цами. — Чувствую, что скучал, — рукой провела по его брюкам, нашла то, что требовало наибольшего внимания и обхватила. Как будто ответно дернулся в моей руке, призывая дальше гладить, что я с огромным желанием и сделала. По всей длине погладила, чуть сжимая и чувствуя, как одновременно мои губы вновь были пленены.
— Камеры, — прошептала, чуть вырываясь из сумасшедшего плена его губ.
Дима сделал какой-то жест пальцами, будто стер невидимую пылинку в воздухе. Смею предположить отвернул камеру в кабинете. А дальше развернул меня вокруг оси, словно просматривал весь облик.
— Сойдет? — насмешливо спросила, улыбаясь,
Не заметно мы переместились на рабочее кресло главы корпорации. Сам глава удобно развалился на кресле, утоп в нем, а меня посадил сверху к себе передом. Получилось я будто бы по диагонали: спиной-лопатками лежала на столе под поясницей — пустота, но коленями обхватила ноги Димы. Почти удобно, но вес приходилось удерживать, напрягая мышцы ног.
А потом я коленями залезла на подлокотники кресла, они довольно широкие, обитые черной кожей. Локтями уперлась в стол, если Дима нечаянно отъедет на стуле, будет не очень, я упаду.
Муж, кажется, понял мою аферу, крепко поддерживал одной ладонью снизу за бедра, чтобы не упала, а сверху поглаживал красные, ажурные трусы или ниточки, как он из называл. Сжал спереди материал белья гармошкой. Ниточка вклинились между ног и Дима чуть сжал ее, подняв вверх. Создав этим движением давление-ласку на самую чувствительную точку. Я простонала, как последняя падшая женщина, которая изголодалась по мужской, точнее по Диминой ласке.
Чуть прохладные пальцы нырнули под белье и очень мягко погладили по теплым, мокрым складкам. Даже глаза прикрыла от солнечного света и от этого сладкого трепета, который обласкал мое тело с ног до головы.
— Дима? — попросила сквозь этот стон. Муж сразу понял, что я мечтала ощутить его в себе.
Как хорошо, что сюда пришла… это лучшее утро за последние несколько дней.
Шарах по стене… не сразу поняла, что это дверь, но Дима подорвался с кресла, и я едва не упала. Вовремя муж подхватил завизжавшую меня за бедра и прислонил мое оголенное тело к себе, будто скрывая свои руками.
— Я ничего не вижу, я ослеп! — услышала сбоку от нас в проходе.
Пока прятала лицо в Диминой шее и от стыда скрывалась там, но потом трусливо приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, на этого плохого человека, нарушившего наше уединение. Польски демонстративно шел, ладонью закрывал при этом «типа» вид на нас.
— Я знал, что вы здесь непотребством занимаетесь, поэтому не смотрел. И не ругайтесь на тетушку Грету. Она сказала, что у вас занято, но Дмитрий Сергеевич… у нас через пятнадцать минут собрание, а вы здесь…
Всевышние силы! У него собрание шестерки сегодня, а я дура забыла. Гадал почему муж на работу бегом, а не ко мне после командировки в кровать на пару часов. Какой позор! Глаза прикрыла пальцами одной руки, наверное, скрывала от Димы свое покраснение.
— Я тебя сука…. - а дальше пока я одевалась, сидя на Диме сверху и попутно застегивая пуговицы на белой рубашке мой муж материл Польски. И самое безобидное было «сука». — Не поворачивайся гнида, я тебе тоже когда-нибудь устрою сюрприз! Отомщу по полной. Я не злой! Я просто все хорошо помню! — орал мне Дима на ухо. А я тут причем?
Кое-как опустила обтягивающую, узкую юбку. Только потом развернулась и присела поскромнее к Диме на колени, свесив ножки на пол. Чинно положила ладошки на колени и постаралась восстановить нормальный цвет лица, а не малиновый. Будто это не я сейчас молила мужа меня полизать полу голую и на столе.
— Итак, Дмитрий Сергеевич! — Польски встал напротив Диминого рабочего стола и выхаживал назад-вперед, словно тут господин по меньшей мере. — Я теперь знаю, что такое издержки, представляешь? Я уже настолько научился тебя прикрывать, что выучил это слово.
Бу-бу-бу. Я локоть поставила на стол, раздраженно и громко выдохнула воздух. Потом мы с Димой переглянулись. Я приобняла мужа за шею, и поудобнее уселась. Съехала к напрягшемуся члену поближе. Я честно не специально. Но Дима посмотрел на меня неодобрительно, как будто я Бастардов продала Баллийцам в рабство. А вообще цвет его лица и прищуренные глаза напоминали вид дикого быка, перед которым махали красной тряпкой. Его пальцы легко барабанили мне по юбке, по бедру, ощущение что начнет сейчас ногой вспарывать пол, готовясь к старту. Не люблю, когда он злится.
Взяла большую теплую ладонь Димы, на что он с сомнением посмотрел, но промолчал. Я поставила его руку ребром на стол, сцепила его нижние четыре пальца, большой палец оттопырила вверх. Дима странно посматривал за моими махинациями, пока Польски продолжал бубнить что-то себе под нос. Мы мало его слушали.
— На старт. — Прошептала Диме на ушко, подняла его ладонь именно в том виде (напоминающем пистолет) и прищурила один глаз.
— Внимание! — чуть громче озвучила, Польски не обращал внимания, как будто мы с Димой фон.
— Пли! — громко выдала, направляя Димину ладонь туда, куда хотела, а именно вперед — в голову Польски!
Из четырех пальцев Димы вырвалось небольшое длинное пламя, которое резко вспыхнуло и пропало. Огонь должен был подпалить одежду Саньку, но тот в последний момент резко сделал шаг назад и избежал огненного потока.
Ну наконец-то… Я развернулась на смех Димы. Наконец-то, он заулыбался моими любимыми ямочками, видно гнев его чуть отпустил. Не люблю, когда он злится, люблю, когда смеется. И мне хотелось сразу в ответ улыбаться.
Поудобнее устроилась на груди мужа, подтянула ноги повыше, а Дима приподнял за бедра, чтобы не свалилась с кресла и теперь спокойнее поцеловал, пока Польски бубнил.
— Эй вы! — заорал он. Пришлось обрывать наш «милый» неспешный поцелуй, такой мы позволяли себе в выходной день, когда с детьми кто-нибудь сидит, а мы предоставлены целый день друг другу.
— Анна Сергеевна, вы мешаете Дмитрию Сергеевичу! У нас осталось пять минут до собрания!
Да. Да. Да. Конечно, я раздраженно покивала головой, а сама пока Польски отвернулся и продолжил доклад, сперла Димин телефон:
— Ничего…ничего, — бурчала себе под нос. — На каждого Капрала найдется свой Капрал!
Тихонечко хихикала про себя, набирая смс. Это обещало быть веселым.
Мой дорогая сестра была невероятно оперативна.
Польски посмотрел на телефон (видно Саша успела набрать сообщение), потом на меня, сидящую с довольной ухмылкой на коленях мужа, и одновременно махающую ему ладошкой.
Съел!? Очень хотелось злорадно посмеяться.
Польски с разбегу упал на колени перед рабочим столом Димы, пальцы в замок скрепил и локти на стол поставил. Клоунада Польски в действии, после таких выкрутасов его вечно прощали люди.
— Миленькая, добренькая, — начал Санек, при этом скривил мордочку, сделав по истине ангельское лицо. Словно невинный агнец во плоти стоял передо мной на коленях.
— Пожалуйста, Анечка, любименькая! — продолжал наш личный клоун, потом скосил взгляд на Диму. — ЕГО в смысле любименькая, — пальцем указал на мужа. — Ну пожалуйста, Анечка, СПАСИ МЕНЯ! Я ЗАТРАХАЛСЯ!
А потом Польски начал тараторить без умолку, а мы с Димой смотрели с удовольствием, наблюдая за моральным уничтожением «врага».
— Сделай что-нибудь со своей сестрой. Я так больше не могу. Сколько можно сексом заниматься? У Сашки по-моему этот… кризис тридцатки, она занимается сексом каждый раз, как в последний раз. При этом говорит: «Мне осталось лет десять, а потом я стану фригидна.» Не… я не против!
Санек встал с колен, видимо, решил, что достаточно унижений с него и принялся ходить вновь по кабинету, при этом размахивал руками, взмахивая и взмахивая, как опахалом.
— Я не жалуюсь! Всё отлично! Всё качественно и вообще улёт, но Бастард раздери, я устал! Мне нужна передышка — это, как длительный марафон без остановки. И этой остановки пока не вижу. Я прихожу с работы, у меня выпотрошенный труп перед глазами…
— Фууу, Польски, — скривилась я, представив картину. Спасибо, навечно запомнила Колчак, взрыв, руки в крови…
— Извини за подробности, — продолжил Польски. — Так вот прихожу домой хочу пожрать, ладно хоть готовит неплохо, хочу развалиться напротив домашнего кинотеатра, покурить сигару, выпить расслабляющий тонизирующий напиток…ладно тут тоже без придирок. Сашка это всё позволяет и даже не кряхтит, что я лентяй не помыл посуду, она даже со мной порой смотрит баскетбол. Я ее к баскетболу приучил. Но ее эта шизофрения с сексом уже на грани. У меня после кровавого трупака руки дрожат…какой секс? Я боюсь посмотреть на Сашу и увидеть бледного мертвеца с распоротым брюхом! Ей надо к психологу, может Имину на нее натравить? Анечка, посоветуй что-нибудь. Спаси меня! — Польски опять с жалобным лицом развернулся в мою сторону и перестал на ковре ботинками протаптывать плешивую дорожку.
— Эх, мне бы твои проблемы… — услышала сбоку от мужа. Это я сейчас что-то не поняла. Молча изучила любимого, как-то мне показалось прозвучал укор в мой адрес. Шпилька в мой адрес, нет, это не шпилька, это прямо-таки разрывная граната. Ладно, потом обсудим.
— Хорошо! — улыбнулась я довольно. — За это, когда бы я не пришла, в любой момент, хоть на собрание шестерки, ты будешь нас прикрывать. Хоть с транспарантом стой возле дверей, что у нас занято или мы на свидании. Понял?
— Конечно, конечно, — уверил Санек. — Только если способ по-настоящему действенный.
— Рассказываю — берешь и даришь ей, — подняла правую руку ладонью к себе, а Польски демонстрировала обручальное кольцо с надписью «Дима» на нем. — Понятен намек?
— Ооо, — прокомментировал опять мой муж, при этом подозрительно весело. — Гарантирую — полгода без секса!
Я не поняла? Я действительно не поняла? Это сарказм из уст моего благоверного? И когда вдруг научился? Пусть не врет, всё нормально у нас сексом было. Естественно, пока разгребали оба завалы, он сам на работе пропадал, пока Юленька никак не сваливала из его квартиры. Как же так, ей некуда деться, ждали пока уедет из города. Когда Юля покинула его квартиру, тогда я успокоилась.