[36] – такая цена сложилась на рынке в последние десять лет. Кроме того, можно еще и скидку получить, если заказываешь двоих.
Бывало, что выявленные Мохаммедом вымогатели сразу же направлялись в его ахву. Обычно они для виду заказывали кофе и, сделав несколько глотков, задавали неизбежный вопрос: «А ты знаешь, где живет мой друг такой-то и такой-то?» или: «Знаешь ли ты человека на этой фотографии? Я должен ему деньги». Мохаммед брал с клиентов дополнительную плату, если, выслушав его стандартный ответ («Два дня назад я видел, как он с большим чемоданом садился на автобус до Порту-Сегуру, señor»), вымогатель на следующем автобусе отправлялся восвояси.
И поэтому, когда высокий светловолосый мужчина в помятом льняном костюме и с забинтованным затылком поставил на стойку дорожную сумку и пакет с игровой приставкой, вытер пот со лба и по-английски заказал кофе, Мохаммед сразу понял, что есть возможность заработать несколько лишних реалов сверх оговоренного гонорара. Но почуял он выгоду не из-за мужчины, а из-за прибывшей вместе с ним женщины. Слово «полиция» у нее словно на лбу было написано.
Харри огляделся. Кроме него, Беаты и араба в кофейне находились еще трое. Двое туристов с рюкзаками и еще один «турист», похоже, страдавший тяжким похмельем. Убийственная боль в затылке не утихала. Харри посмотрел на часы. Двадцать часов назад они отбыли из Осло. Звонил Олег, он побил рекорд в тетрисе, и Харри перед вылетом из Хитроу успел купить приставку Namco G-Con 45. Из Ресифе они на винтовом самолете добрались до Порту-Сегуру и, выйдя из аэровокзала, за какую-то, по-видимому, бешеную по здешним меркам цену договорились с таксистом, который довез их до порта, откуда они на пароме добрались до пристани на берегу, где располагалась Дажуда, а остаток пути проделали в автобусе, подпрыгивавшем на бесконечных ухабах.
Двадцать четыре часа назад он сидел в комнате для свиданий и пытался объяснить Расколю, почему необходимо передать египтянам еще сорок тысяч крон. Тогда Расколь и рассказал, что ахва Мохаммеда Али находится не в Порту-Сегуру, а в поселке неподалеку. «В Дажуде, – пояснил Расколь и широко улыбнулся. – Я знаю двух ребят, которые там живут».
Араб поглядел на Беату, но она отрицательно покачала головой, и он поставил чашку кофе перед Харри. Кофе оказался горьким и крепким.
– Мохаммед, – начал Харри и увидел, что человек за стойкой замер. – You are Muhammed, right?[37]
Араб сглотнул:
– Who’s asking?[38]
– A friend[39]. – Харри сунул правую руку во внутренний карман пиджака и по выражению лица собеседника понял, что тот запаниковал. – Младший брат Льва хочет связаться с ним. – Харри вытащил из кармана одну из фотографий, что Беата добыла у Тронна, и положил ее на стойку.
Мохаммед на мгновение прикрыл глаза и, судя по движению его губ, произнес про себя благодарственную молитву.
На карточке были изображены два парня. Тот, что постарше, одетый в красную стеганую куртку, смеялся и по-товарищески обнимал младшего, который улыбался в объектив фотоаппарата.
– Не знаю, говорил ли тебе Лев, что у него есть младший брат, – сказал Харри, – а зовут его Тронн.
Мохаммед взял карточку и стал внимательно разглядывать ее.
– Хм, – произнес наконец он и почесал в бороде. – Никого из них не встречал. И никогда ни о каком Льве в Дажуде не слыхал. А ведь я знаю почти всех, кто здесь живет.
Он вернул фотографию Харри, который положил ее во внутренний карман и допил кофе.
– Нам нужно устроиться на ночлег, Мохаммед. А потом мы вернемся. Так что подумай пока.
Мохаммед покачал головой, вытащил двадцатидолларовую бумажку, которую Харри сунул под чашку, и протянул ему:
– Я крупных купюр не принимаю.
Харри пожал плечами:
– Мы все же зайдем еще, Мохаммед.
В небольшой гостинице под названием «Виттория» их поселили в огромные номера, поскольку сезон был уже на исходе. Харри получил ключ с цифрой 69, хотя в двухэтажном отеле насчитывалось всего-то около двадцати номеров. Харри решил, что попал в люкс для новобрачных, когда, выдвинув ящик тумбочки, стоявшей возле кровати в форме красного сердечка, обнаружил там два презерватива и приветственное обращение к гостям от хозяев гостиницы. На двери в ванную висело зеркало, в котором можно было наблюдать за собой в постели. Помимо кровати в комнате стоял еще несоразмерный по ширине и глубине платяной шкаф, где висели два несколько потрепанных короткополых купальных халата с вышитыми на спине восточными символами.
Администраторша гостиницы только улыбнулась и покачала головой, когда они показали ей фотографию Льва Гретте. То же ожидало их и в ресторане рядом с отелем, и в интернет-кафе, расположенном чуть подальше на удивительно тихой главной улице. Она по традиции вела от церкви к кладбищу, вот только называлась теперь Бродвеем. В магазинчике, торгующем продуктами, напитками и всякими безделушками вроде елочных игрушек, на дверях которого красовалась надпись СУПЕРМАРКЕТ, они после долгих поисков обнаружили кассиршу. Она отвечала «yes» на все их вопросы и все время, пока они не поняли, что дело дохлое, и ушли, смотрела на них пустым взглядом. На обратном пути они увидели лишь одного человека – молодого полицейского с кобурой на бедре, который, скрестив на груди руки и опершись на дверцу джипа, проводил их скучающим взглядом.
В ахве Мохаммеда худощавый парень за стойкой объяснил, что шеф внезапно решил отдохнуть и отправился на прогулку. Беата спросила, когда он собирается вернуться, но парень с недоумением покачал головой, указал на солнце и произнес:
– Транкозо.
В гостинице администраторша рассказала, что растянувшийся на тринадцать километров покрытый белым песком пляж – главная здешняя достопримечательность. А если не брать во внимание католическую церковь на площади, то и вовсе единственная.
– Мм, а почему здесь так мало людей, señora? – спросил Харри.
Она только улыбнулась и указала пальцем в сторону пляжа.
Там-то люди и обнаружились – на раскаленном песке, простиравшемся в обе стороны настолько, насколько можно было что-то разглядеть в знойном мареве. Стройными рядами лежали загорающие, по щиколотку утопали в песке продавцы фруктов, согбенные под тяжестью рюкзаков и мешков, в импровизированных кафешках под громкие звуки самбы суетились бармены, тут и там мелькали серфингисты в костюмах цвета формы бразильской сборной, с белыми от цинковой мази губами. И были еще на этом пляже женщина и мужчина, что брели по песку в сторону юга с обувью в руках. На ней были шорты, узкий лифчик и соломенная шляпка, которую она надела в гостинице. А он так и остался с непокрытой головой и в помятом льняном костюме.
– Сколько, она сказала? Тринадцать километров? – спросил Харри и смахнул с кончика носа капельку пота.
– Наверное, стемнеет еще до нашего возвращения, – сказала Беата и указала пальцем: – Смотри, все уже уходят.
На пляже обозначилась черная полоса – это казавшийся нескончаемым караван людей, в спину которым светило послеполуденное солнце, двинулся домой.
– Точно по заказу, – сказал Харри и поправил сбившиеся было солнцезащитные очки. – Здесь все, кто живет в Дажуде. Нам надо быть повнимательнее. Не найдем Мохаммеда, так, может, с самим Львом посчастливится встретиться.
Беата улыбнулась:
– Ставлю стольник.
В жаркой дымке мелькали лица. Черные, белые, молодые, постаревшие, улыбающиеся, кислые. По ним сразу можно определить, кто под кайфом, а кто чист. Там и сям сидели группки туристов и курили сигареты, явственно пахнущие марихуаной.
– Я тут подумал об интимных вещах и вспомнил нашу версию, – сказал Харри. – Как по-твоему, не связывало ли Льва и Стине Гретте нечто большее, чем просто родственные отношения?
– Ты имеешь в виду, что они вместе разработали план ограбления, а потом он ее застрелил, чтобы замести следы? – Беата прищурилась на солнце. – Ну а почему бы и нет?
Хотя шел уже пятый час, жара почти не спадала. Они надели обувь, добредя до каменистого участка, в конце которого Харри нашел толстую высохшую ветку. Он воткнул ее в песок, вынул бумажник и паспорт из карманов пиджака и повесил его на ветку, словно на вешалку.
Вдали уже виднелось Транкозо, когда Беата сообщила, что они только что повстречали человека, которого она видела прежде на видео. Харри поначалу решил, будто речь идет о каком-то не слишком известном актере, но она сообщила, что зовут этого человека Рогер Персон и что помимо задержаний за незаконный оборот наркотиков он дважды сидел за попытку ограбить почтовое отделение в Гамлебюене и Вейтвете, а также подозревается в ограблении почты в Уллеволе.
Фред выдул три бокала кайпириньи в ресторане на пляже в Транкозо. И тем не менее по-прежнему считал совершенно бессмысленной тринадцатикилометровую прогулку с целью всего лишь – как выразился Рогер – проветрить кожу, чтобы грибок не завелся.
– Тебе просто из-за этих новых таблеток на месте не сидится, – раздраженно упрекнул Фред товарища, который едва ли не рысью бежал впереди, оттягивая носки и высоко задирая колени.
– Ну и что? Тебе надо сжечь побольше калорий, прежде чем возвращаться в Северное море, к разносолам на нефтяной вышке. Расскажи лучше, что Мохаммед говорил по телефону об этих двух полицейских.
Фред вздохнул и нехотя предпринял попытку покопаться в памяти:
– Говорил о невысокой девчонке с такой бледной, словно прозрачной, кожей. И о здоровенном немце с сизым носом алкаша.
– О немце?
– Так Мохаммед предположил. А может, он русский. Или индеец из инков, или…
– Забавно. Он уверен, что это легавый?
– Как это? – Фред едва не налетел на Рогера, который внезапно остановился.
– Не нравится мне все это, скажем так, – ответил Рогер. – Насколько я знаю, Лев грабил банки только в Норвегии. А норвежские полицейские ни за что не потащатся в Бразилию за негодяем, грабанувшим несколько банков. Наверняка это русские. Дьявол! Теперь понятно, кто их сюда наладил. И значит, не одним только Львом они интересуются.