«Три сестры», — подумала мисс Марпл, вновь возвращаясь мыслью к этим двум словам. Но почему цифра три вызывает у нее какие-то зловещие ассоциации?
«Три сестры», три ведьмы в «Макбете». Откровенно говоря, трех русских сестер трудно соотнести с ведьмами. Впрочем, мисс Марпл всегда считала, что театральные режиссеры ошибаются в трактовке этих персонажей. Одна из постановок, на которых она побывала, показалась ей в этом отношении верхом абсурда. Облик ведьм был словно заимствован из пантомимы... крылья летучей мыши, нелепые и броские островерхие колпаки на головах... Они то приплясывали, то по-змеиному ползали. Мисс Марпл помнила, как сказала своему племяннику, вывозившему ее на это пиршество шекспировской фантазии: «Реймонд, дорогой мой, знаешь, если бы я ставила эту великолепную пьесу, то придала бы трем ведьмам совершенно другой облик. Пусть будут обыкновенными нормальными старухами... шотландскими старухами. Которые ни за что не станут плясать и кривляться. А будут лукаво переглядываться между собой, да так, что ты убоишься самой повседневности облика этих женщин».
Доев последний кусок сливового пирога, мисс Марпл посмотрела через стол на Антею. Обыкновенная женщина... неопрятная, очень рассеянная, малость с приветом. Но почему Антея кажется ей зловещей?
«Я начинаю фантазировать, — объявила себе мисс Марпл. — А этого делать нельзя».
После обеда ее повели прогуляться по саду. Сопровождать гостью отправили Антею. С точки зрения мисс Марпл, предприятие это нельзя было назвать радостным.
Перед ней оказался прежде ухоженный, однако ни с какой стороны не примечательный или выдающийся сад, наделенный всеми чертами, подобающими обыкновенному викторианскому саду. Кустарники, аллейка пятнистого лавра... Вне сомнения, раньше здесь были ухоженные лужайки и тропки, огород площадью в полтора акра, явно слишком большой для троих проживавших здесь насельниц. Часть его осталась необработанной и заросла сорняками. Большую часть цветочных клумб укрыла собой сныть, и руки мисс Марпл буквально чесались вырвать ползучий вьюнок, старавшийся повсюду утвердить свое верховенство.
Длинные волосы мисс Антеи теребил ветер, время от времени извлекавший из ее прически заколки и бросавший их на траву или на тропинку. Разговор складывался как-то неровно.
— Должно быть, у вас превосходный сад, — проговорила Антея.
— О да, только очень маленький, — сказала мисс Марпл.
Они вышли на поросшую травой тропку, шедшую мимо какого-то подобия холма, поднимавшегося перед оградой.
— Наша оранжерея, — с печалью промолвила мисс Антея.
— О да, и там у вас рос восхитительный виноград.
— Три лозы, — сказала Антея. — «Черный Гамбург», еще какой-то мелкий белый и очень сладкий виноград. А третий и был наш прекрасный мускат.
— И еще гелиотроп, как вы сказали.
— По-народному — черрипай, «вишневый пирог», — проговорила Антея.
— Ну да, черрипай. А у вас здесь не было бомбежек? Отчего рухнула оранжерея?
— О нет, подобных неприятностей у нас здесь не было. Нашей округе удалось не попасть под бомбежки. Увы, боюсь, что она попросту сгнила и рассыпалась. А мы очень долго не жили здесь, потом у нас не нашлось денег, чтобы починить ее или построить заново. Впрочем, этого все равно не стоило делать, так как мы не сумели бы поддерживать в должном порядке даже новую оранжерею. По правде сказать, мы попросту позволили ей развалиться. Потому что больше ничего не могли сделать. А теперь, видите, руины полностью заросли...
— И теперь их полностью покрыл... кстати, как называется это ползучее растение, которое сейчас зацветает?
— Ах, это... Что-то обыкновенное, — проговорила Антея. — Начинается на П. Как же он зовется...
— Кажется, начинается на «поли-».
— Ну, да. Вспомнила. Полигонум бальджуаникум. Очень быстро растет, правда? Очень полезное растение, когда надо спрятать от глаз обветшавшее здание или что-то уродливое.
Холмик перед ними плотно обволакивал зеленый с белыми цветками полог. Насколько было известно мисс Марпл, растение это уверенно разделывалось со всякой попытавшейся вырасти рядом зеленью. Полигонум покрывал все. Причем за удивительно недолгое время.
— Оранжерея, наверное, была довольно большой, — заметила мисс Марпл.
— О да, в ней еще росли груши и нектарины... — Воспоминание явно расстроило Антею.
— Но руины смотрятся сейчас очень мило, — с сочувствием в голосе произнесла мисс Марпл. — Эти мелкие соцветия очень симпатичны.
— Слева от этой тропки у нас растет весьма приличная магнолия, — сообщила Антея. — Некогда, насколько я помню, здесь был превосходный травяной бордюр. Однако мы не смогли его поддержать. Это слишком трудно. Все вообще слишком трудно. Ничто не осталось прежним... все обветшало. Все и повсюду.
Она заспешила прочь по тропе, упиравшейся под прямым углом в боковую ограду сада. И даже еще более ускорила шаг. Мисс Марпл едва поспевала за ней. Дело выглядит так, подумала она, что хозяйка дома преднамеренно уводит ее подальше от заросших полигонумом руин. Уводит, как от уродливого или неприглядного уголка. Неужели она настолько стыдится утраты былого великолепия? Полигонум, судя по всему, был предоставлен собственной воле. Его не подрезали и не старались удержать в разумных пропорциях. Так сказать, образчик дикого леса в данной разновидности сада.
Выглядит так, словно Антея бежит отсюда, думала мисс Марпл, следуя за хозяйкой.
Наконец внимание последней привлек заброшенный свинарник, по стенам которого вились несколько плетей роз.
— Мой внучатый дядя держал нескольких свиней, — пояснила Антея, — но, согласитесь, кто может помыслить о чем-то подобном в наши дни? Слишком много визга и шума, на мой взгляд. Мы посадили здесь несколько роз-флорибунд. И дали таким образом хороший ответ нашим трудностям.
— О, понимаю вас, — отозвалась мисс Марпл. После чего помянула несколько названий новейших сортов, считавшихся достижениями в области разведения роз. Все они, решила она, оказались полностью незнакомыми мисс Антее.
— А вы часто ездите с этими экскурсионными турами? — вдруг спросила та.
— Вы имеете в виду экскурсии по домам и садам?
— Да. Некоторые люди ездят по этому маршруту каждый год.
— Ну, я и мечтать не могла бы об этом. Такие поездки слишком дорого обходятся. Это был щедрый подарок моего друга к очередному дню рождения. Очень красивый жест с его стороны.
— Ах, так... А я гадала... гадала, почему вы поехали. Подобные путешествия весьма утомительны, так ведь? Но все-таки, если вы обычно ездите в Вест-Индию и подобные ей места...
— Ну, Вест-Индия также была следствием чужой доброты. В тот раз со стороны племянника. Такой милый мальчик. Он очень внимательно относится к своей старой тетушке.
— О да. Понятно, теперь понятно.
— Уж и не знаю, что бы мы делали без младшего поколения, — проговорила мисс Марпл. — Молодые люди так внимательны, так заботливы, правда?
— Я... наверное, так. Впрочем, не знаю. У меня... у нас... нет никаких младших родственников.
— И у вашей сестры, миссис Глинн, тоже нет детей? Она не говорила про них. А расспрашивать в таких случаях просто не хочется.
— Нет. У них с мужем никогда не было детей. Что, может быть, и неплохо.
— Что вы хотите этим сказать? — удивилась мисс Марпл перед порогом дома.
Глава 10БЫЛЫЕ ДНИ! АХ, КАК МИЛЫ ОНИ
На следующий день в половине девятого утра в комнату мисс Марпл аккуратно постучали; в ответ на произнесенное «войдите» дверь отворилась, и в комнату вошла немолодая женщина с подносом, на котором находились чайник, чашка, молочник и небольшая тарелка с хлебом и маслом.
— Ранний утренний чай, мэм, — бодрым тоном проговорила вошедшая. — День сегодня отличный. Вижу, вы уже отодвинули шторы. Значит, выспались?
— Выспалась, и выспалась очень хорошо, — ответила мисс Марпл, откладывая в сторону небольшую благочестивого содержания книжицу, к чтению которой уже приступала.
— Ну, сегодня действительно превосходный день. Самая подходящая погода для экскурсии на скалы Бонавентура. Впрочем, совсем неплохо, что вы не собираетесь туда. Очень тяжело для ног, так-то вот.
— Мне действительно хорошо здесь, — проговорила мисс Марпл. — Я так благодарна обеим мисс Брэдбери-Скотт и миссис Глинн за это приглашение...
— Вот и хорошо, им тоже приятно. Общество в доме подбадривает их. Ах, теперь в этом доме тоскливо, так-то вот.
Женщина еще шире раздвинула шторы, отодвинула назад кресло и поставила кувшин с горячей водой в фарфоровую раковину.
— Ванная комната у нас выше этажом, — пояснила она, — однако мы всегда считаем, что людям пожилым лучше подавать горячую воду в спальню, чтобы им не пришлось подниматься по лестнице.
— Какая забота... не сомневаюсь, что вы отлично знаете этот дом?
— Я пришла сюда девчонкой — меня взяли уборщицей. Хозяева держали троих слуг — повара, уборщицу и горничную... одно время еще и судомойку. Это было еще при старом полковнике. Еще у него были лошади и конюх. Ах, это были хорошие дни... Печально, когда жизнь складывается подобным образом. Он, полковник то есть, потерял жену еще молодой. Сын его погиб на войне, а единственная дочь отправилась жить на ту сторону света. За новозеландца вышла, стало быть. Умерла в родах, ребенок тоже умер. Полковник жил здесь в большой печали и запустил дом... не заботился о нем так, как следует. Умирая, он завещал этот дом своей племяннице, мисс Клотильде и двум ее сестрам, так что она и мисс Антея сразу поселились тут... потом и мисс Лавиния утратила мужа и перебралась к ним. — Она вздохнула и покачала головой. — Они не могли привести дом в порядок — не могли себе позволить это, а кроме того, забросили и сад...
— Какая жалость, — покачала головой мисс Марпл.
— И все три такие хорошие леди, да. Мисс Антея чудаковата, а вот мисс Клотильда посещала университет и стала очень умной, она говорит на трех языках, и миссис Глинн в самом деле настоящая леди. Когда она перебралась к нам, я подумала, что дела пойдут лучше. Но что будет и как будет, заранее никогда не скажешь. Иногда мне кажется, что на дом