ся, лодка легла на прежний курс.
Фон Арно на «U-35» предпочел прийти в Барселону и принять все унижения, связанные с интернированием. Иоганну Клейзингу повезло меньше. Его лодка «U-34» была обнаружена вражеским катером в районе Сеуты. Он спешно ушел с ярко освещаемой ракетами поверхности моря в темноту глубины. Но атака глубинными бомбами заставила лодку всплыть, а наверху ее поджидал корабль-ловушка «Привет», отремонтированный после схватки с «U-85» в марте 1917 года. С корабля открыли огонь, и «U-34» снова сделала попытку нырнуть; в это время снаряд снес верхнюю часть боевой рубки. Лодка начала тонуть, а сброшенные с кормы «Привета» глубинные бомбы ускорили процесс. «U-34» камнем ушла на дно и стала последней немецкой лодкой, потопленной в Первой мировой войне.
У немецких подводников еще оставались силы и желание сражаться. В те часы, когда экипаж «U-34» боролся за жизнь, обер-лейтенант Кукат на малышке «UB-50» заметил в темноте британский линкор. Они встретились неподалеку от мыса Трафальгар, в месте, опасном для врагов британского флота, но юному подводнику было наплевать на уроки истории. Выйдя на атакующую позицию, он выпустил две торпеды. Обе попали точно в цель, и «Британия» начала тяжело оседать в воду. Она тонула почти три часа. А когда нетерпеливый Кукат поднял перископ, желая увидеть, что происходит, его накрыло сильным огнем из палубных орудий корабля; он поспешно нырнул и закаялся впредь высовываться. Несмотря на то что остались только два дня войны, обе стороны показывали намерение сражаться до конца.
Преодолев поодиночке Гибралтарский пролив, остальные субмарины каттарской флотилии вышли в Атлантику, собрались вместе и направились на север к родным берегам. Очень скоро они почувствовали ни с чем не сравнимое облегчение. После долгих месяцев, а в некоторых случаях и лет вдали от дома, наполненных тревогами и опасностью, они возвращались домой, к своим родным и любимым. Но зайдя в норвежские фиорды для краткого отдыха, подводники узнали ужасные вести о капитуляции Германии и мятеже на флоте. Густав Зисс, старший офицер бездомной флотилии, не собирался опускать руки. Он был старым офицером имперского военно-морского флота Германии и всегда ставил долг превыше всего.
«Красный флаг революции реял над Килем, – вспоминал он после войны. – Мятеж проник всюду, на мачтах стоящих в гавани кораблей развевались красные флаги. А 13 лодок каттарской флотилии вошли в порт в военном порядке и с военными флагами, реющими на ветру».
Люди, долго и упорно сражавшиеся вдали от родных берегов, теперь были дома.
Глава 14ОДНО ИЗ МОИХ САМЫХ СЧАСТЛИВЫХ РЕШЕНИЙ
Когда гигантская торговая субмарина «Германия» в июле 1916 года впервые вошла в американские территориальные воды, она прибыла с мирной миссией. Американцы радостно приветствовали ее экипаж и искренне поздравили с успехом – прорывом английской морской блокады. Тогда никто в Америке не думал о том, что ее прочный корпус, хорошие мореходные качества и способность преодолевать огромные расстояния представляют серьезную угрозу. Соблюдавшие нейтралитет американцы не думали, что, если немцы решат использовать такие субмарины в военных целях, Атлантическое побережье США окажется беззащитным перед лицом этого врага.
Оживленные, никем не охраняемые морские торговые пути, проходящие вдоль Атлантического побережья США, как магнитом притягивали немецкое Верховное командование, суля невиданные доселе показатели потопленного тоннажа. Поэтому вскоре после возвращения в Германию Ганса Роуза, совершившего в октябре 1916 года на «U-53» первый рейс к американским берегам, было решено переоборудовать построенные и находящиеся в стадии строительства торговые субмарины (их число к тому времени возросло до семи) в военные корабли. В то же время на верфях Круппа завершалось строительства двух новейших подводных крейсеров. Их хотели назвать в честь заслуженных субмарин-ветеранов Швигера и Веддигена, но позже они получили номера «U-139» и «U-140». Они были даже больше, чем подлодки класса «Германия». Имея водоизмещение в погруженном состоянии 2483 тонны, они были в длину 311 футов, имели шесть торпедных аппаратов и два 5,9-дюймовых палубных орудия – серьезное вооружение. Это были самые крупные субмарины, построенные и спущенные на воду в период Первой мировой войны; они предназначались для ведущих подводных асов Германии: Лотар фон Арно де ла Перьер принял «U-139», а Вальдемар Кофамель – «U-140». Эти две гигантские субмарины, а также семь бывших торговых «Германий», получивших номера от «U-151» до «U-157», стали основой подводной силы, призванной расширить театр военных действий на западе до американского побережья, а на юге до мыса Доброй Надежды.
Первой в поход отправилась «U-155» – бывшая «Германия». Она вышла из гавани Киля утром 24 мая 1917 года под командованием капитан-лейтенанта Мозеля. Канал был очень опасным для субмарины с такими габаритами, поэтому лодка взяла курс на Норвегию, чтобы в дальнейшем повернуть на запад, обогнуть северную оконечность Шотландии, а уже оттуда почти на юг. Карьера «U-155» в качестве морского волка едва не оборвалась через три дня. Когда лодка проходила район, где британские подлодки часто поджидали возвращающиеся из походов немецкие субмарины, ее заметил Иоганн Шписс, который шел на «U-19» на перископной глубине, выискивая жертву. С первого взгляда он не узнал встречную субмарину и приказал экипажу готовиться к атаке. Но в последний момент он осознал, что таинственная субмарина имеет большое сходство с немецкими. Возблагодарив судьбу, Шписс приказал всплыть на поверхность. Две субмарины обменялись сигналами и пошли каждая своим курсом. Катастрофа была близка, но ее удалось избежать.
В июле «U-155» была в районе Азорских островов. Яркое теплое солнце и спокойное море не могли не радовать. Мозелю не попалась ни одна достойная внимания цель, поэтому у него хватало времени для размышлений. Одной из основных задач похода было устрашение. Следовало наглядно продемонстрировать союзникам, что теперь немецкие подводные лодки имеют возможность пересечь Атлантику, чтобы нанести удар. Но если они не встретят на бескрайних океанских просторах ни одного судна, об их присутствии в этих водах никто не узнает, и от похода не будет никакой пользы. Мозель принял решение и изменить курс. Лодка пошла к Азорским островам и утром 4 июля обстреляла из палубных орудий мирный городок Сан-Мигель на острове Пунта-Дельгада. Теперь Мозель мог не сомневаться, что вскоре весь мир узнает, где он находится. С чувством выполненного долга он снова приказал изменить курс, и лодка направилась на юг к мысу Доброй Надежды.
Во время своего первого рейса к американским берегам «U-155» преодолела 10 220 миль и оставалась в море 105 суток. В Германию она вернулась только 4 сентября. Еще более замечательным является то, что 620 миль лодка прошла под водой: безусловное доказательство неэффективности мер противолодочной защиты, принимаемых союзниками в центральной части Атлантики. Но если судить по потопленному тоннажу, поход «U-155» был не слишком удачным. Было потоплено всего 19 судов, причем 10 из них принадлежали нейтральным странам.
За двадцать четыре часа до возвращения Мозеля из марафонского похода из гавани вышел Кофамель на «U-151» и взял курс на север, чтобы через проливы Каттегат и Скагеррак выйти в Северное море. Яростные осенние штормы в Атлантике сильно отличаются от меланхоличного спокойствия Эгейского моря, к которому Кофамель привык за последние двенадцать месяцев. Однако он был слишком опытным подводником, чтобы всерьез беспокоиться из-за погоды. Будучи старшим лейтенантом, он служил на «U-1», когда она совершила свой первый выход в море в 1906 году. Потом он стал командовать второй немецкой субмариной – «U-2». Поэтому «U-151» не могла попасть в лучшие руки.
Мозель, переведенный на «U-152», и Гансер на «U-156» шли следом за Кофамелем. Некоторое время три лодки охотились «стаей». Согласно публикациям «Таймс», три субмарины вошли в гавань Фуншал 3 декабря и обстреляли город. В результате погибли многие мирные жители и был разрушен старинный собор Святой Клары. Гибсон и Прендергаст в работе «Немецкая подводная война» называют дату обстрела Фуншала 12 декабря и относят его на счет только «U-156». Судя по репутации командира этой субмарины, такое предположение представляется весьма вероятным. Не исключено, что две другие лодки не причастны к этому злодеянию.
Во время 12 000-мильного похода Кофамель записал на свой счет 13 судов (30 000 тонн), среди которых ему встретился один из самых серьезных противников за всю его долгую карьеру. Это был итальянский пароход «Капрера», следующий из Соединенных Штатов в Геную. Кофамель атаковал его с поверхности, не ожидая ничего особенного, но натолкнулся на отчаянное сопротивление итальянского экипажа. С парохода открыли яростный огонь из кормового орудия, одновременно судно пыталось на полной скорости уйти от неприятеля. Но «U-151» обладала скоростью 12 узлов; ее было достаточно, чтобы догнать противника. Погоня длилась три часа, после чего Кофамель с удовлетворением отметил прямое попадание одного из своих снарядов в корму итальянского парохода. Ситуация сразу изменилась. На судне начали взрываться боеприпасы. Итальянский экипаж поспешно высадился на спасательные шлюпки и теперь старался отойти как можно дальше от тонущего парохода.
Когда взрываются боеприпасы, это всегда опасно, поэтому Кофамель тоже не спешил приближаться к жертве. Убедившись, что пароход, несмотря ни на что, остается на плаву, Кофамель решил отправить его на дно с помощью палубных орудий. «Снаряд попал в среднюю часть судна, – позже вспоминал Кофамель, – и я понял, что наступил конец света. Мы все оглохли, лишившись барабанных перепонок. Там, где только что находился пароход, теперь можно было видеть только гигантское облако дыма. Небо потемнело, воздух стал густым и серым… Взрывом судно разнесло на атомы». Когда дым немного рассеялся, командир «U-151» узнал от экипажа парохода, что на нем находилась 1000 тонн динамита. В порыве откровенности Кофамель как-то признался, что его решение не приближаться к «Капрере» было счастливейшим в его жизни.