Наталья ЛуковниковаНемирность
Плотность
Событий
Бы
Раскроить,
Словно
Бороною,
Небо
Пустить
В просвет
Непроросшим
Ещё
Зерном
Свет
Хранить
В тёплой
Тёмной
Обители
До весенних
Родов,
До надрывности
Первого
Всхода,
Быть
Тайной
Неявленного
Доселе,
Но уже
Посеянного.
Пусть
Густые
Кроны
Деревьев
Застилают
От глупого
Близорукого
Зрения,
Праздного
И случайного,
От очей,
Обращённых
К застывшей
В мире
Печали,
От черчения
Иссохшими
Линиями
Минувших
Чаяний,
То,
Что
Лучше,
Обильнее
Оставшегося
В прошлом,
Ещё больнее
Сердцу, –
Живущее
Безнадёжно
Оплошно,
Жгуче,
Без отступлений.
Оказывается,
Всё ложно.
Нет ни
Сложного,
Ни сложения.
Опрокинулся
Мир
И, порожний,
Продолжает
Движение,
Увлекая
В падение
Тени
Пробудившихся
Неосторожно.
Что случится,
Когда
Он
Нарочно
Траекторию
Сменит
И мнение,
Без отчаяния,
Без вдохновения,
Но единственно
Сам,
Непреложно?
Пришедшее
В забвение
Место
Говорит,
Тем,
Кто считает
Его
Обителью, –
О надёжности
Стен,
Проходящим
Мимо –
О пронизывающих
Ветрах,
Тем,
Кто боится, –
Что страх
Только
Тени
Спрятавшихся
В травах
Зверей,
Юрких,
Невидимых.
Многоголосие
Птиц
В качелях
Ветвей
Запутанных –
Сама
Избыточность.
Но как понять,
В чём
Она,
Если
Ум
Наш
По-прежнему
Слаб?
Мир
Только
Патина
На поверхности
Сложного
Запредельно,
На краю
Ощущения
Обрывающийся
Кратким
Возгласом,
Глубоким
Сомнением,
Возможностью
Неизбежно
Неосторожно
Разбить
То,
Что ненадёжно
Склеено
Бутафорами
Памяти,
Опыта,
Веры
Из череды
Впечатлений,
В большинстве
Неумело,
Незрело
Зачатых,
Случайно
Пригоршней
Зачерпнутых
Из череды
Превращений.
Так,
Из пучины
Подняв
Юрких
Пёстрых
Рыбок
Садок,
Яркой
Краски
Уже
Не увидит
Удильщик,
Только
Серебряный
Блеск
Чешуи,
Дребезжание
Влажного
Тельца,
Ничего
Ускользнувшего
Изящно,
Неприступно
Драгоценного
Не остается
От
Королевских
Обитательниц
Моря,
Лишь
Неприглядный
Улов,
Безвозвратность,
Растерянность.
Вместо
Ожидаемой
Соли –
Горечь.
Расти
Как редкое
Растение,
Въедайся
В горы
И песок,
В пустые
Почвы,
Безводные,
Покрытые
Сухой
Осокой,
Шелестящей
О забвении.
За круг
Густо
Спутанных
В сочное,
Неистовое
Сопряжение
Невольных
Проводников
Жизни
Уходи,
Отважный,
Особенный,
Без надежд
На возвращение,
Без новостей,
Как вечный
Наступает
Сон,
Для отпустивших
Или
Неудержавших.
На окраине
Выжженной,
Где жаркий
Камень
Плавит
Воздух,
Нет
Тех,
Кто спросит,
О чём
Твой
Пожелтевший
Свиток,
Бережно
Несомый,
Где источник
Песен,
Где корни
Оборвал,
Где бросил
Якорь.
Иная
Ярость
Там,
Где солнце
Ярче,
Чем нужно
Сердцу.
Что истинно
В тебе –
Неопалимо,
Но скрыто
Было
Раньше
Завесой
Плоти,
Что солома
Иссохшей
Ныне
И забытой.
Твоя
Мелодия
Как стон,
Твои
Глаза
Закрыты –
В моменты
Наименьшей
Фальши.
Мелодия
Ушла,
Остался
Гулкий
Звук,
Гуляющий
Промеж
Чувствительных
Зеркал
Ума,
Преумножая
Мнимых
Сущностей
Легчайшие
Движения,
Как ветер,
Что случаем
Влетел
В пустынный
Дом,
Наигрывая
Вечность,
Забвение
На комнатах,
Оставленных
Жильцами,
Нырок
За бытие
Опробуя
На вкус,
И истончив
До тени
Состав
Субстанций,
Грубых,
Бренных,
До колыхания
На границе
Самой
Возможности
Явления
В мир.
Тогда,
Когда же
Выпал
Жребий,
Непрошенно
Вменённый,
Неся
В душе
Комок
Сгущённой
Плоти,
Кому
Поможет
Этот
Плот,
Иссекая
Время,
Найти
Другую
Меру
Силы
Быть,
Другую
Форму
Соединения
Бездны
С горячим
Сердцем
Так,
Чтобы
Не остыл
След
Трепета
На карте
Жизни.
Словно
Гость
Здесь,
И тело
Прозрачно
Твоё,
То плотнее,
То тоньше,
Мерно
Бьётся
Средь
Снега,
Прорастая
Быльём,
Укрываясь,
Как неводом,
Былью
И льдом,
Распускаясь
Из сердца
Соцветием
Нежным,
Из ладоней –
Плетением,
Спутанным
Наспех,
И слезою
Скользя
В окоём,
Где мерцает
Тебе,
Как далёкий
Родитель,
Звезды
Огонёк,
Потому как
Сомкнулись
Будущий
С прежним,
И теперь
Выражаются
Мнимым
Числом
Жизнь,
Любовь
И надежда,
Но реален
Как будто
Тихий
Стебель
Дыхания,
Струящийся
Дымкой
В морозное
Утро.
Не мысли
Мир,
А в нём
Внутри
Проснись,
Как тот,
Кто разобьёт
Однажды
Скорлупы
Оберегающие
Объятья,
Длань
Простерев,
Продлит
Пространство
Ещё
На пядь,
Ускорив
Вращение
Светил,
Обгонит
Время.
Но,
Плечом
Поводя,
Примеряясь
К разбегу,
Проверяя
На прочность
Старое
Платье,
Готов ли
Ты
Сбросить
Его
От нутра
До покровов,
Оставшись
Без крови,
Без крова,
Трепетать
Невнятной
Тряпицей,
Отсутствием
Мышцы
Сердечной,
Сомнением
В прочности
Быстрых
Биений,
Бесплотных,
Эхом
В доспехе,
Снятом
И брошенном
Наспех,
Звучащих?
Вовсе не
Новость:
Ты сам
Находился
В основе,
Теплом
Проявляясь
При трении,
Границы
Считая
Оковой,
А были
Они
Телом
Твоим,
Неуютным,
Чужим,
Необжитым,
Но жаждущим
Слова
Живого.
У времени
Есть
План,
Размеченный
На соты,
Подобные
Трудам
Пчелиным,
Звучащие
Как мёд
Тягучий
В объёмной
Тишине,
Длинной
Волей
Полуразумной
Геометру
Создавшие
Посуду
Для хранения
Точных
Истин.
Как виноградины
Упругой
Слегка
Замутнённая
Линза
Мякоти
Шепчет
О будущем
Маячащем
На горизонте
Пьянящем
Переходе
В текучесть,
Так
Изменений
Состояния
Вещества
Затребует
Сама
Суть
Жизни –
В скольжении
Вдоль
Извилистой
Тропы
От жёсткой
Косточки,
Оброненной
В лощине
Каменистой,
До мягкости
Прожаренного
Солнцем
Изюма,
От влажной
Ягоды
До
Сухости
Вина,
Во взаимном
Превращеньи
Дана
Одна
Идея
Об угле
Наклона
Картины
Мира
К плоскости
Ума,
И множество
Случайных
Поворотов
Рождают
Вскоре
Второе
Понимание,
Иную
Истину,
Новое
Лицо
Старого
Седого
Бога,
И в этом
Вдруг
Открывшемся
Пространстве,
Почти
Гранёном,
Как тонкая
Лоза
Струится
Мысль
Твоя.
Кто
Титан,
Что сминает
Бога,
Развернувши
Небо
Как щит,
Из какой
Пращи
Вылетает
Снаряд
И оставляет
Ожог,
Продолжая
Искать
Новой
Пищи,
Если
Пространство