Бродяга запрокинул голову, глотая вино.
— Красотка, веселящаяся под действием эйфорина, плачет дома, забившись в угол кровати, от приступа смертельной тоски. Бухгалтер, просидевший день среди тысяч цифр, еще сутки не сможет думать ни о чем, кроме математических действий. Тот, кто набрался храбрости с помощью героина…
Он кивнул на тот берег реки. Липан, весело прыгавший туда-сюда и паливший по полицейским — а то и просто в белый свет — качнулся и рухнул набок.
— Героин-9. Чувство веселой, пьянящей смелости, ощущение, что весь мир радуется вместе с тобой, широкая улыбка… И остановка сердца через три часа после приема. Чтобы воспользоваться девятым героином нужно быть сумасшедшим или самоубийцей.
— Кто вы такой? — внезапно спросила Кристина. Уж очень много знал этот человек для простого бездомного.
— Никто. Просто человек, идущий от одной точки к другой, — бродяга допил остатки вина и бросил пустую бутылку по широкой дуге в реку. Она описала параболу и угодила точно в предыдущую бутылку, успевшую отплыть метров на двадцать. Обе бутылки разбились и утонули.
«Звонарь» поднялся с парапета, поднял лохматую веревку с земли и зашагал вдоль берега. Корзинка с бутылками и тряпьем, поскрипывая колесиками, катилась следом за ним.
Затрещали кусты: сверху спускался Мюрелло.
— Госпожа Эллинэ! Зачем вы вышли наружу? Вас могли увидеть!
— Да…
Кристина задумалась над вопросом? О чем мечтала Кармин и могла ли она это купить за деньги?
Верный Мюрелло предупредил Череста о том, что госпожа Эллинэ убывает завтрашним дирижаблем в Тар, столицу соседнего государства, чтобы затем отправиться в недельный морской круиз, «подлечить расстроенные нервы». Выдержал гневную речь на тему безответственности данного поступка и необходимости не валять дурака и немедленно вернуться в особняк, где он, Череста, вместе со своими охранниками сможет обеспечить безопасность хозяйки так, как не сможет сделать один самоуверенный идиот. Напомнил о том, что сегодня днем вышеупомянутые охранники уже не смогли, при всей их несомненной храбрости, обеспечить безопасность так, как сумел он, рекомый идиот. В этот момент Череста перешел на личности, в частности — на личность хозяйки, после чего Мюрелло сказал, что своего решения хозяйка не отменит, и повесил трубку. Попросив у Кристины разрешения сломать что-нибудь Череста, когда все более-менее утрясется. Потому что там, где он воспитывался, за любой эпитет, использованный главой охраны Эллинэ, воткнули бы ему пару десятков сантиметров стали между четвертым пятым ребром.
Кристина обещала подумать.
Кстати, весточку для своего неугомонного братца он тоже оставил, так что ближе к вечеру они встретятся и выработают план действий втроем.
Далее они начали путать следы.
Кристина, для пущей убедительности, хотела купить билеты на дирижабль, но Мюрелло отговорил. Пассажиров, не явившихся на рейс, будут ждать, потом искать по аэровокзалу, что создаст лишнюю суматоху и даст ненужную пищу для размышлений. Пусть лучше Спектр, если узнает, что она «отбыла», и начнет проверять пассажиров дирижабля, решит, что они очень хорошо замаскировались, чем догадается, что они никуда не улетели и начнет искать их в Ларсе.
Затем они вызвали легкую суматоху в банке, обналичив чек на десять тысяч гентов. Просто потому, что налички у Кристины не было — а налички Мюрелло не хватило бы для обеспечения плана прикрытия — а расплачиваться всюду чеками, это все равно что таскать с собой транспарант с надписью: «Эй, Спектр, я здесь!».
Далее был магазин «Старый Эльбеф».
Когда Мюрелло назвал таксисту название магазина, Кристина представила небольшую маленькую лавочку, хозяин которой, старый носатый еврей — в воображении Эльбеф почему-то был евреем — забавно картавля, измерит ее раскладным деревянным метром и подберет что-нибудь «из готового». То, что Мюрелло не назвал адреса — только название, она не заметила.
«Старый Эльбеф» оказался огромным многоэтажным магазином, который можно было бы назвать гипермаркетом, если бы здесь были в ходу подобные названия.
В одном углу гигантского магазина одежды они купили для Кристины дешевое готовое платье, из тех, которые носят служанки, продавщицы и жены из небогатых семей. В которое она сразу и переоделась. В другом углу магазина они прибрели точно такое же дешевое платье, но совершенно другого цвета и фасона. После чего Мюрелло в туалете разрезал старое платье вместе с тем, что было куплено первым, на лоскуты и отнес на помойку. Дама в богатом платье, покупающая дешевую одежду, да еще и готовую — слишком необычно и поэтому может послужить следом для того, кто будет ее искать. А вот девушка в простеньком платье, купившая такое же простенькое — обычная ситуация.
Честно говоря, Кристина надеялась, что платья простых горожанок окажутся более удобными в носке, чем ее прежняя одежда миллионерши. Дудки — точно такие же узкие подолы до пола и шляпки-колеса. Придется смириться…
Потом они набили сумку покупками, позволяющими прожить некоторое время на съемной квартире — например, несколько смен белья, зубную щетку, флакон духов… — переодели Мюрелло из его излюбленного горчичного костюма в серую пиджачную пару, неприметную, как пыль на асфальте, перекусили в кафе…
И все это — не выходя из магазина.
В итоге, когда они наконец выбрались из этой квинтэссенции дамского счастья, уже темнело, а когда добрались до доходного дома, где сдавали квартиры по доступным ценам — Кристина спала чуть ли не на ходу.
Ее хватило только на то, чтобы принять ванную и рухнуть в кровать.
Может, для мертвой Кармин, дочки миллионеров, привыкшей к роскоши, кровать показалась бы слишком скрипучей, простыни — грубыми, а сама квартирка — тесной и населенной тараканами, но для Кристины, за плечами которой было пять лет общежитий, все это было привычным и даже уютным.
Даже тараканы.
Ее разбудил чей-то голос. Кристина оторвала голову от подушки и приоткрыла левый глаз.
«Где это я? Ах, да…».
Узкая, как пенал, комната, в которой поместились только кровать и комод (причем кровать — вдоль, поперек она бы не поместилась. Выкрашенные стены, какая-то гравюра на стене. Филенчатая дверь с потрескавшейся голубой краской.
Вот из-за двери и слышен голос.
Голоса.
Басок Мюрелло и говорок его неуемного брата, известного всей стране по прозвищу Гримодан.
— Что произошло? — зевнула Кристина, выходя из спальни, завернувшись в халат. Купленный вчера, конечно.
— Как сказать… — отметил Гримодан, — Произошло многое, но вот имеет ли оно отношение к нашему делу…
Он протянул Кристине газету.
«Ларсиец». Под названием газеты — броский заголовок.
«Ужасная катастрофа! Дирижабль, летевший в Тар, рухнул через пятнадцать минут после взлета! Взрыв адской машина убил больше сотни человек!».
Кристина медленно положила газету на стол, оперлась о нее кулаками и подняла глаза на двух братьев Мюрелло, тихо произнеся только одно слово. Фамилию единственного человека, кроме присутствующих, который знал, что она полетит этим дирижаблем.
— Череста…
Глава 27
— Это не может быть Череста, — неуверенно произнес Мюрелло, — Зачем ему это?
— А Спектру зачем⁈ — перебила телохранителя Кристина.
И осеклась.
А правда — зачем?
— Я думал, вы знаете, — безмятежно развел руками Гримодан и отпил кофе из чашки.
Кристина и Мюрелло посмотрели друг на друга:
— Не знаем, — синхронно сказали они.
Кристина села за стол, взяла чашку и задумалась.
Зачем Спектр хочет ее убить? Судя по тому, что она о нем знает — он не маньяк, которого хлебом не корми, дай поубивать кого-нибудь, кто напоминает ему родную мать, которая наказывала его в детстве, или наоборот — бывшую девушку, которая отвергла его любовь и нежность. Он — прагматичный преступник, да, двинутый на голову, но не маньяк. И тем не менее, он с упорством бульдога пытается ее прикончить. Взрыв загородного особняка, отравление супа, ловушка с ядовитым газом, нападение липанов, сегодняшняя катастрофа с дирижаблем, на котором она должна была лететь… Все это требует чертову прорву сил и средств, не тратит же их Спектр только для того, чтобы поразвлечься.
— Есть несколько причин, почему можно убить человека… — задумчиво произнесла она, — Месть — но я, кажется, никогда не наступала ему на хвост… Или наступала? Мюрелло?
— Семья Эллинэ владеет огромным состоянием и множеством различных предприятий. Я не берусь угадать, какое из них и чем могло помешать Спектру. Но если позволите высказать мнение — он не похож на человека, который будет тратить силы на месть.
Да, это верно… Сама же назвала Спектра прагматиком…
— Все дело в деньгах, — лениво произнес Гримодан, — Ваша смерть принесет ему деньги, только и всего.
— Откуда ты знаешь? — Кристина постоянно сбивалась на «ты» при обращении к знаменитому мошеннику. Этот низкорослый прохвост вызывал ощущение, что общаешься с шкодливым подростком.
— Я успел изучить историю Спектра, да и до этого собирал некоторые сведения о нем. На случай, если придется столкнуться. Спектр ворует, крадет, грабит, вымогает только ради денег. Никогда он не был замечен в чем-то… мм… неприбыльном. Знаете, иногда мне даже кажется, что у нас с ним был один учитель…
— Давайте школьные воспоминания оставим на потом, — Кристина не слышала о школах, выпускающих воров, но кто его знает, этот Ларс. Был же в средневековом Париже Двор чудес, где готовили профессиональных нищих. Да и об учениках карманников она тоже что-то слышала… Истории про манекен в костюме, увешанный колокольчиками, который ученик должен был обокрасть, так, чтобы не послышался звон, — И над мотивами, движущими Спектром, тоже подумаем чуть позже, за пять минут мы этого все равно не поймем. Что делать с Череста?
Мюрелло открыл рот, но его перебил Гримодан:
— Я тут подумал… Я не знаю вашего Череста, но, боюсь, вы несколько поторопились спускать собак. Он мог обмолвиться кому-то, кому доверял, ваш разговор могли подслушать…