Чем же ты занималась в свободное время, Кармин Эллинэ…?
Маникюрши — целых две, специалистка по правой руке и специалистка по левой руке — отпустили Кристину, покрыв ее ногти «Алмазным сиянием», после которого ногти стали выглядеть так, что все бьюти-модели Земли при их виде задохнулись бы табачным дымом.
После чего она попала в руки к куафёру. Называть этого волшебника банальным «парикмахером» или липким «стилистом» — означало просто оскорбить его. Вместо ожидаемого подсознательно часового колдования над волосами, после чего на полу оказалось бы несколько состриженных кончиков, а волосы внешне почти и не изменились бы — для мужчин, естественно, любая женщина отличит навскидку поработали ли над этим вороньим гнездом руки мастера или ветер и дождь — приведение прически в порядок заняло чуть ли не мгновение. После которого стог сена на голове Кристины превратился в источавшее золотистое сияние произведение искусства, где каждый волосок занимал свое положенное место.
После этого она перешла в гардеробную, где скинула изумрудный халат, мягкий до такой степени, что почти не ощущался на теле, как будто она надела воздушное облако. Вы ведь не подумали, что после ванны Кристина перемещалась по дому голенькой, как младенец, правда? Взгляд у куафёра был такой обжигающий, что прямо ощущался, как руки опытного массажиста. Похоже, смазливые юноши его если и интересовали, то только как возможные конкуренты.
Шелковые панталончики, белоснежный корсет — две камеристки в черно-зеленых платьях с белыми фартуками помогали справиться с несколько незнакомой одеждой, возможно, списывая некоторую заторможенность хозяйки на последствия вчерашнего происшествия, а возможно, и не задумываясь над этим — розовые, как лепестки роз, чулки, длинная, до пола юбка цвета морской волны, нежно-бирюзовая блузка с воротником-стоечкой… Все это лежало на ней, как вторая кожа, сшитое строго по размеру — что, впрочем, неудивительно — ткань абсолютно не чувствовалась на теле, вообще у Кристины сложилось ощущение, что до сих пор она носила одежду, сшитую из старых картофельных мешков.
Хорошо быть королем…
Легкая помада, бесцветная, потому что любой цвет, отличающийся от естественного — недопустимая вульгарность. А то и указание на то, что хозяйка губ — мягко говоря, не против. И еще во вколотой памяти шевельнулось смутное ощущение, что краска на губах — особенность женщин из низших классов.
Крем, пудра, румяна… Сколько нужно девушке приложить усилий, чтобы придать лицу естественный цвет! В целом, то, что Кристина увидела в зеркале — ей понравилось. Немного бледновато, на ее вкус, и немного темновато — на вкус здешней моды.
Самое то.
— Ква! — сказал желудок — Ква-ква-квагда же есть-то будем⁈
До обеда — который сегодня пришлось начать пораньше, потому что завтрак она пропустила, а микроволновок и фаст-фуда здесь не водилось — Кристина перехватила только кружечку кофе с несколькими некрупными, хотя и вкусными бутербродиками, поэтому есть действительно очень даже хотелось.
Снежно-белая скатерть, на которой перед Кристиной выстроились супница, мисочки с салатами, паштетами, соусами, тарелки с бутербродами и несколько блестящих куполов, под которыми истекают паром и вкусными запахами горячие блюда.
Интересно, планируется, что она это всё съест или просто есть возможность выбрать? Наверное, второе — если бы Кармин так питалась регулярно, то ее бы возили не на лимузине, а на грузовой фуре.
Кристина обернулась к официантке, стоявшей за ее плечом:
— Как обычно.
Перед Кристиной материализовалась глубокая миска из кристально-прозрачного стекла, в которую мгновенно были перелиты из супницы несколько половников желто-зеленого супа. Добавлены несколько золотистых гренок и порция сливок из сливочника.
— Гороховый суп «Колдовской» — прошелестела официантка за ухом.
Пах он действительно колдовски.
Кристина взяла ложку, погрузила ее в волшебное блюдо, поднесла ко рту…
Медленно положила ложку в тарелку.
Опять подняла.
И опять положила.
Ей не понравилось то, что на увидела в отражении металлической крышки для блюда. А увидела она в нем официантку. Которая чуть, почти незаметно подалась вперед, когда она подняла ложку, и еле слышно разочарованно вздохнула, когда ложка опустилась, не попав в рот Кристины.
Может, это паранойя. Но, говорят, параноики живут дольше.
Особенно учитывая, что ее уже пытались убить.
Кристина обернулась к официантке:
— Не хочешь супа?
Что это мелькнуло в глазах? Удивление?
Неет. Страх
— Нет, госпожа Эллинэ.
— А ты съешь.
— Но…
— Ешь.
Два серых типа, до этого молча стоявших у двери в столовую, неторопливо двинулись к медленно отодвигавшейся к стене официантке, ловко подхватили ее под локти и подтащили к Кристине.
Та зачерпнула ложку супа и поднесла ко рту официантки:
— А-а-ам…
Девушка плотно сжала губы и замотала головой.
Глава 11
— Кто, вы говорите, Череста, проверял эту официантку?
Начальник охраны Эллинэ молчал. Сказать ему было особо нечего, хотя официантку нанимал и проверял и не он. Та работала у Эллинэ уже десять лет и пришла к ним, когда Череста был еще молодым — пусть и относительно охранником на одной из фабрик. Но трудно поверить, что она все это время была глубоко законспирированной «консервой» — не говоря уж про «манчжурского агента» — скорее всего, она была завербована буквально недавно и вот эту вербовку Череста никак не должен был пропустить и допустить.
Оставалось только молчать и слушать.
Правильный разнос от начальника — само по себе наказание. Если ты не умеешь распекать подчиненного — ты можешь кричать, орать, визжать, бить кулаком по столу, грозить лишением премии, выговором, штрафом, увольнением, расстрелом и посажением на кол — на лице подчиненного ты увидишь только скуку. И наоборот: от начальника, владеющего благородным искусством распеканции, проштрафившийся подчиненный выходит мокрый от пота — а то и от слез — на дрожащих ногах и с острым желанием, чтобы ЭТО никогда не повторилось, несмотря на то, что смысл всех слов начальника можно было уложить во фразу «Вы поступили очень нехорошо».
Вот и сейчас в Кристине то ли проснулась Кристина Адольфовна, то ли опять проявила себя мертвая Кармин, но бледный Череста определенно чувствовал себя не только не в своей тарелке, но даже не в своем ресторане.
— Мы… не выявили признаков вербовки…
— Я не спрашивала, чего вы не выявили, — рыкнула Кристина, — я хочу знать — ПОЧЕМУ вы этого не сделали?
Череста бросил быстрый взгляд на извлеченный из кармана часы:
— Возможно, допрос уже закончили. Разрешите узнать точно?
— Идите!
Начальник охраны исчез из кабинета, Кристина опустилась в кресло и принялась просматривать бумаги.
Отчеты, отчеты, отчеты…
Многих бесит необходимость предоставления начальству разнообразной отчетности — в особенности, если в нескольких отчетах нужны одни и те же сведения, только переставленные с места на место — но, будем честными — начальство без отчетов, все равно что командир армии без разведки. Только собранные в аккуратные таблицы и сводки цифры и сведения позволяют увидеть общую картину того, что творится у тебя в хозяйстве и вовремя среагировать на возможные косяки и упущения до того, как они превратятся в отрицательную тенденцию.
Кому, как не бухгалтеру Серебренниковой это знать?
К сожалению, данные конкретные отчеты были для нее несколько… бесполезны. Просто потому, что не позволяли увидеть картину в динамике. Да и в общую картину складывались плохо.
Мало, мало данных.
Бумаги с разноцветными уголками — что означают? — отчеты о происшествиях, сводки, проводки, выписки, выборки, письма и записки — а записка это не только клочок бумажки от одноклассника «Аня я тибя люблю», но и документ, в котором подчиненный что-то сообщает или о чем-то докладывает — информация, цифры и факты, в которых нужно разбираться, разбираться и разбираться…
Отдельная стопка — документы на подпись. Распоряжения и приказы, письма и контракты, договора и счета…
Пока Череста ходит — надо разобраться в этой каше. Во всей, конечно, не получится, тут нужно плотно посидеть несколько дней минимум, но начать с чего-то можно, не тратить же время зря?
Так, что здесь у нас?
«Мудрая госпожа Эллинэ, во исполнение вашего поручения, довожу до вашего сведения, что мною приобретены оружейные мастерские Куртуара. Сумма, уплаченная владельцам — в пределах установленного значения (Приложение 1). Объемы производства ружей и карабинов в настоящий момент не соответствуют требованиям (Приложение 2) на 10 и 27 процентов соответственно, для увеличения объемов предприняты следующие меры…».
Оружейные, значит, мастерские… Эллинэ собирается начать войну? Или… Кристина взглянула на «объемы производства» в приложении. Нет, с таким могучим вооружением воевать можно разве что с неграми или индейцами. Отправить экспедицию в колонии, что ли, собирается? «Как ныне сбирается милая Кар…»
Или как там должно сокращаться имя Кармин?
— Мими!
Лучше уж Кар…
Кристина почувствовала тоскливое раздражение. Тоскливое — потому что от новоявленного гостя избавиться очень трудно, а раздражение — потому что дедушка Лефан мог вынести мозг за пять минут.
Да что там минут — секунд.
Дедушка Томе Лефан приходился Кристине — теперь уже, раньше-то Кармин — не совсем дедушкой, он был двоюродным дядей. Типа как дядя Стэн — близнецам Пайнс в «Гравити Фоллз». И когда-то дедушка Лефан, похоже, был точным аналогом дяди Стэна — старый пройдоха и мошенник, объездивший полмира и обошедший ногами вторую половину мира. Кармин он знал с самого рождения и когда-то она любила слушать его захватывающие истории. Но годы берут свое и сейчас Лефан представлял собой старую развалину, источенную маразмом, склерозом и артритом. Жил дедушка в своем собственном доме, но там ему, видите ли, было скучно и он болтался по родственникам, доставая их своими выходками. Ходить он мог, но с трудом, поэтому предпочитал ездить в кресле-каталке, которое толкал мрачный немой амбал. Где дедушка нашел этого здоровяка с вырезанным языком — не знал никто. Возможно и сам Лефан уже не помнил…