н в этом деле. На нем и распространение наркотиков, и применение оружия, и работал он в фирме по изготовлению замков и ключей, мог заказать дубликат любого универсального ключа, к примеру — от квартиры Анны. И от квартиры Харри — тоже.
Он подошел к окну. Вспомнил, как этот псих вывел его на заданную орбиту и он, ничтоже сумняшеся, от точки до точки сыграл роль по написанному для него сценарию. Но инструкции уже не действуют, и готовых реплик не осталось. В разрыве между облаками появилась похожая на полтаблетки фтора луна, но и она не могла ему суфлировать.
Харри закрыл глаза. Попытался сосредоточиться. Вспомнить, что он здесь обнаружил, а потом подумать, что мог упустить из виду. По памяти он опять обыскал всю квартиру, шаг за шагом.
Через три минуты он снова открыл глаза. Нет, безнадежное дело. Никаких улик здесь нет.
Харри проверил, все ли вещи в том порядке, в каком он их нашел, и включил свет в комнате. Встал в туалете перед унитазом, расстегнул ширинку. Подождал. Господи, даже это у него не получается. Наконец он пустил струю и устало вздохнул. Нажал на слив, и в тот момент, когда зашумела вода, у него мурашки по коже поползли. За шумом спускаемой воды ему послышался автомобильный гудок. Он вышел в коридор и, чтобы слышать лучше, закрыл дверь в туалет. Ну точно. С улицы донесся еще один короткий жесткий гудок. Гуннеруд возвращается! Харри уже стоял в дверях, как вдруг его осенило. Осенило, конечно, только теперь. Когда уже поздно. Шум спускаемой воды. Крестный отец. Пистолет. Мне эта мысль очень понравилась.
— Черт-черт-черт!
Харри бросился обратно в туалет, схватился за ручку на крышке бачка и с бешеной скоростью стал ее откручивать. Вот уже появилась проржавевшая резьба. «Быстрее!» — прошептал он и почувствовал, как сильно забилось сердце, потому что проклятый стержень все проворачивался с диким скрежетом и никак не хотел вылезать. Он услышал, как внизу хлопнула дверь. Наконец стержень вылез, и Харри приподнял крышку бачка. Послышался глухой звук от удара фаянса о фаянс, тут же утонувший в полутьме бачка, куда продолжала прибывать вода. Харри просунул руку внутрь и провел пальцами по покрытой жестким налетом внутренней стороне бачка. Что за черт?! Ничего?! Он поднял крышку. А, вот он где. Прикреплен скотчем к внутренней стороне крышки. Он сделал глубокий вдох. Ему был знаком каждый зубец, каждая насечка, каждое углубление ключа, видневшегося под прозрачной полоской скотча. Он подходил и к воротам двора, и к дверям подвала и квартиры. Да и прикрепленное рядом с ним фото тоже было ему знакомо. Не хватало разве что фотографии над зеркалом, где Сестреныш улыбалась, а Харри старался сделать суровое лицо. Оба загорелые и по-детски счастливые. А вот белый порошок в пластиковом пакете, прикрепленный к крышке бачка тремя широкими полосками черного тейпа, ему не знаком. Хотя он готов поставить крупную сумму на то, что речь идет о диацетилморфине, более известном как героин. Много героина. Минимум шесть лет безусловного героина. Харри ничего не стал трогать, просто поставил на место крышку и стал закручивать ручку, прислушиваясь к шагам в подъезде. Как напомнила ему Беате, улики не будут стоить и выеденного яйца, если обнаружится, что Харри произвел в квартире обыск без соответствующей санкции. Наконец он докрутил ручку и сразу рванул к входной двери. Выбора у него не оставалось, он тихо закрыл ее и выскочил на площадку. Снизу слышались шаркающие шаги. Он заглянул в лестничный проем, но разглядел только темную густую шевелюру. Через пять секунд он увидит Харри. Но трех прыжков по лестнице на шестой этаж вполне хватило бы, чтобы скрыться.
Увидев перед собой сидящего на ступеньке Харри, парень резко остановился.
— Привет, Альф! — сказал Харри и посмотрел на часы. — Что-то я тебя заждался.
Парень уставился на него выпученными глазами. Бледное веснушчатое лицо обрамляли не очень коротко подстриженные жирные волосы, как у Лайема Галлахера,[63] загибающиеся над ушами, так что Харри даже подумал, что перед ним не опытный убийца, а пацан, испугавшийся очередной трепки.
— Чего надо? — спросил парень высоким звонким голосом.
— Чтобы ты поехал со мной в Управление полиции.
Парень среагировал моментально. Он развернулся, оттолкнулся от перил и одним прыжком оказался на нижней площадке. «Эй!» — крикнул Харри, но парень уже исчез из виду, прыгая через четыре-пять ступенек, и только громкий стук его каблуков эхом отдавался в подъезде.
— Гуннеруд!
В ответ Харри услышал только грохот входной двери на первом этаже.
Он сунул руку во внутренний карман и только тут вспомнил, что сигарет у него нет. Поднявшись, он неспешным шагом направился вниз. Теперь дело за кавалерией.
Том Волер приглушил музыку, выудил из кармана запищавший мобильный и приложил трубку к уху. На другом конце слышались быстрое прерывистое дыхание и шум уличного движения.
— Алло? — произнес наконец мужской голос. — Это ты? — Звонил Кнехт. Судя по голосу, он был сильно напуган.
— Что случилось, Кнехт?
— Господи, это ты! Да тут черт знает что случилось. Ты должен помочь мне. И по-быстрому.
— Ничего и никому я не должен. Отвечай на вопрос.
— Они нас раскрыли. Легавый сидел на лестнице и поджидал меня, когда я возвращался домой.
Волер остановился перед пешеходным переходом на выезде на кольцевую дорогу. Какой-то старик бесконечно долго переходил улицу странными мелкими шажками.
— И чего он хотел? — спросил он.
— А ты как думаешь? Арестовать меня, наверно.
— Так чего ж не арестовал?
— Да я как черт оттуда рванул. Слинял в момент. Но они за мной по пятам гонятся. Уже три патрульные машины мимо проехали. Ты слышишь? Они меня возьмут, если не…
— Не ори в трубку. А где другие полицейские?
— Я других не видел, просто убежал.
— Как же ты так легко улизнул? Ты уверен, что этот тип из полиции?
— Да-да. Это ведь он был!
— Кто «он»?
— Харри Холе, кто же еще. Он на днях в мастерскую заходил.
— Ты мне об этом не говорил.
— Мастерская по изготовлению ключей. Там полицейские всю дорогу ошиваются.
На светофоре загорелся зеленый свет. Волер посигналил водителю стоявшей перед ним машины.
— О'кей, потом с этим разберемся. Ты сейчас где?
— Я в телефонной будке перед, эх… зданием тюрьмы, — он нервно засмеялся, — и мне здесь жутко не нравится.
— В квартире было что-то, чего быть не должно?
— Квартира чиста. Все причиндалы на даче.
— А ты? Ты тоже чист?
— Ты же прекрасно знаешь, я завязал. Так ты приедешь или как? Черт, я весь дрожу.
— Спокойно, Кнехт! — Волер прикинул, сколько ему понадобится времени. Трюванн. Управление полиции. Центр. — Представь себе, что это ограбление банка. Я тебе таблетку привезу.
— Я же говорю, что в завязке. — Он помедлил. — А я и не знал, что ты таблетки при себе имеешь, Принц.
— Всегда.
— А что у тебя?
— Mothers arms.[64] Рогипнол. Пистолет «Иерихон», что я тебе дал, с тобой?
— Всегда.
— Отлично. Тогда слушай внимательно. Встретимся в порту, в восточной части Пакгауза. Я довольно далеко оттуда, так что дай мне сорок минут.
— Ты чего мелешь-то? Приезжай сюда, черт побери! Сейчас же!
Волер не ответил, вслушиваясь в прерывистое дыхание Кнехта.
— Если меня возьмут, я тебя с собой утащу. Надеюсь, это ты понял, Принц? Я тебя сдам, если мне за это поблажка выйдет. Я, черт возьми, не желаю сидеть за тебя, если ты не…
— Ты вроде как запаниковал, Кнехт. А нам паника сейчас ни к чему. Где у меня гарантия, что тебя не взяли и ты не устраиваешь мне ловушку, чтобы и меня заодно утопить. Ты понял, о чем я говорю? Ты явишься туда один и встанешь под фонарем, чтобы я тебя отчетливо видел, когда приеду.
Кнехт застонал:
— Дьявол! Дьявол!
— Ну?
— Ладно-ладно. Отлично. Только таблетки привези. Дьявол!
— У Пакгауза через сорок минут. Под фонарем.
— Только не опаздывай.
— Погоди, еще кое-что. Я припаркуюсь подальше от тебя, и, когда крикну, ты подымешь пушку вверх, так, чтобы я ее отчетливо видел.
— Зачем? Ты что, параноик?
— Могут, скажем так, возникнуть непредвиденные обстоятельства, а я рисковать не хочу. Так что делай, как я говорю.
Волер нажал клавишу отбоя и посмотрел на часы. Включил магнитолу на полную мощность. Гитары. Замечательный белый шум. Замечательное ощущение белого бешенства.
Он свернул на заправку.
Бьярне Мёллер с неодобрительным видом перешагнул порог и огляделся в комнате.
— Весьма уютно, не правда ли? — спросил Вебер.
— Наш старый знакомый, как я слышал?
— Альф Гуннеруд. По крайней мере, квартира на его имя записана. Отпечатков масса, скоро выясним, ему ли они принадлежат. Стекло, — он показал на молодого человека, который водил кисточкой по окну, — лучшие отпечатки всегда на стекле остаются.
— Раз уж вы начали отпечатки собирать, я могу предположить, что вы тут еще кое-что обнаружили?
Вебер показал на пластиковый пакет, лежавший рядом с другими предметами на шерстяном напольном покрытии. Мёллер присел на корточки и сунул палец в прореху в пакете:
— Хм. На вкус героин. Да тут где-то с полкило будет. А это что?
— Фотография двух детей, личности пока не установлены. И ключ от «Триовинга», но во всяком случае к этому замку не подходит.
— Если это универсальный ключ, в «Триовинге» определят владельца. Этот парень на фото мне кого-то напоминает.
— Мне тоже.
— Веретеновидная извилина, — произнес у него за спиной женский голос.
— Фрекен Лённ? — изумленно воскликнул Мёллер. — А отдел грабежей здесь при чем?
— Это я получила информацию о том, что здесь хранятся наркотики. Я же и попросила тебя вызвать.
— Так у тебя и по наркотикам информаторы есть?
— Грабители и наркоманы — одна большая счастливая семья, ты же знаешь.