Двадцать седьмого сентября 1940 года в Берлине три страны – Япония, Италия и Германия – подписывают Тройственный пакт. Немецкое руководство предлагает Советскому Союзу присоединиться к пакту, чтобы поделить Британскую империю вместе и взять себе Индию. Десятого ноября 1940 года в столицу Третьего рейха с официальным визитом прибывает министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов. Некоторые современные британские историки описывают этот визит именно в рамках советско-германских переговоров о присоединении СССР к Тройственному пакту. Двум сторонам, утверждают они, не удалось договориться только потому, что Москва выдвинула завышенные территориальные требования. Такая версия тех событий является не просто вымыслом, но геббельсовской, по сути своей, пропагандой. Главный британский историк Второй мировой войны Гарт, равно как и другие авторитетные послевоенные английские историки, трактуют переговоры Гитлера и Молотова куда честнее. Видимо, в 60-х годах прошлого века у британских историков еще не подымалось перо равнять нацистов и коммунистов, поскольку еще были живы люди, пережившие войну, которые хорошо помнили, кто кем являлся в то время. Однако, без всяких сомнений, визит Молотова в Берлин осенью 1940 года стал крайне важным событием, которому историческая наука уделяет удивительно мало внимания.
Точнее всего было бы назвать переговоры Гитлера и Молотова дипломатической разведкой боем. Немецкое руководство действительно сделало советской стороне предложение присоединиться к Тройственному пакту, но это была разве что дымовая дипломатическая завеса, поскольку все отлично понимали реальную расстановку сил в англо-немецко-советском треугольнике. Если бы СССР сдал немцам Великобританию, то Германия прикончила бы Советы следом за ней. Истинная цель Гитлера заключалась в ином. Германия к тому времени уже начала глобальную операцию по дезинформации советского руководства касаемо даты нападения на СССР. Берлин пытался уверить Москву в том, что вести войну на два фронта не намеревается и пока не завершит конфликт с Британией, атаковать Советский Союз не будет. Отсюда все эти нацистские разговоры и переговоры о Британии, о том как ее вместе поделить и т. д. Гитлер дважды встречался с Молотовым и говорил все время об этом. Риббентроп также дважды общался с ним, настойчиво советуя Советскому Союзу направить военные усилия к Индийскому океану. Даже Геринг, не имевший к переговорам никакого отношения, пристал к Молотову на приеме в советском посольстве и пафосно заявил, чтобы тот ничего на 10 июля 1941 года не планировал: у него, у Геринга, запланирован на этот день немецкий парад победы в Лондоне, и он Молотова лично на этот парад приглашает. Идея о том, что Германия не может воевать на два фронта с такими сложными противниками, как СССР и Великобритания, была совершенно очевидна, события весны 1941 года ее дополнительно подтвердили. Именно поэтому немецкое руководство играло как могло, чтобы вбить эту мысль в сознание советского руководства. Частично им это удалось, что обошлось советскому народу и всему человечеству невероятно дорого.
Гитлер, встречаясь с Молотовым, также хотел прощупать советское руководство по целому ряду важных тактических вопросов, от которых мог зависеть исход будущей военной кампании. Молотов занимался на переговорах тем же самым. Он не поверил немецкому блефу о Британии и, вернувшись в Москву, твердо заявил о том, что надо срочно готовиться к войне. Главное же, чем занимался Молотов в Берлине, это выяснение позиции Германии по ряду крайне важных тактических вопросов, которые требовали от Советского Союза срочного решения. Самым важным и сложным был Финский вопрос. Именно его в основном обсуждали Гитлер и Молотов во время первой встречи. Ну как обсуждали: Молотов спрашивал, что немецкие войска делают в Финляндии, хотя, согласно советско-германским договоренностям, эта страна находится в зоне влияния СССР, а Гитлер, не отвечая на вопрос, занимался демагогией. Личный переводчик Гитлера после войны утверждал, что ни один иностранный политический деятель не разговаривал с фюрером настолько дерзко, как это делал нарком Молотов.
Финский вопрос имел огромное значение. Это была единственная имевшаяся у СССР на то время реальная возможность провести превентивную военную операцию, которая могла бы в корне изменить обстановку на будущем советско-германском фронте. Если бы Красная Армия оккупировала Финляндию осенью 1940 года, без всяких сомнений, Вторая мировая война оказалась бы куда короче, а количество жертв в ней – куда меньше, речь идет о миллионах человеческих жизней. Сделать это в ноябре 1940 года было для СССР довольно просто, несмотря на сложности Финской кампании предыдущего года. Воспользоваться бы, правда, пришлось гитлеровскими методами: потребовалось бы разбомбить Хельсинки. Но к тому времени, после того как разрушили Роттердам и попытались сжечь Лондон, нравы на мировой политической сцене полностью изменились. Если в конце 1939 года СССР за вторжение на финскую территорию исключили из Лиги Наций, а мировое общественное мнение сделало его государством-парией, то к концу 1940-го никакой Лиги Наций уже по сути не существовало, а уцелевшее мировое либеральное общественное мнение только того и ждало, чтобы кто-то остановил Гитлера. Германия отлично понимала финские риски и потому спешно перебрасывала в страну свои войска, намереваясь предотвратить наступление русских. Аналогично Берлин действовал и в Румынии, направляя в страну свой военный контингент, чтобы защитить ее от возможного советского вторжения. Финляндия сыграла во Второй мировой войне огромную и поистине кровавую роль, за что не понесла должного наказания. Поражение Красной Армии в Прибалтике летом 1941 года, запертый до конца 1944 года Балтийский флот, блокада Ленинграда и миллион умерших от голода жителей города – вот тот неполный список преступлений, который целиком лежит на совести финских фашистов.
Осенью 1940 года нацисты активно вели переговоры со всеми европейскими фашистами о совместном походе против советских большевиков. В конце октября 1940 года Гитлер совершил большой железнодорожный вояж на юг Европы, чтобы встретиться с латинскими фашистами: Франко, Петеном и Муссолини. Этот дипломатический блиц закончился для нацистского руководства полным провалом. Гитлер был в бешенстве от случившегося. Франко и Петен наотрез отказались посылать свои войска на Восточный фронт. Муссолини же ошарашил фюрера невероятной глупостью. Он напал на Грецию, не согласовав своих действий с Германией, о чем радостно сообщил Гитлеру, когда тот прибыл поездом во Флоренцию на встречу с ним. Греческий поход Муссолини стал злополучным как для итальянских, так и для немецких фашистов. Гитлер знал, что итальянская авантюра в Греции плохо закончится, поскольку имел точные донесения абвера касаемо положения на Балканах.
Не добившись ничего от фашистов на западе Европы, нацисты стали тщательнее разговаривать с фашистами на востоке. Переговоры шли с Венгрией, Румынией, Болгарией, Словакией, Хорватией, Югославией и Финляндией. Чтобы в этот раз достичь нужного результата, Берлин принялся торговать советской территорий. Речь идет в первую очередь о двух странах – Румынии и Финляндии, обиженных Советским Союзом в 1940 году. Гитлер пообещал Румынии не только вернуть аннексированные Бессарабию и Буковину, но также отдать Бухаресту Одесскую и Винницкую области Украины. Финляндии посулили захваченные у нее территории, а также Карелию и Ленинградскую область. Именно эти две страны – Румыния и Финляндия – послали на Восточный фронт львиную долю союзных нацистам войск. Из 4 миллионов фашистских солдат и офицеров, вторгшихся в СССР 22 июня 1941 года, 850 тысяч составляли войска союзников. Италия направила экспедиционный корпус численностью 60 тысяч человек, Венгрия – один стрелковый корпус, Испания – дивизию добровольцев, Франция – дивизию добровольцев, Хорватия – отряд добровольцев. Все остальные, более 700 тысяч человек, были румынами и финнами.
Вторжение Италии в Грецию, начавшееся 28 октября 1940 года, задуманное Муссолини как прогулка по Балканам, имело целый ряд серьезных для Европы последствий. Итальянский диктатор был совершенно уверен в успехе своей армии, ошибочно посчитав Грецию легкой добычей. С первого взгляда так оно и казалось. Итальянские войска, насчитывавшие около 140 тысяч солдат и офицеров, при поддержке авиации и бронетехники нанесли удар из Албании на узком участке фронта протяженностью около 150 километров. Здесь им противостояли греческие войска численностью всего 38 тысяч человек без бронетехники и авиации. Прорвать греческую оборону и устроить прогулку до Афин итальянским фашистам, однако, не удалось. Ситуация оказалась схожей с Зимней войной между СССР и Финляндией в 1939–1940 годах. Итальянское наступление началось в крайне сложной для ведения боевых действий местности, при очень плохой погоде: шли проливные дожди, сделавшие горные греческие дороги непроходимыми для техники, а оборона оказалась упорной и умелой. Муссолини был уверен, что Греция не окажет серьезного сопротивления, ведь вся Европа уже была под пятой фашистов и вступать в противостояние было просто бессмысленно. Однако именно так – бессмысленно – греки и поступили. Им удалось сначала остановить наступление итальянской армии, а затем, проведя тотальную мобилизацию, зимой перейти в контрнаступление и отбросить противника обратно в Албанию, нанеся ему при этом ощутимые потери.
Для Германии итальянская авантюра в Греции представляла большую опасность. Немецкая разведка куда лучше итальянской представляла себе театр боевых действий на Балканах и возможности греческой армии, а потому докладывала Гитлеру о неоднозначном исходе возможного вторжения. Однако Берлин волновали не столько неудачи Муссолини, сколько те потенциальные возможности, которые он своим провалом мог предоставить англичанам на южном фланге Европы. Так оно и вышло. Британия сумела воспользоваться сложившейся ситуацией и разжечь на Балканах очаг антифашистского сопротивления накануне нападения Германии на СССР. Это заставило Гитлера перенести сроки вторжения с 15 мая на 22 июня 1941 года, поскольку вермахту пришлось весной отправить крупную группировку войск на Балканы, чтобы исправить ошибки Муссолини и обезопасить южно-европейский фланг. Это была странная и совершенно не нужная нацистам война. Как в Греции, так и в Югославии у власти находились фашисты. Югославское правительство даже собиралось присоединиться к Тройственному пакту, в то время как греческий диктатор Метаксас был ярым антикоммунистом и никакой реальной угрозы для нацистов не представлял. Со стороны Муссолини эта вылазка на Балканы была чистой воды авантюрой. Виной тому стало его латинское тщеславие и неуемные амбиции. Он старался не отстать в своем величии от Гитлера, для чего строил собственную империю, однако воинских сил и умений у него для такого дела явно не хватало. Италия подбирала себе самых слабых противников, которых только могла найти, – Абиссинию, Албанию и вот Грецию – но все равно завоевать их молниеносно, как это делала Германия, была не в состоянии.