове. Апофеозом его несостоятельности служат рассказы о том, как он управлял войсками. Засев в своем штабе под Парижем, генерал Гамелен отказывался использовать связь по телефону и радио для управления вверенными ему войсками. Он считал это ненадежным, поскольку немецкая разведка в этом вопросе значительно превосходила французов и могла прослушивать как телефонную, так и радиосвязь. Генерал Гамелен использовал вестовых мотоциклистов – обыкновенных мотоциклистов, которые курсировали каждый час между его штабом под Парижем и штабами на местах. Вот там союзники и потеряли так нужные им день-другой.
Согласно «Плану Манштейна» нанести главный удар в Арденнах и прорвать оборону противника не было первостепенной задачей. Самое важное заключалось в том, что Манштейн предлагал сделать потом. Командование союзников, естественно бы, подумало, что немецкие войска обязательно попытаются взять Париж, а потому, прорвав французскую оборону в Арденнах, повернут на юг. Однако Манштейн предложил двинуться на запад, к побережью, чтобы отрезать выдвинувшиеся в Бельгию войска союзников от основных сил. По его замыслу, попав в окружение на севере, Британский экспедиционный корпус, лучшие дивизии Франции и бельгийская армия должны были сдаться, после чего судьба оставшейся в центре страны и на юге французской армии была бы решена. Так оно и произошло за некоторыми исключениями. Успешное исполнение плана зависело от внезапности, скорости и силы удара. Со всем этим у вермахта никаких проблем не было. Но главное, от чего зависел успех предстоящего немецкого вторжения, были действия союзников. Все их шаги должны были оказаться ошибочными, чтобы Германия могла одержать в столь рискованной и растянутой войсковой операции сокрушительную победу. Немецкая победа действительно стала беспрецедентной в истории военного искусства. Неужели англо-французский генералитет был настолько несостоятельным? Британские историки уверяют, что да. Особенно они пеняют на французов, защищая командующего Британским экспедиционным корпусом генерала Горта, который, мол, вынужден был подчиняться приказам французского верховного командования. В действительности это не совсем так. Потерпеть в тех условиях столь немыслимое поражение могли только полные идиоты. Но ни французские, ни британские генералы, несмотря на некоторые их недостатки, дураками не были. Проиграли кампанию нацистам не французские генералы, на чем настаивают британские историки, а Уинстон Черчилль и стоявший за ним британский правящий класс – потому как другого выхода спасти демократию у них попросту не было. Речь об этом пойдет ниже, но сначала нам требуется рассказать о том, что же произошло во время Французской кампании, дабы читателю было ясно, как именно Черчилль хотел спасти демократию.
Первой под удар вермахта утром 10 мая 1940 года попала Голландия. Немецкое военно-политическое руководство рассчитывало захватить эту страну таким же образом, каким ему удалось оккупировать соседнюю Данию, – за один день. Все нидерландские власти – королева, правительство, парламент – располагались в Гааге. Немецкое командование решило высадить в городе крупный авиадесант, всех их захватить, на чем закончить военные действия. Вторжение в Голландию стало одной из самых крупных воздушно-десантных операций в истории вермахта. Десанты также планировали высадить в целом ряде других мест, чтобы захватить стратегически важные объекты и парализовать возможное сопротивление нидерландских вооруженных сил. Командование люфтваффе было окрылено успехами своих десантников в Норвегии, где тем действительно удалось выполнить все поставленные перед ними задачи за один день. Они думали, что в Голландии все пройдет так же успешно. Ничего подобного в Нидерландах у них, однако, не вышло. Немецких парашютистов перестреляли и переловили в Гааге, как куропаток. Люфтваффе потеряли в Голландии почти 200 военно-транспортных самолетов «Юнкерс Ю-52», четверть всего военно-транспортного парка люфтваффе на тот период времени. В плен попали полторы тысячи немецких парашютистов, их даже успели отправить до голландской капитуляции в Британию. Около 4 тысяч немецких парашютистов были убиты и ранены. В первый день голландцы сбили и взяли в плен командира 4-й бомбардировочной эскадры полковника Фибига, известного впоследствии генерала люфтваффе, разбомбившего Белград и командовавшего снабжением окруженных в Сталинграде немецких войск по воздуху. Его, к сожалению, отправить в Англию не успели. После капитуляции Нидерландов он вернулся в строй и совершил в Европе много военных преступлений. Осенью 1947 года его расстреляли в Югославии как военного преступника.
Захватить голландскую королеву немцам не удалось. Правительство сохранило контроль над государством и вооруженными силами. На всей территории Нидерландов начались ожесточенные военные действия. Немецкая армия значительно превосходила голландские вооруженные силы по уровню вооружения и оснащения, но у голландцев имелось одно оборонительное преимущество, которое могло поставить крест на превосходстве вермахта, – многочисленные каналы по всей стране. С их помощью нидерландская армия могла просто затопить определенные участки, сделав их совершенно непроходимыми для немецкой армии и запершись таким образом от нацистских захватчиков. Этой военной технологии было много столетий, так голландцы защищались еще в Средние века. Подняв шлюзы в канале, они затапливали территорию непосредственно перед каналом, но такое затопление было мелким. Перед каналом появлялось своеобразное болото, слишком мелкое, чтобы переплыть его на лодке, и слишком вязкое, чтобы перейти вброд. Ни пехота, ни танки преодолеть такое препятствие были не в состоянии.
Несмотря на стремительное первоначальное продвижение в приграничных районах, командование вермахта уже через два дня осознало, что план захвата Нидерландов провалился и немецкая армия вот-вот надолго завязнет в стране. Это грозило сорвать ход всего «Плана Манштейна», ведь задействованные в Голландии войска должны были уже оказаться в Бельгии. На счету у немецкого командования в это напряженное время был каждый час и каждый солдат. Позволить, чтобы четвертьмиллионая группировка войск вермахта застряла далеко на севере непонятно на сколько времени, было при тех обстоятельствах самоубийству подобно. Оказавшись в безвыходном положении, германское командование решилось на крайние меры. Четырнадцатого мая 1940 года по приказу Германа Геринга немецкая армия идет на военное преступление. Группа из 54 бомбардировщиков «Хейнкель Хе-111» наносит удар по центру Роттердама. Историческая часть города почти полностью уничтожена, неповрежденными остаются лишь три здания. Погибло 884 мирных жителя, тысячи получили ранения, более 80 тысяч остались без крова. По меркам того, еще почти мирного, времени случившееся стало невиданным варварством, от которого содрогнулась вся Европа. До этого, осенью 1939 года, люфтваффе сильно бомбили Варшаву, но, во-первых, кого Варшава в Западной Европе интересовала, во-вторых, даже там не было столь концентрированного авианалета, направленного исключительно против мирного населения. Немецкое командование предъявляет командующему голландской армией генералу Винкельману ультиматум: либо немедленная капитуляция, либо люфтваффе бомбят Утрехт, а затем и Амстердам. У генерала Винкельмана не имеется практически никаких средств ПВО, а оставшиеся полсотни голландских самолетов не смогут защитить страну от немецких бомбардировщиков. Нидерланды капитулируют – на пятый день войны.
Вторжение в Бельгию началось для вермахта куда успешнее. Здесь немецким парашютистам удалось добиться совершенно фантастической победы. Рота парашютистов-саперов (85 человек) смогла вывести из строя, а затем захватить бельгийский артиллерийский форт Эбен-Эмаль (гарнизон из 1200 человек), который считался абсолютно неприступным. Форт располагался в окрестностях города Льежа и представлял собой ключевой элемент в обороне всего этого стратегически крайне важного приграничного района. В 1914 году немецкая армия застряла на неделю именно под Льежем, в результате чего тогда и провалился в значительной степени «План Шлиффена». Сделав из уроков Первой мировой войны надлежащие выводы, Брюссель возвел в районе Льежа, грозившего послужить для немцев входной дверью в Бельгию, серьезные укрепления. Форт Эбен-Эмаль, построенный по последнему слову военной архитектуры того времени, представлял собой отлично защищенное подразделение дальнобойной артиллерии, способное вести огонь на 20 километров по левую сторону и на 20 километров – по правую. По обе стороны от форта проходил Алберт-канал, через который перекинулись три моста. Все это было в радиусе обстрела орудий форта Эбен-Эмаль, и форсировать канал при таких обстоятельствах было совершенно невозможно. Немецких парашютистов высадили ранним утром 10 мая на крышу форта с помощью планеров. Бельгийские солдаты спали, война еще не началась. Перебив тех немногих часовых, которые были снаружи форта, парашютисты стали бросать через амбразуры внутрь форта заряды специальной взрывчатки, которой у них с собой имелось две тонны. Перепуганные случившимся бельгийские солдаты бросились в подвал, где просидели почти сутки, пока не подошли основные немецкие силы, которым они и сдались. Тем временем передовым частям вермахта удалось форсировать оставшийся без артиллерийского прикрытия Альберт-канал и прорвать бельгийскую приграничную оборону, после чего уже 11 мая они вырвались на оперативный простор.