Ровно через пять минут, парень, наверное, засек время, Игорь подошел ко мне, поставил на небольшой стеклянный столик чашки и тарелку с эклерами и еще какими-то сладостями, я не рассмотрел.
Он спросил осторожно, готов ли я, и когда я кивнул, положил мне руку на плечо. Неожиданно, это помогло, я вдруг стал гораздо четче видеть картинки будущего, закрутившиеся в уже привычном слайд-шоу. Я понял, что надо сделать, чтобы безумный план сработал. И да, выживание Сони входило в уравнение. И не только ее. Это не означало, что мне идея нравилась, и что готов пойти на такой риск, причем, не для себя. Но что с того момента, как я просто увидел эти «слайды» из прошлого и будущего, и как они сплетаются в безумном коллаже, я начал ходить по тонком дну, потому что будущее начало воплощаться, хочу я того или нет.
Грядущее оставило мерзкий привкус, так что я вцепился зубами в эклер. Я и забыл, какие они тут вкусные!
Всю ночь Владимир внедрял в бандитский особняк нашу шпионскую сеть. База располагалась в отдалении от ближайшей деревни, так что парадные ворота хорошо просматривались из лесочка через дорогу. Моя любимая диспозиция.
Дом наводнился забавными зелеными жуками, дававшими только звук, а в большой гостиной с длинным столом мы установили несколько камер. К счастью, технологии будущего позволяли сделать это дистанционно, а сами шпионы умели прикидываться частью интерьера. Такие маленькие механические хамелеончики, становившиеся частью мозаики. Присмотришься: вот же он, шпион, и как я его раньше не замечал!
Ночью начали собираться гости. Процесс продолжался почти до полудня. Каждый «делегат съезда» тащил с собой свиту. У большинства она сводилась к нескольким телохранителям и личным то ли адъютантам, то ли секретарям. Но многие также не постеснялись заявиться с любовницами. Как докладывала озвучка, остальных шокировала подобна распущенность. Масла в огонь подливал факт, что не все «шмары» оказались женского пола, двое развратников привезли «петухов», с которыми установили подобие отношений еще на зоне. Такие интимные подробности я услышал из разговора Якутского Бобра с авторитетом, которого звали Германец. Как мне показалось, он считался самой влиятельной фигурой на этом сборище «равных».
Секретари должны разместиться в комнате, смежной с главной переговорной, где все и произойдет. К полудню мы это явно поняли из разговоров организаторов. Сходняк в этом плане мало отличается от любой конференции, его тоже готовят специально обученные люди.
Охрана частично ждала во дворе, частично — в небольшой столовой по соседству с переговорной. Пить им разрешалось только чай, но можно крепкий.
К нам присоединилась Наталья.
— А что это вы тут делаете? — ласково осведомилась она.
— Владимир уже уезжает, — ответил я. — Ты вместе с ним. На эту операцию я точно никого с собой не беру.
— Глупости, — ответила Наталья.
Она достала сумки запчасти к винтовке и вскоре собрала Схимника. С ним за спиной она очень ловко залезла на высокий дуб.
— Двор как на ладони! — донеслось из ветвей.
— А я продолжу контролировать микрофоны и камеры, — заявил Владимир. — В план посвятишь?
— Я собираюсь очень тихо и очень быстро, на пределе скорости, вырезать всю их армию. Потом зайду к боссам, и мы поговорим. Артиллерию использовать не уместно. Во-первых, она шумная, а я надеюсь провернуть все так, чтобы начальство даже ничего и не услышало. Кроме того взрывы — история простая и привычная, почти житейская, а я хочу, чтобы эти упыри испытывали передо мной мистический ужас. Тогда они реально начнут меня слушаться.
Я посмотрел на экран ноутбука, что привез с собой Владимир. Два охранника подпирают каменную стену перед воротами. Эти должны просто отгонять случайных прохожих, хотя в таком отдаленном месте их и быть не должно.
Во дворе расположилось еще двадцать человек. Это уже охрана гостей. Столько же сидит в столовой. В коридоре два стража на вхоже в переговорную. Еще пятеро распределились по коридору от прихожей и до места встречи. Еще двое стоят перед дверью спальни, в которой содержится Треплов. Но его точно на сходняк приведут. Это и будет сигналом для начала штурма. Надо только контролировать совещание, чтобы не проморгать вариант, при котором его решат пришить втихую. Но это вряд ли, понятиям он должен предстать перед народом и ответить.
Я, кстати, не чувствую ни одного инвейдея. Неужели они совсем меня не боятся? Или у них нет и не может быть связей такого уровня?
Провокации должны были произойти этими ночью и утром. К полудню все так или иначе завершится, дав корешам материалы для обвинения Цитрамона. Я набрал Михельсона.
— Все в порядке, — сообщил он, — Ночью три банды выловили. Сейчас только закончили крутить отморозков, что собирались разгромить рынок. Наводки у тебя точные, завидую! Без них много неприятного сегодня произошло бы в городе.
— И славно, — выдохнул я с облегчением. — Перезвоню позже, Артем Давыдович! А сейчас у меня дело.
Вскоре авторитету, что заказал все это безобразие, посыпались доклады о провале всех провокаций. И кстати за ними стоял не Германец, а другой авторитет по кличке Лимонка. Тощий как гвоздь, жилистый, с глазами навыкате, бандит несколько раз заходил в гости к Бобру, они затеяли всю эту дурь, не согласовывая с Германцем или другими представителями верхушки криминального сообщества. По их плану после отстранения Цитрамона Бобер обоснуется в Гречине, а Лимонка подожмет под себя Нарышкин.
Встреча началась ровно в час дня. Первые минуты участники здоровались и говорили ни о чем, душевной их беседу назвать язык не поворачивался, по большей части авторитеты ворчливо припоминали друг другу мелкие былые обиды. Наконец Германец, занявший место во главе стола, стукнул по нему кулаком.
— Хватит пустого базара. Бобер, веди Цитрамона. Остальные — цыц, голова взрывается от вашей трескотни.
Для меня эти слова послужили сигналом. Я надел шлем и попросил по радио Наталью выбить камеры, что висели над воротами на фасаде дома. Для штурма я решил не брать чужой облик, черные комбинезон и шлем создавали вполне впечатляющую картинку.
Двоих у ворот сняла Наталья из Схимника. Я же вооружился пятым Миротворцем с глушителем. Машинка тихая и вблизи незаменимая. Двадцать человек во дворе. Я скомандовал времени «стоп» и нанес пять меток. Чуть ожив, выпустил пять пуль, снова стоп, и так четыре раза. Точнее, четвертый раз не понадобился, Наталья помогала мне как могла. В итоге двор я зачистил за семнадцать секунд и, сменив автомат на любимого Библиотекаря, я вошел в дом. Пять секунд — пять трупов в коридоре, а я уже стою возле двери в столовую, где засели оставшиеся охранники.
Приятно, что ни одного звука не издали покойнички. Воротилы криминального мира уверены, что все идет по плану, о чем мне сообщил Владимир, контролирующий ситуацию. Стрелять в маленьком помещении смысла не было, я достал шамшир, вежливо и тихо открыл дверь. Зачем они вообще ее прикрыли? Их же могут дернуть в любой момент. Немая пауза и на пол полетели отрубленные головы.
Ну что ж, я сам до конца не верил успех, но мне удалось зачистить особняк за одну минуту и без единого звука. Пришло время для моего любимого комика Луи де Фюнеса поздороваться с верхушкой Российского дна.
Я открыл дверь и вошел, а двенадцать отпетых негодяев, сидящих за овальным столом, вытаращились на меня в изумлении. Оказавшийся тринадцатым Цитрамон закатил глаза.
— Вечер в хату, сидельцы! — поприветствовал я собравшихся. Не совсем по канону, но я не смог удержаться.
— Чифирь в радость, мил человек, — ответил Германец, лучше всех держащий себя в руках. — И кто же ты, родной, зачем к нам забрел?
— Вопросик у меня имеется почти ко всем присутствующим. Что вы делаете в моем городе, с какой целью собрались, почему у меня разрешения не спросили?
Глава 31
— А кто ж у нас такой борзый? — привстал над столом Лимонка. — Цитрамон, ты его в натуре знаешь?
— Его зовут Алексей Петров, — раздраженно ответил Треплов. — Я вам рассказывал.
— Круто, что ты зашел. У нас тоже к тебе вопросики будут. И к твоему дружку Цитрамону, — хитро усмехнулся Германец.
— Вас одно интересовать должно: выйдете ли вы отсюда живыми или сгорите с этим безвкусным доминой. И пока шансы ваши невелики. Я очень зол.
— И чем же мы тебя разгневали, Лешенька? — вкрадчиво спросил Германец.
— Да никакой он не Петров, — фыркнул Лимонка. — из благородных он, Васнецов. Рожи он менять умеет. Покажи свою, настоящую, твое благородие, не стесняйся. Или думал, мы про тебя не разузнаем?
— Лицо я свое показываю только друзьям. Вы этой чести не заслужили. И кстати, у тебя забавное погоняло. Я думал, тебя в честь гранаты кличут, а ты реально на лицо желтый. Что случилось, Лимонка, болел в детстве?
— А если и болел? — насупился бандит. — Че с того?
— Спрашиваешь, чем вы меня разгневали? — переключил я внимание на Германца. — Так я расскажу. Вы как Цитрамона отстранили от дел, бардак начался в губернии. Этот, — я невежливо ткнул пальцем в сторону Бобра, — цыган хотел кинуть. Бойню устроили. Мента грохнули. Он конечно и сам зарвался, да только не повод это легавых трогать. Желторожий, — я посмотрел на Лимонку, — и вовсе распоясался. Они с Бобром теракт планировал на рынке. Мелюзгу на город натравили, людей на улицах хватать велел. Аристократов, между прочим. Вас давно в САБовские подвалы не таскали?
— Что за дела, — нахмурился Германец. — Прав он насчет САБ, мы им не подставляемся.
— Да брешет пидор, голубая кровь! — заорал Лимонка. — Ты, сука, страх потерял? Думаешь, мы тебя не достанем? Один твой дом сожгли, и до остальных дотянемся! Мамку с папкой твоих на ремни резать будем, девку твою малолетку по кругу пустим. Да она там уже побывала. Ей не впервой.
А я все ждал, когда он даст мне повод! Что Лимонке не жить, я решил, еще когда узнал, что этот мерзавец в Нарышкине затеял. А теперь мне захотелось обставить это как в моем любимом фильме. Я вскочил на стол, ускоряясь, но не слишком сильно, пусть видят меня, хоть и расплывчато, подбежал и отрубил Лимонке голову, бросил ее перед Германцем. Кровь, бьющая из шеи, щедро обдала присутствующих. Я вернулся на свое место во главу стола. Или в конец, как посмотреть, но учитывая обстоятельства, главный на этом сборище — я.