Перспектива жуткая, но неизбежная. Жаль, что Немезида не удаляется от Солнца — тогда все было бы гораздо проще. В этом случае открытие Немезиды становилось бы все менее и менее вероятным, ну а если бы такое все-таки случилось, карликовая звезда вряд ли заинтересовала бы землян, тем более в качестве последнего убежища. Однако если бы она удалялась, землянам не пришлось бы искать последнего приюта.
Но все обстоит по-другому. Приходится ожидать землян — это вырождающееся отребье, это пестрое скопище немыслимо разнообразных культур. И что же тогда делать роторианам? Выход один — уничтожать незваных гостей прямо в космосе. Правда, принять такое решение способен только другой Янус Питт, четко понимающий, что иначе нельзя. Но найдутся ли к тому времени другие Питты, которые обеспечат Ротор необходимым количеством оружия и научат роториан, как поступить, когда настанет срок?
Однако результаты компьютерного анализа все-таки внушали обманчивый оптимизм. В Солнечной системе узнают про Немезиду еще до исхода этого тысячелетия — так следовало понимать компьютер. Но когда? Что если ее обнаружат уже завтра? Что если открытие уже состоялось три года назад? Может быть, по следу Ротора уже отправилось какое-нибудь из поселений?
И каждый день Питт просыпался с мыслью: не сегодня ли?
За что ему эта напасть? Почему всякий может спокойно наслаждаться выделенным ему куском вечности, и лишь он один должен ежедневно размышлять о грядущей всеобщей гибели?
Конечно, кое-что Питт уже успел предпринять. Свою наблюдательную службу он разместил по всему периметру пояса астероидов, чтобы по колоссальному энергоизлучению еще на предельном удалении заметить приближающееся поселение, и автоматические датчики службы неустанно прощупывали небо.
На ее создание ушло много времени, однако уже с дюжину лет наблюдатели не пропускали ни одного подозрительного объекта и немедленно предупреждали Питта. И всякий раз в голове его тревожно звякал колокольчик.
Тем не менее до сих пор — до сих пор — ничего не случилось, и постепенно первоначальное чувство облегчения сменилось привычным раздражением по отношению к наблюдателям. Они старались умыть руки при малейшем подозрении, вновь перекладывая всю ответственность на Питта — пусть-де он берет все на себя: думает, решает, страдает.
Здесь жалость Питта к себе становилась всепоглощающей, на глазах выступали слезы… — и он начинал беспокоиться, как бы не обнаружить свою слабость.
Вот и теперь Питт опустил руку на отчет, расшифрованный компьютером, и погрузился в горестные размышления о том, что роториане недооценивают его преданного и бескорыстного служения общему благу.
Таких отчетов не поступало уже месяца четыре, и этот наверняка будет столь же никчемным, как и предыдущие. Обнаружен приближающийся источник энергии, мощность его теплового излучения на четыре порядка слабее, чем та, что могла бы быть у поселения. Пустяковый источник, лишь едва выделяющийся на общем фоне.
Уж от этого его могли бы избавить. В комментариях было отмечено, что длина волн излучения допускает возможность его искусственного происхождения. Вздор! Что можно сказать о столь слабом источнике кроме того, что это не поселение? Ну а если так, то объект просто не может быть делом рук человека.
Наблюдатели… идиоты, а не наблюдатели, думал Питт, вечно досаждают неизвестно чем.
С негодованием отбросив отчет в сторону, он взял последнее сообщение Рене Д'Обиссон. Дура Марлена все еще не подцепила лихоманку. Настойчиво лезла туда, где опасно, старалась как могла — и ничего.
Питт вздохнул. Быть может, это и к лучшему. Девица хочет находиться на Эритро, ну и пусть там сидит — лихоманка не могла бы дать лучшего результата. Эугения Инсигна тоже останется на Эритро, и он разом избавится от обеих. Было бы неплохо, на всякий случай, чтобы не Генарр распоряжался в Куполе, а Д'Обиссон. Она лучше приглядит за матерью и дочерью. Надо бы устроить это, не откладывая в долгий ящик, — да так, чтобы заодно не сделать Генарра мучеником.
Может быть, назначить его комиссаром Нового Ротора? Конечно же, это повышение, едва ли Генарр откажется от должности, ставящей его вровень с самим Питтом. А вдруг Генарр получит настоящую власть, а не видимость ее? Но есть ли альтернатива?
Надо подумать.
Даже смешно! Насколько проще было бы все, если бы эта девица, эта Марлена, сделала сущий пустяк — подхватила лихоманку.
Обнаружив, что вновь с раздражением думает о своевольной особе, он опять взял отчет о приближающемся источнике энергии.
Надо же! Какой ерундой его беспокоят. Нет, больше он не станет терпеть. И Питт немедленно ввел в компьютер: «По пустякам не беспокоить! Наблюдатели должны искать в небе поселения».
Тем временем на борту «Сверхсветового» одно за другим делались открытия. Еще издалека обнаружилось, что рядом со Звездой-Соседкой находится планета.
— Планета! — воскликнул Крайл, не сдерживая буйной радости. — Я знал…
— Нет, — торопливо вмешалась Тесса Уэндел, — она не такая, как ты думаешь. Знаешь, Крайл, есть планеты и планеты. Чуть ли не любую звезду окружает нечто вроде планетной системы. В конце концов, больше половины звезд в Галактике являются кратными, а планеты — те же звезды, только слишком маленькие. Эта планета непригодна для жизни. Если бы было наоборот, мы бы не увидели ее на таком расстоянии, тем более в тусклом свете Звезды-Соседки.
— Ты хочешь сказать, что это газовый гигант?
— Конечно. И я была бы удивлена, если бы такового здесь не обнаружилось.
— Но мы нашли одну большую планету, значит, могут найтись и поменьше.
— Могут, — не стала возражать Уэндел, — но едва ли и они пригодны для обитания. На них может быть слишком холодно, или они не вращаются и обращены к звезде только одной стороною, таким образом, в одном полушарии будет слишком жарко, а в другом чересчур холодно. Конечно, Ротор — если он здесь — может находиться на орбите звезды или газового гиганта.
— Так оно, наверное, и есть.
— Столько лет? — Уэндел пожала плечами. — Не исключено. Но ты, Крайл, лучше не надейся на это.
Следующие открытия оказались еще более ошеломляющими.
— Спутник? — произнесла Тесса Уэндел. — А почему бы и нет? У Юпитера целых четыре крупных спутника. И ничего удивительного, что у здешнего газового гиганта есть по крайней мере один.
— Но в Солнечной системе таких нет, — возразил Генри Ярлоу. — Он величиной едва ли не с Землю — судя по моим данным.
— Ну и что же из этого следует? — невозмутимо осведомилась Уэндел.
— Ничего особенного, — ответил Ярлоу, — однако спутник обладает некоторыми особенностями. Жаль, что я не астроном.
— В данной ситуации, — проговорила Уэндел, — я тоже хотела бы, чтобы среди нас оказался хотя бы один астроном. Однако, — продолжала она, — вы ведь не полный профан в астрономии.
— Дело в том, что спутник обращен одной стороной к газовому гиганту, а это значит, что другая его сторона повернута к Звезде-Соседке. Орбита его такова, что вода, насколько я могу судить, находится там в жидком состоянии. И у него есть атмосфера. Я же говорю, что не знаю всех тонкостей. Я не астроном. Но мне кажется, что спутник наверняка пригоден для жизни.
Эту новость Крайл Фишер выслушал с широкой улыбкой.
— А я не удивлен, — сказал он. — Игорь Коропатский предполагал, что мы обнаружим здесь обитаемую планету. Заметьте, без всякой предварительной информации. Своего рода дедукция.
— Значит, Коропатский? И когда же вы с ним говорили?
— Перед отлетом. Он был уверен, что с Ротором ничего не случилось и они не вернулись лишь потому, что обнаружили пригодную для колонизации планету. Вот она — пожалуйста.
— А почему он сказал это именно тебе, Крайл?
Фишер помолчал.
— Он попросил, чтобы мы исследовали эту планету на предмет возможного заселения ее землянами — когда придет время эвакуировать население.
— А почему он не сказал этого мне? Как ты считаешь?
— Видишь ли, Тесса, — осторожно ответил Крайл, — скорее всего, он решил, что из нас двоих я более заинтересован в исследовании планеты.
— Из-за дочери…
— Он же обо всем знает, Тесса.
— А почему ты мне этого не сказал?
— Просто не знал, стоит ли говорить. Я думал, что лучше подождать, убедиться, что Коропатский прав. Ну а раз он не ошибся, вот я тебе и говорю. Как он и предполагал, планета пригодна для обитания.
— Но это же спутник, — с явным раздражением проговорила Уэндел.
— В данном случае подобное различие не существенно.
— Вот что, Крайл, — сказала Уэндел. — Похоже, что моим мнением никто не интересуется. Коропатский пичкает тебя всякими небылицами ради того, чтобы мы взялись за исследование этой системы, а потом скорее возвращались на Землю. Ву тоже не терпится: он решил возвращаться, даже не приблизившись к цели, — а у тебя идефикс — во что бы то ни стало воссоединиться со своей семьей. Кажется, все позабыли, что капитан здесь я и я принимаю решения.
Голос Фишера стал умиротворяющим:
— Тесса, ну будь умницей. Что здесь решать? Из чего выбирать? Ты утверждаешь, что Коропатский наговорил небылиц, а ведь это не так. Существует планета. Ну спутник — если тебе так больше нравится. Его же нужно исследовать. Мы открыли его, и это может сохранить жизнь человечеству. Возможно, перед нами будущий дом его. И человечество, скорее всего, уже приступило к его исследованию.
— Это тебе, Крайл, следует наконец прислушаться к голосу разума. Пусть этот мир подходит нам по размерам и температуре — есть же еще бездна причин, по которым его нельзя будет заселить. Атмосфера его может оказаться ядовитой, или чересчур велика вулканическая активность, или там радиоактивность. Этот мирок освещает красный карлик, он обращается вокруг огромного газового гиганта. Разве такие условия приемлемы для землян? Кто знает, как они могли воздействовать на население Ротора?
— Но исследования следует провести даже для того, чтобы установить, что планета непригодна для жизни.