При виде Пьетро женщины, сидевшие в кафе, буквально сворачивали шею. А он игнорировал их, уделяя внимание только Молли.
Ее это несказанно радовало, хотя она не подавала виду.
Пьетро выглядел настоящим мачо в мокасинах ручной работы, джинсах цвета индиго и голубой рубашке.
Более того, он был отличным компаньоном и прекрасным рассказчиком, держал ее за руку в наиболее людных местах, наводненных туристами. Был момент, когда Молли охватила паника, и Пьетро немедленно вытащил ее из толпы, отведя в спокойное место. Он ничего ей не сказал, но она была уверена, что Пьетро почувствовал ее состояние.
– Спасибо, Пьетро. – Молли уселась за столик и вытянула натруженные ноги.
– За что? – удивился Пьетро.
Молли лучезарно ему улыбнулась.
– За все. За сегодняшний день. Я знаю, ты отложил работу, чтобы показать мне Рим.
Она слышала, как он утром звонил в офис и просил секретаря перенести встречу, сославшись на неотложные семейные дела.
Услышав, что Пьетро называет ее семьей, Молли немного успокоилась, хотя до сих пор ее нервы были на пределе, после того как она узнала, что они с Пьетро не женаты.
Пьетро развел руки в знакомом жесте.
– Есть вещи поважнее работы, Молли.
В глубине души ей было очень приятно, что Пьетро ставит ее интересы превыше всего.
– Я очень ценю твое внимание, Пьетро. Подозреваю, что ты нечасто посещаешь туристические места в Риме.
Пьетро снял очки и посмотрел на нее долгим взглядом.
– Но ты ведь в Риме впервые. Естественно, тебе интересно увидеть основные достопримечательности города. А мне приятно разделить с тобой удовольствие от знакомства с Вечным городом. Спасибо тебе. – Он одарил ее такой обаятельной улыбкой, что у нее все внутри перевернулось.
Пожалуй, пора положить конец ее решительности не торопить события и не поддаваться его магнетизму.
– Что тебе заказать? – спросил Пьетро.
Молли оторвалась от своих мыслей и взглянула на Пьетро:
– Фруктовый чай со льдом.
Пьетро сделал заказ и повернулся к ней:
– Я рад, что тебе понравился Пантеон.
– Он оказался еще более грандиозным, чем я себе представляла. – Она снова посмотрела в сторону здания с огромным куполом на другой стороне площади, все еще не веря своим глазам. – Это просто невероятно, побывать внутри древнеримского здания, к тому же такого величественного.
– А чего ты ожидала?
– Я думала, он меньше. Но когда я проходила между огромными колоннами при входе, я казалась себе песчинкой во Вселенной, на меня повеяло древностью. У нас в Австралии нет таких старинных зданий. Самое старое сооружение – Кэдман‑коттедж относится к началу девятнадцатого века.
Пьетро прищурился.
– Ты когда читала про Пантеон? Здесь, в квартире?
– Нет, я… – Молли удивленно на него взглянула.
Пьетро с удовлетворением кивнул:
– Я так и подумал, когда ты начала говорить. Ты вспомнила, что читала про Рим до приезда в Италию, ну или хотя бы до приезда в Рим.
– До аварии, – прошептала она сдавленным голосом. Она ясно увидела страницу путеводителя с красочным изображением Пантеона на развороте. Она листала его, любуясь Колизеем, площадями и художественными галереями, ярко‑синим небом.
Молли судорожно сглотнула.
– Да, это я вспомнила. Странно, мне казалось, что я должна сначала вспомнить важные вещи – тебя, например, или свою семью. – Она растерянно посмотрела на Пьетро.
Как ни странно, выражение его лица было скорее настороженным, чем взволнованным, словно он беспокоился, каким будет ее следующее воспоминание.
И его нельзя за это винить. Молли сейчас непредсказуема, а он внимателен и терпелив.
– И это уже не первое воспоминание, Молли.
– Ты имеешь в виду мое неумение обращаться с растениями? Значит, два воспоминания за два дня.
– Три, – поправил он. – Ты только что упоминала самое старое здание в Сиднее. Ты не просто знала о нем, ты вспомнила, что его посещала.
Она уставилась на него серо‑голубыми глазами. А ведь он прав. Это еще одно воспоминание. У нее мурашки по спине побежали, как только представила себя на круговой набережной Сиднея, когда она вела группу младших школьников на экскурсию в Кэдман‑коттедж вместе с другой, пожилой коллегой. Молли услышала детский восторг, когда им было обещано мороженое после экскурсии. А потом плач малышки Салли Пейнтон, которая упала и разбила коленку.
Молли нахмурилась, пытаясь удержать в памяти лицо девочки, но оно было размытым, а затем и вовсе пропало.
У Молли пересохло во рту, а сердце бешено колотилось. Молли подняла взгляд на Пьетро. Он держал ее за руку, нежно поглаживая запястье большим пальцем.
Она почувствовала себя дайвером, который вынырнул на поверхность океана с глубины и не может сориентироваться, где он. Пьетро не донимал ее вопросами. Он сочувственно молчал. Его прикосновение было приятно, а лицо серьезно, словно он готовился к борьбе с ее демонами.
Какие неприятные воспоминания могут всплыть на поверхность? Или ее мозг сам что‑то придумывает?
– Ты прав. – Она сжала его руку. – Я вспомнила, как водила группу школьников на экскурсию в Кэдман‑коттедж. Было жарко. Дети устали, я пообещала им мороженое после экскурсии. А одна девочка споткнулась и поцарапала коленку. Я даже имя ее вспомнила – Салли Пейнтон.
– Здорово. Молодец. Твоя память начинает восстанавливаться. Вероятно, это большое облегчение.
– Ты даже не представляешь, какое. Я уж думала, что никогда и ничего не вспомню.
Он сильнее сжал ее руку.
– Теперь ты понимаешь, что была не права. – Он сказал это просто, но очень убежденно. Эти несколько слов подбодрили Молли, ее опасения и страхи постепенно уходили.
– Ты прав. Может, я и не вспомню все, но уверена, что это не последнее воспоминание.
Подошел официант с заказанными напитками и закусками.
Пьетро поднял бокал и, по‑прежнему держа ее за руку, произнес:
– За тебя, Молли! – Затем добавил: – И за наше совместное будущее. – Пьетро так взглянул на Молли, что у нее внизу живота запорхали бабочки. В его взгляде ясно читались страсть и одобрение собственника.
Молли пыталась убедить себя в том, что у них с Пьетро могут быть только дружеские отношения, пока не восстановится ее память. Но ее тело не соглашалось с такой позицией. У нее даже не хватало сил отнять руку. Каждая клеточка ее тела стремилась навстречу Пьетро. Казалось, что ее тело уже приняло его, хотя разум отказывался это признавать. К чему отталкивать того, к кому неудержимо влечет?
– За будущее! – осторожно ответила она, признавая тем самым, что и она желает совместного с ним будущего.
– Пьетро!
К их столику подошла стройная молодая женщина в обтягивающих джинсах и ярком топе. Незнакомка обняла его, расцеловала в обе щеки и оживленно заговорила по‑итальянски. Молли напряглась и хотела высвободить руку, но Пьетро крепко ее держал. Она наблюдала за незнакомкой с чувством, похожим на ревность. Пьетро наконец‑то высвободился из объятий девушки.
– Кьяра, переходи на английский. Молли не говорит по‑итальянски. Молли, позволь представить тебе мою кузину Кьяру.
– Кузину? – переспросила Молли с облегчением. Несмотря на данный себе зарок не торопить события, ей было неприятно видеть Пьетро с другой женщиной.
«Признайся себе, что ты запала на него в тот момент, когда он появился в больничной палате. Между вами сразу возникло взаимное влечение», – твердил ей внутренний голос.
– Молли? Подруга Пьетро? – Кьяра вопросительно посмотрела на их переплетенные руки. Затем подвинула себе стул и присела за их столик. – Приятно познакомиться, Молли. Сгораю от нетерпения услышать подробности вашего знакомства, – защебетала она.
– Будет тебе, Кьяра, – добродушно прервал кузину Пьетро. – Молли не обязана тебя развлекать. – Он еще крепче сжал руку Молли. Он, может быть, слишком ее опекает, но ему явно не все равно. У Молли было подозрение, что раньше она сама могла за себя постоять, но сейчас в этом незнакомом мире ей требовалась поддержка.
– Рада знакомству, Кьяра, – улыбнулась Молли молодой женщине. – Я практически ничего не знаю о семье Пьетро.
– Правда? – Красивые темные брови Кьяры взлетели вверх. – Неужто он не рассказывал о любимых кузенах? – Она притворно‑строго посмотрела на Пьетро.
– О любимых? – переспросил Пьетро. – Ты имеешь в виду своего брата?
Кьяра мотнула головой и так захлопала длиннющими ресницами, что Молли невольно улыбнулась.
– Я имела в виду себя, твою преданную кузину.
– Болтливую сороку? – невозмутимо продолжил Пьетро. – Которая все время путается под ногами?
У Кьяры в глазах заплясали чертики.
– Мужчины обожают внимание. Это доказанный факт.
Пьетро фыркнул:
– Думаешь, мне было приятно, когда ты приставала ко мне с просьбой дать тебе мою новую машину?
Кьяра надула губы.
– Сколько можно об этом вспоминать? – Она повернулась к Молли: – Там всего‑то и осталась маленькая царапинка. Не более того.
– Царапинка? – притворно‑грозно прорычал Пьетро.
Молли слушала их шутливую перепалку и думала о своей сестре. Интересно, какие были отношения у нее с Джиллиан? Пьетро и Кьяра явно относятся друг к другу с большой симпатией. Он искренен в проявлении чувств. Это укрепило Молли в мысли, что ему можно доверять. Она посмеялась над своими прежними страхами, что он как‑то хотел ее использовать, назвавшись супругом.
Что же до предчувствия, что он якобы что‑то от нее скрывает, это, скорее всего, плод ее воображения. Пьетро просто очень осмотрителен и осторожен в отношении ее амнезии. Он не хочет на нее давить, считая, что возвращение памяти должно проходить естественным путем и постепенно.
– Молли?
Она встрепенулась и посмотрела на Кьяру.
– Прости, я задумалась.
– Я спросила, откуда ты родом? Акцент у тебя не американский.
– Я из Австралии, живу на восточном побережье, к северу от Сиднея. – Возможно, она когда‑нибудь вспомнит название родного города.